Правильно ли поступил Мегрэ? Будь он один, он удовольствовался бы плацкартой. Приехав на Лионский вокзал, он колебался, но все же в последний момент взял два места в спальном вагоне.
Вагон был роскошный. В коридоре они увидели шикарных пассажиров с внушительным багажом. Нарядная толпа с букетами цветов провожала какую-то кинозвезду.
— Это «Голубой экспресс», — пробормотал Мегрэ, словно извиняясь.
Если бы он мог знать, что думает его коллега! В довершение всего они вынуждены были раздеться на глазах друг друга. А завтра утром им предстояло разделить крошечную уборную.
— В общем, — сказал м-р Пайк, уже в пижаме и накинутом сверху халате, — в общем, можно считать, что следствие начинается.
Что он, собственно говоря, хотел этим сказать? Французский язык англичанина был настолько точен, что всегда хотелось искать в его словах некий скрытый смысл.
— Да, начинается.
— Вы скопировали карточку Марселена?
— Нет. Признаться, даже не подумал об этом.
— Вы справились, где теперь эта женщина; если не ошибаюсь, ее, кажется, звали Жинеттой?
— Нет.
Был ли упрек во взгляде, брошенном на него м-ром Пайком?
— Вы запаслись бланком постановления на арест?
Тоже нет. Взял только удостоверение на право ведения следствия, чтобы иметь возможность вызывать и допрашивать нужных мне людей.
— Вы знаете остров Поркероль?
— Ни разу там не бывал. Я плохо знаю Юг. Как-то мне пришлось вести следствие в Канне и Антибе, но у меня сохранилась в памяти только ужасающая жара.
Меня там все время клонило ко сну.
— Вы не любите Средиземное море?
— В принципе мне не нравятся те места, где я теряю вкус к работе.
— Это потому, что вы любите работать, не так ли?
— Не знаю.
Это была правда. С одной стороны, всякий раз, как начиналось очередное дело, Мегрэ проклинал его за то, что оно нарушает установившийся порядок его жизни.
С другой стороны, стоило ему несколько дней остаться без работы, как комиссар становился угрюмым, даже, пожалуй, начинал тосковать.
— Вы хорошо спите в поезде? — спросил м-р Пайк.
— Я везде хорошо сплю.
— Стук колес не помогает вашим размышлениям?
— Я, знаете ли, мало размышляю.
Мегрэ раздражало, что купе наполнилось дымом от его трубки, тем более что англичанин не курил.
— В общем, вы еще не знаете, с какого конца начать?
— Понятия не имею. Даже не знаю, есть ли там какой-нибудь конец, за который можно ухватиться.
— Благодарю вас.
Чувствовалось, что м-р Пайк не пропускает даже самых незначительных слов, сказанных Мегрэ, что он фиксирует их в мозгу в определенном порядке, чтобы впоследствии ими воспользоваться. Можно было представить, как он вернется в Скотленд-Ярд, соберет сослуживцев (может быть, даже у школьной доски) и произнесет своим четким голосом:
— Так вот, расследование комиссара Мегрэ…
А что, если его ждет провал? Если эта история окажется одной из тех, когда приходится топтаться на месте, а правда выясняется только лет через десять, и то совершенно случайно? Что, если это обычное дело, и Леша встретит их завтра на перроне словами:
— Все в порядке. Пьяница, который убил Пако, арестован. Он сознался.
Если…
Г-жа Мегрэ не положила халат в чемодан мужа. Она не захотела дать ему старый, который был похож на монашескую рясу. В ночной рубашке комиссар чувствовал себя неловко.
— Хотите «ночной колпак»? — предложил м-р Пайк, протягивая ему серебряный флакон и стопку. — Так мы называем последнюю рюмку виски, которую выпиваем перед сном.
Мегрэ выпил. Правда, он не любил пить перед сном.
Может быть, м-р Пайк также не любил кальвадос, который комиссар заставлял его глотать в течение трех дней.
Он заснул и чувствовал сквозь сон, что храпит. А проснувшись, увидел оливковые деревья, окаймлявшие Рону, и понял, что они проехали Авиньон.
Сияло солнце, над рекой расстилался легкий туман.
Англичанин, свежевыбритый, корректный с головы до ног, стоял в коридоре, прильнув лицом к окну. В уборной было так чисто, словно ею никто не пользовался.
Там слегка пахло лавандой.
Мегрэ, еще не понимая, в каком настроении он проснулся, проворчал, разыскивая в чемодане свою бритву:
— Теперь только бы не оказаться идиотом.
Может быть, эта грубость была его реакцией на безупречную корректность м-ра Пайка.
Глава 2
Клиенты «Ковчега»
В общем, первый раунд прошел вполне прилично.
Это не значит, что они соревновались друг с другом, во всяком случае на профессиональном поприще. Если м-р Пайк и участвовал в полицейской деятельности Мегрэ, то лишь в качестве зрителя.
И все-таки Мегрэ подумал: «Именно первый раунд».
Когда, например, он подошел к английскому инспектору в коридоре пульмановского вагона, м-р Пайк, захваченный врасплох, попытался, конечно, скрыть свое восхищение. То ли из простой стыдливости — сотруднику Скотленд-Ярда не пристало любоваться восходом солнца над одним из прекраснейших пейзажей мира, то ли англичанин считал неприличным выражать восхищение при посторонних.
Мегрэ, не раздумывая, мысленно засчитал очко в свою пользу.
В вагоне-ресторане м-р Пайк тоже зачел себе очко, и справедливо. Это был пустяк: он просто слегка поморщился, когда подали яичницу с беконом, которая в его стране была бесспорно лучше.
Вы не бывали на Средиземном море, мистер Пайк?
— Я обычно провожу отпуск в Суссексе. Впрочем, однажды ездил в Египет. Море было серое, бурное, и почти в течение всего времени шел дождь.
Мегрэ, который в глубине души не очень любил Юг, сейчас испытывал непреодолимое желание защищать его.
Сомнительное очко: метрдотель, который узнал комиссара, — наверное, он где-то его уже обслуживал, — заискивающим тоном предложил сразу после первого завтрака:
— Рюмочку спиртного, как обычно?
А как раз накануне инспектор заметил вскользь, словно не придавая этому значения, что английский джентльмен никогда не пьет крепких напитков до наступления вечера.
По прибытии в Йер Мегрэ занес на свой счет бесспорное очко. Пальмы у вокзала стояли неподвижно, замерев на солнце, горячем, как в Сахаре. Можно было подумать, что в то утро открывается какой-то большой базар, ярмарка или праздник: телеги, грузовички, тяжелые машины были похожи на движущиеся пирамиды из ранних овощей, фруктов и цветов.
У м-ра Пайка, так же как у Мегрэ, захватило дух. Они словно попали в другой мир и стеснялись своей темной одежды, в которой еще накануне вечером ходили под дождем по улицам Парижа. Надо было бы, как инспектор Леша, надеть костюм цвета резеды, рубашку с открытым воротом. Мегрэ не сразу узнал его: он помнил только фамилию и плохо представлял себе внешность инспектора. Леша, который прокладывал себе путь сквозь толпу носильщиков, с виду походил на мальчишку: маленький, худощавый, без шляпы, в легких летних туфлях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Вагон был роскошный. В коридоре они увидели шикарных пассажиров с внушительным багажом. Нарядная толпа с букетами цветов провожала какую-то кинозвезду.
— Это «Голубой экспресс», — пробормотал Мегрэ, словно извиняясь.
Если бы он мог знать, что думает его коллега! В довершение всего они вынуждены были раздеться на глазах друг друга. А завтра утром им предстояло разделить крошечную уборную.
— В общем, — сказал м-р Пайк, уже в пижаме и накинутом сверху халате, — в общем, можно считать, что следствие начинается.
Что он, собственно говоря, хотел этим сказать? Французский язык англичанина был настолько точен, что всегда хотелось искать в его словах некий скрытый смысл.
— Да, начинается.
— Вы скопировали карточку Марселена?
— Нет. Признаться, даже не подумал об этом.
— Вы справились, где теперь эта женщина; если не ошибаюсь, ее, кажется, звали Жинеттой?
— Нет.
Был ли упрек во взгляде, брошенном на него м-ром Пайком?
— Вы запаслись бланком постановления на арест?
Тоже нет. Взял только удостоверение на право ведения следствия, чтобы иметь возможность вызывать и допрашивать нужных мне людей.
— Вы знаете остров Поркероль?
— Ни разу там не бывал. Я плохо знаю Юг. Как-то мне пришлось вести следствие в Канне и Антибе, но у меня сохранилась в памяти только ужасающая жара.
Меня там все время клонило ко сну.
— Вы не любите Средиземное море?
— В принципе мне не нравятся те места, где я теряю вкус к работе.
— Это потому, что вы любите работать, не так ли?
— Не знаю.
Это была правда. С одной стороны, всякий раз, как начиналось очередное дело, Мегрэ проклинал его за то, что оно нарушает установившийся порядок его жизни.
С другой стороны, стоило ему несколько дней остаться без работы, как комиссар становился угрюмым, даже, пожалуй, начинал тосковать.
— Вы хорошо спите в поезде? — спросил м-р Пайк.
— Я везде хорошо сплю.
— Стук колес не помогает вашим размышлениям?
— Я, знаете ли, мало размышляю.
Мегрэ раздражало, что купе наполнилось дымом от его трубки, тем более что англичанин не курил.
— В общем, вы еще не знаете, с какого конца начать?
— Понятия не имею. Даже не знаю, есть ли там какой-нибудь конец, за который можно ухватиться.
— Благодарю вас.
Чувствовалось, что м-р Пайк не пропускает даже самых незначительных слов, сказанных Мегрэ, что он фиксирует их в мозгу в определенном порядке, чтобы впоследствии ими воспользоваться. Можно было представить, как он вернется в Скотленд-Ярд, соберет сослуживцев (может быть, даже у школьной доски) и произнесет своим четким голосом:
— Так вот, расследование комиссара Мегрэ…
А что, если его ждет провал? Если эта история окажется одной из тех, когда приходится топтаться на месте, а правда выясняется только лет через десять, и то совершенно случайно? Что, если это обычное дело, и Леша встретит их завтра на перроне словами:
— Все в порядке. Пьяница, который убил Пако, арестован. Он сознался.
Если…
Г-жа Мегрэ не положила халат в чемодан мужа. Она не захотела дать ему старый, который был похож на монашескую рясу. В ночной рубашке комиссар чувствовал себя неловко.
— Хотите «ночной колпак»? — предложил м-р Пайк, протягивая ему серебряный флакон и стопку. — Так мы называем последнюю рюмку виски, которую выпиваем перед сном.
Мегрэ выпил. Правда, он не любил пить перед сном.
Может быть, м-р Пайк также не любил кальвадос, который комиссар заставлял его глотать в течение трех дней.
Он заснул и чувствовал сквозь сон, что храпит. А проснувшись, увидел оливковые деревья, окаймлявшие Рону, и понял, что они проехали Авиньон.
Сияло солнце, над рекой расстилался легкий туман.
Англичанин, свежевыбритый, корректный с головы до ног, стоял в коридоре, прильнув лицом к окну. В уборной было так чисто, словно ею никто не пользовался.
Там слегка пахло лавандой.
Мегрэ, еще не понимая, в каком настроении он проснулся, проворчал, разыскивая в чемодане свою бритву:
— Теперь только бы не оказаться идиотом.
Может быть, эта грубость была его реакцией на безупречную корректность м-ра Пайка.
Глава 2
Клиенты «Ковчега»
В общем, первый раунд прошел вполне прилично.
Это не значит, что они соревновались друг с другом, во всяком случае на профессиональном поприще. Если м-р Пайк и участвовал в полицейской деятельности Мегрэ, то лишь в качестве зрителя.
И все-таки Мегрэ подумал: «Именно первый раунд».
Когда, например, он подошел к английскому инспектору в коридоре пульмановского вагона, м-р Пайк, захваченный врасплох, попытался, конечно, скрыть свое восхищение. То ли из простой стыдливости — сотруднику Скотленд-Ярда не пристало любоваться восходом солнца над одним из прекраснейших пейзажей мира, то ли англичанин считал неприличным выражать восхищение при посторонних.
Мегрэ, не раздумывая, мысленно засчитал очко в свою пользу.
В вагоне-ресторане м-р Пайк тоже зачел себе очко, и справедливо. Это был пустяк: он просто слегка поморщился, когда подали яичницу с беконом, которая в его стране была бесспорно лучше.
Вы не бывали на Средиземном море, мистер Пайк?
— Я обычно провожу отпуск в Суссексе. Впрочем, однажды ездил в Египет. Море было серое, бурное, и почти в течение всего времени шел дождь.
Мегрэ, который в глубине души не очень любил Юг, сейчас испытывал непреодолимое желание защищать его.
Сомнительное очко: метрдотель, который узнал комиссара, — наверное, он где-то его уже обслуживал, — заискивающим тоном предложил сразу после первого завтрака:
— Рюмочку спиртного, как обычно?
А как раз накануне инспектор заметил вскользь, словно не придавая этому значения, что английский джентльмен никогда не пьет крепких напитков до наступления вечера.
По прибытии в Йер Мегрэ занес на свой счет бесспорное очко. Пальмы у вокзала стояли неподвижно, замерев на солнце, горячем, как в Сахаре. Можно было подумать, что в то утро открывается какой-то большой базар, ярмарка или праздник: телеги, грузовички, тяжелые машины были похожи на движущиеся пирамиды из ранних овощей, фруктов и цветов.
У м-ра Пайка, так же как у Мегрэ, захватило дух. Они словно попали в другой мир и стеснялись своей темной одежды, в которой еще накануне вечером ходили под дождем по улицам Парижа. Надо было бы, как инспектор Леша, надеть костюм цвета резеды, рубашку с открытым воротом. Мегрэ не сразу узнал его: он помнил только фамилию и плохо представлял себе внешность инспектора. Леша, который прокладывал себе путь сквозь толпу носильщиков, с виду походил на мальчишку: маленький, худощавый, без шляпы, в легких летних туфлях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34