.. Эдди несколько раз глубоко вдохнул и
вернулся в дом. Здесь действительно, как в печке, подумал он, ненадолго
освеженный прохладным утренним воздухом, теперь его снова разморило.
Почему она никак не согреется? Он стоял в дверях спальни и смотрел на
съежившуюся фигурку. Почему она не может согреться?
Он подумал о жертвах переохлаждения; первым делом, читал он, следует
любым возможным способом привести температуру их тела к нормальной.
Грелки? У него не было ни одной. Горячая ванна? Он постоял возле девушки и
слегка покачал головой. Вода может оказаться для нее ядом. В том-то и была
проблема; она была чужим существом с неизвестными потребностями и
неизвестными для него опасностями. И она замерзала.
Он нерешительно коснулся ее руки, все еще холодной несмотря на все
одеяла. Словно тепличное растение, подумал он, перенесенное в холодный
климат и обреченное умереть от холода. Медленно двигаясь, с еще большей
нерешительностью, чем ранее, он начал стягивать брюки, потом рубашку, а
затем, оставшись в трусах и майке, осторожно отодвинул спящую девушку, лег
рядом с ней и прижал ее к своему теплому телу.
К этому времени температура в доме была уже градусов тридцать,
слишком жарко для толстоватого человека, каким был Эдди, и ему стало
приятно, что она лежит рядом, такая прохладная, даже успокаивающая.
поначалу она словно не реагировала на его присутствие, но постепенно дрожь
уменьшилась, и она, казалось, слегка изменилась, стала не такой жесткой;
ноги изогнулись, входя в контакт с его ногами, тело придвинулось,
расслабилось, обволокло контуры его тела; одна рука скользнула по его
груди и улеглась на плече, другая согнулась и прижалась к нему. Прохладная
щека легла на подушечки плоти на его ребрах. Он осторожно обнял ее и
притянул к себе. Он задремал, резко проснулся, потом задремал снова. В
девять он проснулся окончательно и начал высвобождаться. Она издала
негромкий звук, словно протестующий ребенок, и он погладил ей руку и
что-то успокаивающе пробормотал. Наконец он выскользнул из-под ее рук и
ног, встал и оделся. Когда он опять посмотрел на девушку, ее глаза
оказались открыты, и они мгновенно околдовали его. Большие, круглые,
золотистые глаза, словно лужицы расплавленного золота, немигающие,
нечеловеческие. Он сделал шаг назад.
- Можешь говорить?
Ответа не последовало. Ее глаза снова закрылись, она потянула на лицо
одеяла и закутала ими голову.
Вяло ступая, Эдди пошел на кухню и налил себе кофе. Он оказался
горячий и горький, как смола. Он выплеснул его из кофеварки и стал
заваривать новый. Скоро вернется Мэри Бет, и они начнут строить планы,
которые прошлой ночью так ни чему их и не привели. Он давно уже не
чувствовал себя таким усталым и с грустью подумал, что теперь понимает,
каково быть сорокадвухлетним, иметь на теле лишнюю сотню фунтов и не спать
всю ночь.
- Ты ужасно выглядишь, - сказала Мэри Бет, поздоровавшись с ним в
десять. Она выглядела довольной, возбужденной, на щеках румянец, глаза
блестят. - Все в порядке? Оно шевелится? Еще не проснулось? - Она
промчалась мимо него и остановилась в дверях спальни. - Хорошо. Я отловила
в Портленде Холмера Карпентера. Он приедет с видеокамерой часа в два или
три. Я не сказала ему, что у нас есть, но что-то надо было сказать, чтобы
он согласился. Я сказала, что у нас целакант.
Эдди уставился на нее.
- И он ради этого приедет? Не верю.
Она отошла от двери и проскользнула мимо него на кухню.
- Ну, ладно, он мне не поверил, но знает, что это нечто крупное и
сенсационное, иначе бы я ему не звонила. В любом случае, он достаточно
хорошо меня знает.
Эдди подумал несколько секунд и пожал плечами.
- Что еще разузнала?
Мэри Бет пила кофе, держа чашку обеими руками и глядя на него поверх
ободка. - Ну и дела, Эдди! Не знаю, что кому известно, и что вообще
известно, но охота идет. Всем говорят, что в Салеме сбежало несколько
парней, но это брехня. И дороги перекрыты, и все такое. Не думаю, что
кому-то сказали правду. Бедные полицейские вообще не представляют, что они
ищут, просто выискивают что-нибудь подозрительное, пока сюда не подоспеют
те, кому следует.
- Сюда? Они знают, что она здесь?
- Ну, не прямо же здесь. Но где-то на побережье. Оно перекрыто на
севере и на юге. Вот, кстати, почему Холмер решил оторвать свою задницу от
стула.
Эдди припомнил, как несколько недель назад по информационной сети
передавали сообщение о странной комете, которую засекли астрономы. Стюарт
Уинкль, издатель и главный редактор, решил эти сведения не печатать, но
Эдди успел их прочитать. А совсем недавно пришло сообщение, что в космосе,
возможно, сгорел советский спутник. Беспокоиться не о чем, радиации нет,
но в небе могут быть яркие огни, так было там написано. Ладно, подумал он.
Мэри Бет снова стояла в дверях спальни, прихлебывая кофе.
- Я твой должник, Эдди. Даже не знаю, чем я смогу тебе за это
отплатить. - Он буркнул что-то, и она повернулась к нему, внезапно став
очень серьезной.
- Может, что-то в тебе и есть, - мягко произнесла она. - Скажу тебе
немного правды в лицо. Ты ведь знаешь, Эдди, что ты не самый популярный в
городе человек. Ты всегда делаешь людям мелкие услуги, но подумай, любят
ли они тебя за это? Любят?
- Давай не будем заниматься психоанализом прямой сейчас, - холодно
отозвался он. - Потом.
Она покачала головой.
- Потом меня здесь не будет. Запомнил? - В ее голове пробилась нотка
страдания. - Как ты думаешь, почему люди не относятся к тебе лучше? Почему
никто не приходит в гости? И не приглашают на вечеринки, во всяком случае,
если не считать междусобойчиков в редакции? Как раз из-за тех мелких
услуг, что ты продолжаешь навязывать, Эдди. Наверное, ты перестарался. И
ты никому не позволял угостить тебя чем-нибудь. Ты держишь всех на
расстоянии, Эдди, и люди начинают обижаться.
Он коротко рассмеялся и ненадолго испугался и ее, и того, что она
смогла в нем разглядеть.
- Правильно. - Сказал он. - Расскажи об этом Руфи Дженсон.
Мэри Бет пожала плечами.
- Ты даешь бедной Руфи как раз то, что она страстно желает -
грубость. Она прихватывает ее домой и упивается ею в одиночку. А потом
чувствует себя виноватой. Ты собирался выручить девчонку Боланд.
П_о_с_л_е_ э_т_о_г_о_ и она, и ее сестра и мать тоже почувствовали бы себя
виноватыми. Трумен Кокс. Сколько раз ты позволял ему угостить тебя
стаканчиком, Эдди? Держу пари, ни разу. Стюарт Уинкль? Ты делаешь за него
газету.
1 2 3 4 5 6 7