На практике, однако, непрерывное развитие сводилось к
постоянному изменению формулировок, что делало последние исключительно
трудными для запоминания. Так, уже при Франце, в определении целей
благодарности слово "доблестная" было заменено словом "бдительная" ("...
заключенный благодарен бдительной охране за чувство надежной
защищенности ..."), из-за чего добрая половина их камеры побывала в карцере.
Что же касается технических курсов, то они все время менялись: в
прошлый семестр, например, их Потоку читали Вертикальную структуру Второго
Яруса и Социальный состав заключенных (Франц застал лишь самый конец
занятий, а потому от экзаменов, слава Богу, был освобожден). Как и в
философских дисциплинах, материал в технических курсах был полным бредом,
однако, так сказать, характер бредовости отличался в корне. К
примеру, увидев как-то раз таблицу с процентным распределением заключенных
по профессиям на первых страницах учебника по "Социальному составу", Франц
машинально сложил все числа и получил ... 134.9 процента. Удивившись, он
стал проверять другие таблицы учебника - и ни в одной не получил требуемых
100 процентов! Поначалу никакой закономерности он проследить не мог, ибо
числа получались самые хаотические (иногда больше ста, иногда меньше), - и
так было до тех пор, пока он не наткнулся на таблицу с процентным
распределением заключенных по полам:
ПолПроцентный составМужчины100%Женщины25%
после чего ситуация прояснилась: процент мужчин был зачем-то умножен на 2, а
процент женщин - разделен на 2. Он проверил свою догадку на других
таблицах в учебнике и убедился, что она правильна: все числа были увеличены
или уменьшены вдвое.
Цели запутывания статистических данных Франц не понимал - равно как и
цели систематического искажения географических сведений о
сельскохозяйственных угодьях Второго Яруса. Сравнивая свои собственные
наблюдения во время полевых работ с картами из учебника, он установил, что
картофельное поле на карте всегда означает грибное поле в реальности,
яблоневые сады соответствуют плантациям дурьяна и так далее. Более того - в
некоторые карты были зачем-то внесены нелинейные искажения масштаба!
- А я вам говорю, Староста, что розовый у него нос, а не белый. Рано
еще укол делать - так пускай полежит.
- Так ведь БЛЕДНО-розовый, господин Доктор, а? Ну, проверьте еще раз,
пожалуйста, больше часа уже всей камере покоя нету.
- Ничего поделать не могу, Староста. Как окончательно побелеет -
позовите еще раз.
Педагогов в их Потоке было пятеро - четыре "философа" и один
"технарь", читавший все технические дисциплины сразу.
1) Теорию исправления ошибок преподавал тощий мужчина лет пятидесяти с
простоватой физиономией и жидкой шевелюрой неопределенного цвета (или же он
был лысый? - Франц забывал его лицо, лишь только отводил глаза в сторону).
Правая рука этого педагога висела, парализованная, у пояса - локоть согнут,
мизинец и большой палец страдальчески оттопырены. Говорил он медленно и с
расстановкой, в изобилии вставляя самодельные пословицы ("Рыба гниет с
головы, а камера со старосты" и тому подобное). Он обладал лишь одним
положительным качеством - фантастической глупостью, делавшей его не таким
опасным. Заключенные звали его за глаза "Инвалидом".
2) Про преподавателя теории необходимости охраны говорили, что он
бывший военный: это был высокий, еще не старый блондин с короткими курчавыми
волосами, четкими движениями и зычным голосом. Помимо склонности к
солдатскому юмору и крепким выражениям, "Капитан" отличался страстной
любовью к горячительным напиткам. Алкоголь, однако, никак не сказывался на
координации его движений и проявлялся лишь в блеске в глаз и бессмысленных
рассуждениях на общие темы. В редкие трезвые дни Капитан бывал не в духе и
обильно рассыпал наказания вне всякого соответствия с прегрешениями
виновников. Заключенные поговаривали, что его скоро уберут за пьянство и
несерьезное отношение к служебным обязанностям.
3) Преподаватель теории исправления заключенных перешел на
педагогическую работу совсем недавно и постоянно хвастался, что ранее
работал ученым-исследователем. Это был дородный дедушка лет шестидесяти с
глупым лунообразным лицом в массивных уродливых очках; белый мундир висел на
нем, как мешок. Все без исключения вопросы из любого раздела учебника он
сводил к "роли молчаливого обдумывания ошибок в глобальной теории
исправления" - что, видимо, являлось предметом его былых исследований. По
сравнению с остальными преподавателями, он был довольно добродушен и никого
не отправлял в карцер без крайней на то необходимости. Заключенные прозвали
его, почему-то, "Рожа".
4) Лично для Франца преподаватель теории благодарности был хуже всех.
Прозвище его (Хорек) вполне соответствовало внешности: острые маленькие
глазки, прилизанные волосы и одутловатые щеки. Он бдительно следил за
выраженим согласия в глазах заключенных и безжалостно отправлял
провинившихся в карцер (из пяти суток, отсиженных Францем, четверо были даны
им). Да и сам хорьковый предмет, обосновывавший, почему жертвы должны
благодарить своих мучителей, казался наиболее унизительным. Хорек был чуть
поумнее остальных педагогов и, похоже, почувствовал францево отношение к
себе - что, по словам опытных заключенных, сулило последнему крупные
неприятности в ближайшем же будущем.
5) Преподаватель технических дисциплин относился к своим обязанностям
формально. Отбубнив лекцию, он задавал вопросы по пройденному материалу,
распределял наказания заключенным, плохо выучившим урок, и сразу же уходил
расхлябанной походкой ничего не желавшего человека. Энтузиазма,
свойственного остальным преподавателям, у него не было ни на грош, и, почему
его терпели в качестве педагога, никто объяснить не мог.
Клички у этого Педагога почему-то не было.
- Тогда я ему и говорю: "Ты зачем, падла, здесь стены обтираешь? Я ж
тебя с говном твоим съем!" А он мне: "Извините, господин Моджахед, я вас не
заметил." Ну, я ему тогда вмазал ... он, бля, у меня пять сажен по воздуху
летел, прежде чем в стенку ...
- Ты лучше ходи давай, Моджахед ... А то весь личный состав заманал,
мудила грешный ...
- Я - мудила? Ах ты с-су...
- Моджахед! Чирий! Ша! Пасть порву обоим ...
Хотя педагоги формально считались членами внутренней охраны и,
соответственно, носили белые мундиры, между ними и настоящей охраной была
большая разница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
постоянному изменению формулировок, что делало последние исключительно
трудными для запоминания. Так, уже при Франце, в определении целей
благодарности слово "доблестная" было заменено словом "бдительная" ("...
заключенный благодарен бдительной охране за чувство надежной
защищенности ..."), из-за чего добрая половина их камеры побывала в карцере.
Что же касается технических курсов, то они все время менялись: в
прошлый семестр, например, их Потоку читали Вертикальную структуру Второго
Яруса и Социальный состав заключенных (Франц застал лишь самый конец
занятий, а потому от экзаменов, слава Богу, был освобожден). Как и в
философских дисциплинах, материал в технических курсах был полным бредом,
однако, так сказать, характер бредовости отличался в корне. К
примеру, увидев как-то раз таблицу с процентным распределением заключенных
по профессиям на первых страницах учебника по "Социальному составу", Франц
машинально сложил все числа и получил ... 134.9 процента. Удивившись, он
стал проверять другие таблицы учебника - и ни в одной не получил требуемых
100 процентов! Поначалу никакой закономерности он проследить не мог, ибо
числа получались самые хаотические (иногда больше ста, иногда меньше), - и
так было до тех пор, пока он не наткнулся на таблицу с процентным
распределением заключенных по полам:
ПолПроцентный составМужчины100%Женщины25%
после чего ситуация прояснилась: процент мужчин был зачем-то умножен на 2, а
процент женщин - разделен на 2. Он проверил свою догадку на других
таблицах в учебнике и убедился, что она правильна: все числа были увеличены
или уменьшены вдвое.
Цели запутывания статистических данных Франц не понимал - равно как и
цели систематического искажения географических сведений о
сельскохозяйственных угодьях Второго Яруса. Сравнивая свои собственные
наблюдения во время полевых работ с картами из учебника, он установил, что
картофельное поле на карте всегда означает грибное поле в реальности,
яблоневые сады соответствуют плантациям дурьяна и так далее. Более того - в
некоторые карты были зачем-то внесены нелинейные искажения масштаба!
- А я вам говорю, Староста, что розовый у него нос, а не белый. Рано
еще укол делать - так пускай полежит.
- Так ведь БЛЕДНО-розовый, господин Доктор, а? Ну, проверьте еще раз,
пожалуйста, больше часа уже всей камере покоя нету.
- Ничего поделать не могу, Староста. Как окончательно побелеет -
позовите еще раз.
Педагогов в их Потоке было пятеро - четыре "философа" и один
"технарь", читавший все технические дисциплины сразу.
1) Теорию исправления ошибок преподавал тощий мужчина лет пятидесяти с
простоватой физиономией и жидкой шевелюрой неопределенного цвета (или же он
был лысый? - Франц забывал его лицо, лишь только отводил глаза в сторону).
Правая рука этого педагога висела, парализованная, у пояса - локоть согнут,
мизинец и большой палец страдальчески оттопырены. Говорил он медленно и с
расстановкой, в изобилии вставляя самодельные пословицы ("Рыба гниет с
головы, а камера со старосты" и тому подобное). Он обладал лишь одним
положительным качеством - фантастической глупостью, делавшей его не таким
опасным. Заключенные звали его за глаза "Инвалидом".
2) Про преподавателя теории необходимости охраны говорили, что он
бывший военный: это был высокий, еще не старый блондин с короткими курчавыми
волосами, четкими движениями и зычным голосом. Помимо склонности к
солдатскому юмору и крепким выражениям, "Капитан" отличался страстной
любовью к горячительным напиткам. Алкоголь, однако, никак не сказывался на
координации его движений и проявлялся лишь в блеске в глаз и бессмысленных
рассуждениях на общие темы. В редкие трезвые дни Капитан бывал не в духе и
обильно рассыпал наказания вне всякого соответствия с прегрешениями
виновников. Заключенные поговаривали, что его скоро уберут за пьянство и
несерьезное отношение к служебным обязанностям.
3) Преподаватель теории исправления заключенных перешел на
педагогическую работу совсем недавно и постоянно хвастался, что ранее
работал ученым-исследователем. Это был дородный дедушка лет шестидесяти с
глупым лунообразным лицом в массивных уродливых очках; белый мундир висел на
нем, как мешок. Все без исключения вопросы из любого раздела учебника он
сводил к "роли молчаливого обдумывания ошибок в глобальной теории
исправления" - что, видимо, являлось предметом его былых исследований. По
сравнению с остальными преподавателями, он был довольно добродушен и никого
не отправлял в карцер без крайней на то необходимости. Заключенные прозвали
его, почему-то, "Рожа".
4) Лично для Франца преподаватель теории благодарности был хуже всех.
Прозвище его (Хорек) вполне соответствовало внешности: острые маленькие
глазки, прилизанные волосы и одутловатые щеки. Он бдительно следил за
выраженим согласия в глазах заключенных и безжалостно отправлял
провинившихся в карцер (из пяти суток, отсиженных Францем, четверо были даны
им). Да и сам хорьковый предмет, обосновывавший, почему жертвы должны
благодарить своих мучителей, казался наиболее унизительным. Хорек был чуть
поумнее остальных педагогов и, похоже, почувствовал францево отношение к
себе - что, по словам опытных заключенных, сулило последнему крупные
неприятности в ближайшем же будущем.
5) Преподаватель технических дисциплин относился к своим обязанностям
формально. Отбубнив лекцию, он задавал вопросы по пройденному материалу,
распределял наказания заключенным, плохо выучившим урок, и сразу же уходил
расхлябанной походкой ничего не желавшего человека. Энтузиазма,
свойственного остальным преподавателям, у него не было ни на грош, и, почему
его терпели в качестве педагога, никто объяснить не мог.
Клички у этого Педагога почему-то не было.
- Тогда я ему и говорю: "Ты зачем, падла, здесь стены обтираешь? Я ж
тебя с говном твоим съем!" А он мне: "Извините, господин Моджахед, я вас не
заметил." Ну, я ему тогда вмазал ... он, бля, у меня пять сажен по воздуху
летел, прежде чем в стенку ...
- Ты лучше ходи давай, Моджахед ... А то весь личный состав заманал,
мудила грешный ...
- Я - мудила? Ах ты с-су...
- Моджахед! Чирий! Ша! Пасть порву обоим ...
Хотя педагоги формально считались членами внутренней охраны и,
соответственно, носили белые мундиры, между ними и настоящей охраной была
большая разница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78