Поэта не было - постель Поэта белой грудой покоилась
на тёмном полированном столе. В соседней комнате нехотя и привычно
переругивались: "Хватит валяться!" - "А что?" - "Ну ничего себе! А зачем
отгул брал?" - "На дачу съездить." - "На дачу съездить! - язвительно
передразнивал женский голос. - Нормальные люди с рассветом встают, а он,
видишь ли, на фильмы всю ночь глаза пролупит, на порнографию всякую, а
утром до обеда дрыхнет." - "Не ворчи, старуха. Кто рано встаёт - торчит в
пробках" - "Не надо ля-ля! А сам хочешь обеденного часа пик дождаться?
Знаем - чтобы вообще никуда не ехать. Семья побоку. А ну, марш за
машиной!" Скрипнула кровать и через десять минут с хлопотом закрылась
парадная дверь. Егор представил себе, как сейчас Минилай будет жаться в
издёрганных транспортах, добираясь до гаража злополучные три-четыре
остановки - ни туда, ни сюда... Он доразмял суставы и мягко вышел
умываться.
В дверях он столкнулся с Виолой. "Ой, - испуганно вскрикнула она и
отшатнулась. - Это вы?.. Доброе утро".
- Доброе утро, - сказал Егор не своим, ещё не проснувшимся голосом и
вдруг поразился большим манящим глазам.
- Я вам кофе сделаю, - очень ласково сказала Виола. - Ладно? Вы пока
умойтесь. А ваш друг уже давненько прогуляться ушёл, должен вернуться.
И точно, о ком вспомни... Гулко пробарабанила дверь и они впустили
Поэта.
- Очереди! - первым делом сообщил он. - Везде скопления, толпы, - не
протиснуться. Как муравейник, честное слово. Ох, совсем по-другому стало.
- А куда ты ходил? - спросил Егор и закрылся в ванной.
Потом они завтракали, в основном молча. Виола зачарованно глядела на
Егора, Поэт на Виолу, а Егор перепрыгивал взглядом с подоконника,
заставленного цветочными горшками, на тарелку с серой комковатой кашицей,
хрумкавшей на зубах.
- Манка подорожала, - в никуда сказала Виола. - Цены растут,
категории растут, как жить будем - не представляю.
- Вот смешно, - встрепенулся Поэт. - Рассудить, так счет должен
начинаться с первой категории - тухлая пища, и с улучшением качества
увеличивать номер категории. С развитием прогресса мы должны придумывать
все большую и большую чистоту продукта. А у нас - посмотрите! - есть
первый сорт, арифметически улучшать вроде бы некуда, а ухудшать еще как!
До тридцатых и сороковых категорий, как в Багадаге - мне сегодня сказали.
- В том городе мэрия с ума сходит. Оружие раздают. Что-то еще у нас
будет!
- Все будет хорошо.
- Кабы так...
Они помолчали.
- Эх, кабы так все было, как нам охота, - Виола не моргая смотрела на
Егора. Егор поковырялся вилкой в остатках манны и неожиданно сказал:
- Вы с Минилаем вроде бы на дачу поедете? Если работа есть... Я не
напрашиваюсь, конечно...
- Это было бы просто чудесно! - сразу оживилась Виола.
- А меня возьмете? - встрял Поэт. - Я на все руки мастер. О-бо-жаю
дачки: банька, запах хвои, шашлычки...
- Почему бы и нет, - одобрила хозяйка. - Правда, Миня? - спросила она
входящего мужа.
- Что?
- Решили на дачу все вместе ехать. Ты не против?
- Добро.
Он предпочитал обдуманную немногословность. Терпеть не мог эмоции. Он
был холодным каменным замком.
Так через полчаса, балагуря о пустяках, они собрались и спустились на
лифте к машине с пятью сумками домашнего комфорта.
- Последняя модель? - оценивающе восхитился Поэт, обходя красавец
автомобиль, сверкающий в лучах дня.
- Уже предпредпоследняя.
Автомобили этой марки, получавшей все большее распространение не
только у людей среднего достатка, в народе ласково называли "черепашками"
- из-за мощного панциря и абсолютной надежности, а еще из-за того, что
"черепашки" служили самоходными крепостями своим владельцам, что
становилось актуальнее день ото дня. Если бы настала такая нужда, то
машина могла превратиться в мобильное бомбоубежище с регулируемым
микроклиматом, способная обеспечивать безопасность владельца и его семьи
до скончания их века.
Наши дачники проникли внутрь, заперлись и плавно тронулись с места,
продолжая меж тем начатую беседу.
- А вы богатая семья по сравнению с остальными? - нескромно
спрашивает Егор.
- У него ускоренный курс детства, он прошлого не помнит, -
комментирует Поэт.
- Середина, - отвечает Миня.
- А где вы работаете? Сколько зарабатываете?
- Три подачки, - шутит Поэт: - аванс, получку и премию.
- Я на Комбинате, в Бюро Эстетики Продукции, восемь часов,
пятидневка, - за все про все сто двадцать монет.
- Миня, - позвала Виола. - Остановись, я манны куплю.
Минилай припарковал авто в тесный промежуток меж "линкором" и
"благородным" и обернулся к Егору:
- Сходи с ней.
- Ага, - кивнул Егор и вылез, еле протиснувшись в узкую щель. Виола
сжала его локоть и, маневрируя им, двинула наперерез людскому потоку, как
буксир водит судна к причалу, а потом бурное течение, привыкши к ним,
сменило направление и внесло их в блистательный супермаркет. Тех, кого
заносило сюда, ревниво обслуживала холодная автоматика. Виола прошлась
вдоль парочки длинных демонстрационных рядов, погоревала о дороговизне
всего, взяла несколько пакетов упругих серых кусочков манны и они
выбрались обратно.
- Ты какой-то чудный, - сказала она Егору.
- Почему?
- Ну, не знаю. Не такой какой-то.
- Какой?
И снова подхватил их гольфстрим.
Позади "высокородного" раздавались выкрики и Виола прошептала:
- Скорее Е! Типари!
Минилай отворил им дверцу и они ввалились в край южных благоуханий и
мягкой музыки. Ничто постороннее сюда не проникало и они поскорее уселись,
но не тут-то было. Не было теперь никакой возможности сдвинуться с места,
потому что потасовка между двумя толстяками с кастетами и группкой молодых
парней переместилась прямо на место выезда их "черепашки". Минилай
терпеливо посигналивал.
- Типари! - злобно плюнула Виола. - Обнаглели!
Молодые парни, как казалось вначале, как-то неудачно отмахивались, но
вдруг упал один толстяк, а потом почти сразу второй и их стали жестоко
пинать, превращая красные хари в красные месива, а людской поток на
недалеком тротуаре продолжал мерно течь, а если кто и оглядывался, тут же
отворачивался и скрывался в толпе. Их не касалось. Их святой покой
охранялся оплачиваемой полицией. Но вот, наконец, подскочили полицейские в
полной защитной экипировке с электрическими хлыстами, да к тому времени
молодых парней уже простыл и след.
Офицер копов приблизил лицо к стеклу и постучал по нему костяшками
тыльной стороны кисти - он не видел внутренностей "черепашки".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
на тёмном полированном столе. В соседней комнате нехотя и привычно
переругивались: "Хватит валяться!" - "А что?" - "Ну ничего себе! А зачем
отгул брал?" - "На дачу съездить." - "На дачу съездить! - язвительно
передразнивал женский голос. - Нормальные люди с рассветом встают, а он,
видишь ли, на фильмы всю ночь глаза пролупит, на порнографию всякую, а
утром до обеда дрыхнет." - "Не ворчи, старуха. Кто рано встаёт - торчит в
пробках" - "Не надо ля-ля! А сам хочешь обеденного часа пик дождаться?
Знаем - чтобы вообще никуда не ехать. Семья побоку. А ну, марш за
машиной!" Скрипнула кровать и через десять минут с хлопотом закрылась
парадная дверь. Егор представил себе, как сейчас Минилай будет жаться в
издёрганных транспортах, добираясь до гаража злополучные три-четыре
остановки - ни туда, ни сюда... Он доразмял суставы и мягко вышел
умываться.
В дверях он столкнулся с Виолой. "Ой, - испуганно вскрикнула она и
отшатнулась. - Это вы?.. Доброе утро".
- Доброе утро, - сказал Егор не своим, ещё не проснувшимся голосом и
вдруг поразился большим манящим глазам.
- Я вам кофе сделаю, - очень ласково сказала Виола. - Ладно? Вы пока
умойтесь. А ваш друг уже давненько прогуляться ушёл, должен вернуться.
И точно, о ком вспомни... Гулко пробарабанила дверь и они впустили
Поэта.
- Очереди! - первым делом сообщил он. - Везде скопления, толпы, - не
протиснуться. Как муравейник, честное слово. Ох, совсем по-другому стало.
- А куда ты ходил? - спросил Егор и закрылся в ванной.
Потом они завтракали, в основном молча. Виола зачарованно глядела на
Егора, Поэт на Виолу, а Егор перепрыгивал взглядом с подоконника,
заставленного цветочными горшками, на тарелку с серой комковатой кашицей,
хрумкавшей на зубах.
- Манка подорожала, - в никуда сказала Виола. - Цены растут,
категории растут, как жить будем - не представляю.
- Вот смешно, - встрепенулся Поэт. - Рассудить, так счет должен
начинаться с первой категории - тухлая пища, и с улучшением качества
увеличивать номер категории. С развитием прогресса мы должны придумывать
все большую и большую чистоту продукта. А у нас - посмотрите! - есть
первый сорт, арифметически улучшать вроде бы некуда, а ухудшать еще как!
До тридцатых и сороковых категорий, как в Багадаге - мне сегодня сказали.
- В том городе мэрия с ума сходит. Оружие раздают. Что-то еще у нас
будет!
- Все будет хорошо.
- Кабы так...
Они помолчали.
- Эх, кабы так все было, как нам охота, - Виола не моргая смотрела на
Егора. Егор поковырялся вилкой в остатках манны и неожиданно сказал:
- Вы с Минилаем вроде бы на дачу поедете? Если работа есть... Я не
напрашиваюсь, конечно...
- Это было бы просто чудесно! - сразу оживилась Виола.
- А меня возьмете? - встрял Поэт. - Я на все руки мастер. О-бо-жаю
дачки: банька, запах хвои, шашлычки...
- Почему бы и нет, - одобрила хозяйка. - Правда, Миня? - спросила она
входящего мужа.
- Что?
- Решили на дачу все вместе ехать. Ты не против?
- Добро.
Он предпочитал обдуманную немногословность. Терпеть не мог эмоции. Он
был холодным каменным замком.
Так через полчаса, балагуря о пустяках, они собрались и спустились на
лифте к машине с пятью сумками домашнего комфорта.
- Последняя модель? - оценивающе восхитился Поэт, обходя красавец
автомобиль, сверкающий в лучах дня.
- Уже предпредпоследняя.
Автомобили этой марки, получавшей все большее распространение не
только у людей среднего достатка, в народе ласково называли "черепашками"
- из-за мощного панциря и абсолютной надежности, а еще из-за того, что
"черепашки" служили самоходными крепостями своим владельцам, что
становилось актуальнее день ото дня. Если бы настала такая нужда, то
машина могла превратиться в мобильное бомбоубежище с регулируемым
микроклиматом, способная обеспечивать безопасность владельца и его семьи
до скончания их века.
Наши дачники проникли внутрь, заперлись и плавно тронулись с места,
продолжая меж тем начатую беседу.
- А вы богатая семья по сравнению с остальными? - нескромно
спрашивает Егор.
- У него ускоренный курс детства, он прошлого не помнит, -
комментирует Поэт.
- Середина, - отвечает Миня.
- А где вы работаете? Сколько зарабатываете?
- Три подачки, - шутит Поэт: - аванс, получку и премию.
- Я на Комбинате, в Бюро Эстетики Продукции, восемь часов,
пятидневка, - за все про все сто двадцать монет.
- Миня, - позвала Виола. - Остановись, я манны куплю.
Минилай припарковал авто в тесный промежуток меж "линкором" и
"благородным" и обернулся к Егору:
- Сходи с ней.
- Ага, - кивнул Егор и вылез, еле протиснувшись в узкую щель. Виола
сжала его локоть и, маневрируя им, двинула наперерез людскому потоку, как
буксир водит судна к причалу, а потом бурное течение, привыкши к ним,
сменило направление и внесло их в блистательный супермаркет. Тех, кого
заносило сюда, ревниво обслуживала холодная автоматика. Виола прошлась
вдоль парочки длинных демонстрационных рядов, погоревала о дороговизне
всего, взяла несколько пакетов упругих серых кусочков манны и они
выбрались обратно.
- Ты какой-то чудный, - сказала она Егору.
- Почему?
- Ну, не знаю. Не такой какой-то.
- Какой?
И снова подхватил их гольфстрим.
Позади "высокородного" раздавались выкрики и Виола прошептала:
- Скорее Е! Типари!
Минилай отворил им дверцу и они ввалились в край южных благоуханий и
мягкой музыки. Ничто постороннее сюда не проникало и они поскорее уселись,
но не тут-то было. Не было теперь никакой возможности сдвинуться с места,
потому что потасовка между двумя толстяками с кастетами и группкой молодых
парней переместилась прямо на место выезда их "черепашки". Минилай
терпеливо посигналивал.
- Типари! - злобно плюнула Виола. - Обнаглели!
Молодые парни, как казалось вначале, как-то неудачно отмахивались, но
вдруг упал один толстяк, а потом почти сразу второй и их стали жестоко
пинать, превращая красные хари в красные месива, а людской поток на
недалеком тротуаре продолжал мерно течь, а если кто и оглядывался, тут же
отворачивался и скрывался в толпе. Их не касалось. Их святой покой
охранялся оплачиваемой полицией. Но вот, наконец, подскочили полицейские в
полной защитной экипировке с электрическими хлыстами, да к тому времени
молодых парней уже простыл и след.
Офицер копов приблизил лицо к стеклу и постучал по нему костяшками
тыльной стороны кисти - он не видел внутренностей "черепашки".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19