Летняя картинка, недавно почти не тронутая распадом, теперь являла собой безжизненную пустыню. В обмелевшем ручье текла не вода, а какая-то мутная грязная жижа, а в протухшем пруду плавали брюхом вверх дохлые золотые рыбки.
Фонтан задушили грязно-бурые водоросли, которые тоже словно на глазах гнили, усеивая бесформенными комками серые камни. На осенней картинке земля усыпана была плодами и ягодами, которые, впрочем, уже нельзя было распознать — сочная мякоть превратилась в отвратительную пузырящуюся массу. А на зимнем пейзаже все еще дымились обугленные деревья…
Даже весна не была по-прежнему радостной и полной жизни — берега ручья уже подернулись тиной. Если панно и впрямь являлось зеркальным отражением магического сада, то часы Неверна были сочтены. «Что же мне делать? Ведь Магара все еще там, в волшебном саду!» — в отчаянии думал Хьюитт, скатывая холст и в ужасе пряча его подальше, будучи не в состоянии более на него глядеть.
Минула еще одна ночь, и настало время вновь взглянуть на наводящее страх панно. Сердце Хьюитта замирало в тягостном предчувствии. Однако хотя на картину и нельзя было взглянуть без дрожи, никаких изменений за ночь в ней не произошло. Благодарный судьбе за эту малость, музыкант поспешил вновь убрать панно.
Взяв свою скрипку, он заиграл, не сводя глаз с колышущегося тумана, скрывавшего таинственный Неверн. Но чуткий слух его уловил вскоре некий посторонний звук. Поначалу ему показалось, будто под землей бьется сердце, однако, прислушавшись, он понял, что это стук конских подков.
К нему приближались три всадника. Хьюитт издалека различил внушительную фигуру Варо, на светлых волосах которого играли солнечные лучи. Подле него ехал его ближайший друг и соратник, а рядом с его конем бежала серая Тень. Третьего всадника Хьюитт не знал, лишь мельком приметил развеваемую ветром черную волнистую гриву. Все трое казались мрачными и решительными.
Глава 35
После того как черный колдун продемонстрировал, на что он способен, Магара снова заставила себя писать, руководствуясь при этом двумя соображениями: отсрочить свою неминуемую смерть и незаметно зашифровать в гибельных строчках кое-какую информацию для предполагаемого спасителя. Девушка вопреки здравому смыслу все же продолжала надеяться, что кто-то сумеет разгадать эту загадку, как некогда сама она проникла в тайну Галаны. Потратив изрядно времени, труда и бумаги, Магара сумела проделать все так, чтобы как можно меньше повредить волшебному саду и одновременно расставить невидимые препоны на пути черного мага к заветной цели. К счастью, человек-нож при очередной проверке запутался в потоке слов и остался вполне доволен.
Магара писала, потом забывалась сном, снова писала. К концу каждого рабочего «дня» она чувствовала себя совершенно разбитой, ее сводило с ума отсутствие дня и ночи, а еще неестественное освещение. Девушка решила, что пора наконец, выяснить где она находится на самом деле, и, когда тюремщик вновь посетил ее, заговорила первой:
— Сейчас день или ночь?
— А какая тебе разница? — изумился он.
— У меня путаются мысли, — вздохнула она. — Я не могу сосредоточиться. Не знаю, когда мне спать, когда просыпаться, когда есть… Не могу больше работать, пребывая в этом фальшивом, ненастоящем мире!
— Однако истинное твое окружение может понравиться тебе еще меньше, — заметил человек-нож.
— Ты полагаешь, что здесь мне нравится? — с вызовом спросила девушка.
— Ну что ж, будь по-твоему.
И библиотека исчезла. Теперь сама девушка, ее стул, стол, книга и письменные принадлежности — все находилось в мрачной каменной камере с одной-единственной дверью. Окошки лепились под самым потолком, прямо под стропилами. Дотянуться до них нечего было и думать, но сквозь них Магара все же увидела кусочек ночного неба и даже несколько звездочек. На стенах тускло горели все те же масляные лампы…
— Спасибо, — сказала она.
— Я доволен тобой, — одобрил колдун, глядя через ее плечо в книгу. — Работа близится к концу.
Оставшись одна, Магара в ужасе уставилась на строчки, которые недавно начертала ее собственная рука. Девушке показалось, что она видит их впервые. Колдун был прав. У нее почти не осталось времени.
Все началось во сне, но Магара вскоре поняла, что это нечто большее, чем простое сновидение. Когда Галана-девочка предстала перед нею, Магара тотчас же отметила ее смертельную бледность и молящий взор. Говорила та детским голоском, но в словах ее таилась взрослая мудрость.
«Моя смерть — конец всему, Магара. И тебе это известно».
«Этого никогда не будет!» — поклялась девушка.
«Я уже почти мертва, — продолжала Галана. — Будь осторожна! Еще шаг — и ты переступишь черту».
«Но я никогда не напишу последних страниц! — заверила ее Магара. — Я не сделаю этого, что бы ни случилось со мной!»
«Хорошо сказано. — Девочка через силу улыбнулась. — Ты и вправду мне родня. Оставайся же верна себе!»
«Значит, есть еще надежда?»
«Пока Неверн живет и дышит, надежда жива».
«Значит ли это, что я могу и не дожить до торжества правды?» — тихо спросила Магара.
Молчание Галаны сказало ей больше всяких слов.
«Так волшебник явится в Неверн?»
«Этого я не могу тебе сказать…»
Тут Галана мучительно закашлялась.
«Прости, — сказала Магара, казня себя за то, что явилась виновницей нездоровья девочки. — Я делаю все, что в моих слабых силах».
«О большем мы не вправе тебя просить…»
Тут образ Галаны начал таять, а голос зазвучал глуше.
«Не уходи!» — взмолилась Магара. «Я должна. Мой мир зовет меня». «Как мне проникнуть в Сеть? Как использовать ее?» — в отчаянии закричала Магара.
«Попроси», — чуть слышно донеслось из невообразимой дали.
Галана исчезла, а с нею пропала и Сеть. Магара пробудилась, плача и бранясь одновременно. Ну как, какими словами должна она просить? Сеть опять приходила к ней сама. И снова ощутила Магара, что Сеть больна — да, она хворала, подобно Галане. Магара терзалась мыслью, что она истязает, убивает ни в чем не повинную вышивальщицу. Но что могла она поделать? Ей волей-неволей пришлось зайти так далеко единственно ради того, чтобы человек-нож поверил, будто она готова до конца одолеть страшный путь. «Выбор есть всегда! — повторяла Магара как молитву. — Ты не погибнешь, Галана, — обещала она. — Я не дам тебе умереть!»
В маленькие окошки заглядывал рассвет, но Магара чувствовала себя совсем разбитой, будто и не засыпала вовсе. Она попробовала задремать, понимая, что сейчас надо любым способом тянуть время. Ничего лучшего придумать ей не удавалось.
Разбудил девушку яркий дневной свет. И хотя раскрытая книга лежала перед нею немым укором, Магара и не притронулась к перу. Она с замиранием сердца ждала, когда же явится мучитель и обнаружит столь вопиющее нерадение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Фонтан задушили грязно-бурые водоросли, которые тоже словно на глазах гнили, усеивая бесформенными комками серые камни. На осенней картинке земля усыпана была плодами и ягодами, которые, впрочем, уже нельзя было распознать — сочная мякоть превратилась в отвратительную пузырящуюся массу. А на зимнем пейзаже все еще дымились обугленные деревья…
Даже весна не была по-прежнему радостной и полной жизни — берега ручья уже подернулись тиной. Если панно и впрямь являлось зеркальным отражением магического сада, то часы Неверна были сочтены. «Что же мне делать? Ведь Магара все еще там, в волшебном саду!» — в отчаянии думал Хьюитт, скатывая холст и в ужасе пряча его подальше, будучи не в состоянии более на него глядеть.
Минула еще одна ночь, и настало время вновь взглянуть на наводящее страх панно. Сердце Хьюитта замирало в тягостном предчувствии. Однако хотя на картину и нельзя было взглянуть без дрожи, никаких изменений за ночь в ней не произошло. Благодарный судьбе за эту малость, музыкант поспешил вновь убрать панно.
Взяв свою скрипку, он заиграл, не сводя глаз с колышущегося тумана, скрывавшего таинственный Неверн. Но чуткий слух его уловил вскоре некий посторонний звук. Поначалу ему показалось, будто под землей бьется сердце, однако, прислушавшись, он понял, что это стук конских подков.
К нему приближались три всадника. Хьюитт издалека различил внушительную фигуру Варо, на светлых волосах которого играли солнечные лучи. Подле него ехал его ближайший друг и соратник, а рядом с его конем бежала серая Тень. Третьего всадника Хьюитт не знал, лишь мельком приметил развеваемую ветром черную волнистую гриву. Все трое казались мрачными и решительными.
Глава 35
После того как черный колдун продемонстрировал, на что он способен, Магара снова заставила себя писать, руководствуясь при этом двумя соображениями: отсрочить свою неминуемую смерть и незаметно зашифровать в гибельных строчках кое-какую информацию для предполагаемого спасителя. Девушка вопреки здравому смыслу все же продолжала надеяться, что кто-то сумеет разгадать эту загадку, как некогда сама она проникла в тайну Галаны. Потратив изрядно времени, труда и бумаги, Магара сумела проделать все так, чтобы как можно меньше повредить волшебному саду и одновременно расставить невидимые препоны на пути черного мага к заветной цели. К счастью, человек-нож при очередной проверке запутался в потоке слов и остался вполне доволен.
Магара писала, потом забывалась сном, снова писала. К концу каждого рабочего «дня» она чувствовала себя совершенно разбитой, ее сводило с ума отсутствие дня и ночи, а еще неестественное освещение. Девушка решила, что пора наконец, выяснить где она находится на самом деле, и, когда тюремщик вновь посетил ее, заговорила первой:
— Сейчас день или ночь?
— А какая тебе разница? — изумился он.
— У меня путаются мысли, — вздохнула она. — Я не могу сосредоточиться. Не знаю, когда мне спать, когда просыпаться, когда есть… Не могу больше работать, пребывая в этом фальшивом, ненастоящем мире!
— Однако истинное твое окружение может понравиться тебе еще меньше, — заметил человек-нож.
— Ты полагаешь, что здесь мне нравится? — с вызовом спросила девушка.
— Ну что ж, будь по-твоему.
И библиотека исчезла. Теперь сама девушка, ее стул, стол, книга и письменные принадлежности — все находилось в мрачной каменной камере с одной-единственной дверью. Окошки лепились под самым потолком, прямо под стропилами. Дотянуться до них нечего было и думать, но сквозь них Магара все же увидела кусочек ночного неба и даже несколько звездочек. На стенах тускло горели все те же масляные лампы…
— Спасибо, — сказала она.
— Я доволен тобой, — одобрил колдун, глядя через ее плечо в книгу. — Работа близится к концу.
Оставшись одна, Магара в ужасе уставилась на строчки, которые недавно начертала ее собственная рука. Девушке показалось, что она видит их впервые. Колдун был прав. У нее почти не осталось времени.
Все началось во сне, но Магара вскоре поняла, что это нечто большее, чем простое сновидение. Когда Галана-девочка предстала перед нею, Магара тотчас же отметила ее смертельную бледность и молящий взор. Говорила та детским голоском, но в словах ее таилась взрослая мудрость.
«Моя смерть — конец всему, Магара. И тебе это известно».
«Этого никогда не будет!» — поклялась девушка.
«Я уже почти мертва, — продолжала Галана. — Будь осторожна! Еще шаг — и ты переступишь черту».
«Но я никогда не напишу последних страниц! — заверила ее Магара. — Я не сделаю этого, что бы ни случилось со мной!»
«Хорошо сказано. — Девочка через силу улыбнулась. — Ты и вправду мне родня. Оставайся же верна себе!»
«Значит, есть еще надежда?»
«Пока Неверн живет и дышит, надежда жива».
«Значит ли это, что я могу и не дожить до торжества правды?» — тихо спросила Магара.
Молчание Галаны сказало ей больше всяких слов.
«Так волшебник явится в Неверн?»
«Этого я не могу тебе сказать…»
Тут Галана мучительно закашлялась.
«Прости, — сказала Магара, казня себя за то, что явилась виновницей нездоровья девочки. — Я делаю все, что в моих слабых силах».
«О большем мы не вправе тебя просить…»
Тут образ Галаны начал таять, а голос зазвучал глуше.
«Не уходи!» — взмолилась Магара. «Я должна. Мой мир зовет меня». «Как мне проникнуть в Сеть? Как использовать ее?» — в отчаянии закричала Магара.
«Попроси», — чуть слышно донеслось из невообразимой дали.
Галана исчезла, а с нею пропала и Сеть. Магара пробудилась, плача и бранясь одновременно. Ну как, какими словами должна она просить? Сеть опять приходила к ней сама. И снова ощутила Магара, что Сеть больна — да, она хворала, подобно Галане. Магара терзалась мыслью, что она истязает, убивает ни в чем не повинную вышивальщицу. Но что могла она поделать? Ей волей-неволей пришлось зайти так далеко единственно ради того, чтобы человек-нож поверил, будто она готова до конца одолеть страшный путь. «Выбор есть всегда! — повторяла Магара как молитву. — Ты не погибнешь, Галана, — обещала она. — Я не дам тебе умереть!»
В маленькие окошки заглядывал рассвет, но Магара чувствовала себя совсем разбитой, будто и не засыпала вовсе. Она попробовала задремать, понимая, что сейчас надо любым способом тянуть время. Ничего лучшего придумать ей не удавалось.
Разбудил девушку яркий дневной свет. И хотя раскрытая книга лежала перед нею немым укором, Магара и не притронулась к перу. Она с замиранием сердца ждала, когда же явится мучитель и обнаружит столь вопиющее нерадение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94