ему пришло в голову, что он, может быть, встретится сейчас с Шарло.
В какую-то минуту, когда комиссар пытался уснуть, — может быть, он уже спал и это был сон? — ему показалось, что он вдруг вспомнил что-то важное.
— Только бы не забыть. Необходимо завтра утром это вспомнить.
Он чуть было не поднялся, чтобы записать на клочке бумаги мелькнувшую мысль. Это было очень любопытно. Мегрэ был доволен. Он несколько раз повторил:
— Только бы не забыть завтра утром!
В туалете кто-то снова спустил воду. Она стекала медленно, не меньше десяти минут. Это раздражало. Шум все усиливался. Раздались какие-то взрывы. Мегрэ вскочил, открыл глаза и сел в постели. Комната была залита солнцем; напротив, в проеме открытого окна, виднелась колокольня маленькой церкви.
Взрывы доносились со стороны гавани. Это чихали моторы рыбачьих лодок — их заводили. Все рыбаки одновременно выходили в море. Один из моторов, после нескольких выхлопов, упрямо останавливался, наступала тишина, потом снова слышалось чиханье: мотор никак не заводился.
Мегрэ решил одеться и выйти на улицу, но, взяв часы, лежавшие на ночном столике, увидел, что еще только половина пятого. Запах был резче, чем накануне. Видимо, из-за утренней сырости. В доме стояла тишина. Тишина стояла на площади. Казалось, листва эвкалиптов застыла в предрассветной прохладе. Слышны были только моторы в порту, иногда доносился чей-то голос. Потом и ворчание моторов затихло.
Снова открыв глаза, Мегрэ почувствовал другой запах, который он вдыхал по утрам с раннего детства — запах свежего кофе. В доме жизнь била ключом, на площади слышались шаги, по булыжникам мостовой скрипели тачки.
Комиссар сразу подумал, что должен вспомнить что-то важное, но в голове не возникло ничего определенного. От анисовой водки вязало рот. Он поискал кнопку звонка в надежде, что сможет попросить кофе, но звонка в комнате не оказалось. Тогда он надел брюки, рубашку, сунул ноги в домашние туфли, причесался и открыл дверь в коридор. Из комнаты Жинетты доносился резкий запах мыла и духов. Как видно, она занималась утренним туалетом.
Не с ней ли связана догадка, которая его осенила ночью? Мегрэ спустился в зал. На столах высились пирамиды из стульев. Дверь на террасу была открыта, там тоже громоздились стулья. Кафе пустовало.
Он вошел в кухню, которая показалась ему очень темной: его глаза не сразу привыкли к полумраку.
— Доброе утро, господин комиссар. Хорошо спалось?
Это была Жожо в своем черном платье, которое у нее буквально прилипало к телу.
— Будете пить кофе?
На мгновенье он подумал о г-же Мегрэ, которая в этот час готовит первый завтрак в их парижской квартире с окнами, выходящими на бульвар Ришар-Ленуар.
Он вдруг представил себе, что в Париже дождь. В день отъезда там был страшный холод, как зимой. Здесь это казалось невероятным.
— Хотите, я освобожу столик?
Зачем? В кухне было очень уютно. Жожо растапливала печь виноградной лозой, и от этого приятно пахло.
Мегрэ все пытался припомнить свое вчерашнее открытие, а сам говорил что попало. Должно быть, ему было неловко наедине с Жожо.
— Господин Поль еще не спускался?
— Что вы! Он уже давно в гавани. Он ходит туда каждое утро за свежей рыбой. — Жожо посмотрела на стенные часы. — «Баклан» отвалит через пять минут.
— Больше никто не выходил?
— Только месье Шарло.
— Надеюсь, он был без вещей?
— Да. Он ушел вместе с месье Полем. Ваш друг тоже ушел, не меньше чем полчаса назад.
Через открытые двери Мегрэ обозревал площадь.
— Он, вероятно, купается. Ушел в пляжном костюме, с махровым полотенцем под мышкой.
Мысль о догадке не оставляла Мегрэ. Это имело отношение к Жинетте, но как-то касалось и Жожо. Он вспомнил, что в дремоте ему мерещилось, будто она поднимается по лестнице.
Накануне он настойчиво спрашивал у Жинетты: «Зачем вы приехали?» А она ему несколько раз соврала.
Сначала сказала, что приехала специально, чтобы с ним повидаться.
Вскоре Жинетта призналась, что помолвлена с г-ном Эмилем. Значит, приехала она для того, чтобы снять вину со своего хозяина, чтобы убедить комиссара, что ее хозяин не имеет никакого отношения к убийству Марселена.
А ведь комиссар не зря как следует прижал ее к стене: ему удалось развязать ей язык. Правда, она еще не все выболтала.
Он стоял возле печки и маленькими глотками пил кофе. Удивительное совпадение: чашка из дешевого фаянса, но сделанная под старинную, как две капли воды походила на ту, из которой он пил в детстве. Тогда он считал, что она — единственная в мире.
— Есть ничего не будете?
— Попозже.
— Через четверть часа у булочника уже будет готов свежий хлеб.
Наконец Мегрэ размяк, и Жожо, должно быть, удивилась, увидев у него на губах улыбку. Вспомнил! Разве Марселей не говорил Жожо о «целой куче денег», которую мог бы загрести? Правда, он был тогда пьян, но ведь в таком состоянии он пребывал почти всегда. С каких пор у него появилась возможность загрести эту «кучу денег»? Жинетта приезжала на остров примерно каждый месяц. Была она и в прошлом месяце. Проверить это легко. Кроме того, возможно, что Марселей ей написал.
Если ему предоставлялась возможность заработать большую сумму денег, то это мог сделать и кто-нибудь другой, знай он, например, то, что было известно Марселену.
Мегрэ продолжал стоять с чашкой в руке, глядя на освещенный прямоугольник двери, а Жожо бросала на него быстрые любопытные взгляды.
Леша уверял, будто Марселей погиб оттого, что слишком много говорил о «своем друге Мегрэ», и на первый взгляд это казалось притянутым за волосы.
Странно было видеть почти голого м-ра Пайка, силуэт которого выделялся на фоне света, с мокрым полотенцем в руке и слипшимися на лбу волосами.
Вместо того чтобы поздороваться с ним, Мегрэ пробормотал:
— Одну минуту…
Вот оно что! Он почти догадался. Теперь мысли будут нанизываться одна на другую. Можно начать с догадки, что Жинетта приехала на остров, потому что знала причину смерти Марселена.
Совсем не обязательно, что она приехала для того, чтобы помешать найти преступника. Если бы она вышла замуж за г-на Эмиля, то стала бы богатой. Но ведь старуха Жюстина не умирала и вопреки диагнозу врачей еще могла прожить долгие годы. Узнай Жюстина, что замышляется, она совершила бы любую подлость, лишь бы помешать сыну жениться на ком-либо после ее смерти.
А вот Марселей говорил, что может загрести «большую кучу денег».
— Извините, мистер Пайк. Хорошо вам спалось?
— Очень хорошо, — ответил невозмутимый англичанин.
Должен ли Мегрэ признаться ему, что ночью он считал, сколько раз спускали в уборной воду? Наверное, это было бы слишком. К тому же после морской ванны инспектор Скотленд-Ярда был свеженьким, как только что вытащенная из воды рыба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
В какую-то минуту, когда комиссар пытался уснуть, — может быть, он уже спал и это был сон? — ему показалось, что он вдруг вспомнил что-то важное.
— Только бы не забыть. Необходимо завтра утром это вспомнить.
Он чуть было не поднялся, чтобы записать на клочке бумаги мелькнувшую мысль. Это было очень любопытно. Мегрэ был доволен. Он несколько раз повторил:
— Только бы не забыть завтра утром!
В туалете кто-то снова спустил воду. Она стекала медленно, не меньше десяти минут. Это раздражало. Шум все усиливался. Раздались какие-то взрывы. Мегрэ вскочил, открыл глаза и сел в постели. Комната была залита солнцем; напротив, в проеме открытого окна, виднелась колокольня маленькой церкви.
Взрывы доносились со стороны гавани. Это чихали моторы рыбачьих лодок — их заводили. Все рыбаки одновременно выходили в море. Один из моторов, после нескольких выхлопов, упрямо останавливался, наступала тишина, потом снова слышалось чиханье: мотор никак не заводился.
Мегрэ решил одеться и выйти на улицу, но, взяв часы, лежавшие на ночном столике, увидел, что еще только половина пятого. Запах был резче, чем накануне. Видимо, из-за утренней сырости. В доме стояла тишина. Тишина стояла на площади. Казалось, листва эвкалиптов застыла в предрассветной прохладе. Слышны были только моторы в порту, иногда доносился чей-то голос. Потом и ворчание моторов затихло.
Снова открыв глаза, Мегрэ почувствовал другой запах, который он вдыхал по утрам с раннего детства — запах свежего кофе. В доме жизнь била ключом, на площади слышались шаги, по булыжникам мостовой скрипели тачки.
Комиссар сразу подумал, что должен вспомнить что-то важное, но в голове не возникло ничего определенного. От анисовой водки вязало рот. Он поискал кнопку звонка в надежде, что сможет попросить кофе, но звонка в комнате не оказалось. Тогда он надел брюки, рубашку, сунул ноги в домашние туфли, причесался и открыл дверь в коридор. Из комнаты Жинетты доносился резкий запах мыла и духов. Как видно, она занималась утренним туалетом.
Не с ней ли связана догадка, которая его осенила ночью? Мегрэ спустился в зал. На столах высились пирамиды из стульев. Дверь на террасу была открыта, там тоже громоздились стулья. Кафе пустовало.
Он вошел в кухню, которая показалась ему очень темной: его глаза не сразу привыкли к полумраку.
— Доброе утро, господин комиссар. Хорошо спалось?
Это была Жожо в своем черном платье, которое у нее буквально прилипало к телу.
— Будете пить кофе?
На мгновенье он подумал о г-же Мегрэ, которая в этот час готовит первый завтрак в их парижской квартире с окнами, выходящими на бульвар Ришар-Ленуар.
Он вдруг представил себе, что в Париже дождь. В день отъезда там был страшный холод, как зимой. Здесь это казалось невероятным.
— Хотите, я освобожу столик?
Зачем? В кухне было очень уютно. Жожо растапливала печь виноградной лозой, и от этого приятно пахло.
Мегрэ все пытался припомнить свое вчерашнее открытие, а сам говорил что попало. Должно быть, ему было неловко наедине с Жожо.
— Господин Поль еще не спускался?
— Что вы! Он уже давно в гавани. Он ходит туда каждое утро за свежей рыбой. — Жожо посмотрела на стенные часы. — «Баклан» отвалит через пять минут.
— Больше никто не выходил?
— Только месье Шарло.
— Надеюсь, он был без вещей?
— Да. Он ушел вместе с месье Полем. Ваш друг тоже ушел, не меньше чем полчаса назад.
Через открытые двери Мегрэ обозревал площадь.
— Он, вероятно, купается. Ушел в пляжном костюме, с махровым полотенцем под мышкой.
Мысль о догадке не оставляла Мегрэ. Это имело отношение к Жинетте, но как-то касалось и Жожо. Он вспомнил, что в дремоте ему мерещилось, будто она поднимается по лестнице.
Накануне он настойчиво спрашивал у Жинетты: «Зачем вы приехали?» А она ему несколько раз соврала.
Сначала сказала, что приехала специально, чтобы с ним повидаться.
Вскоре Жинетта призналась, что помолвлена с г-ном Эмилем. Значит, приехала она для того, чтобы снять вину со своего хозяина, чтобы убедить комиссара, что ее хозяин не имеет никакого отношения к убийству Марселена.
А ведь комиссар не зря как следует прижал ее к стене: ему удалось развязать ей язык. Правда, она еще не все выболтала.
Он стоял возле печки и маленькими глотками пил кофе. Удивительное совпадение: чашка из дешевого фаянса, но сделанная под старинную, как две капли воды походила на ту, из которой он пил в детстве. Тогда он считал, что она — единственная в мире.
— Есть ничего не будете?
— Попозже.
— Через четверть часа у булочника уже будет готов свежий хлеб.
Наконец Мегрэ размяк, и Жожо, должно быть, удивилась, увидев у него на губах улыбку. Вспомнил! Разве Марселей не говорил Жожо о «целой куче денег», которую мог бы загрести? Правда, он был тогда пьян, но ведь в таком состоянии он пребывал почти всегда. С каких пор у него появилась возможность загрести эту «кучу денег»? Жинетта приезжала на остров примерно каждый месяц. Была она и в прошлом месяце. Проверить это легко. Кроме того, возможно, что Марселей ей написал.
Если ему предоставлялась возможность заработать большую сумму денег, то это мог сделать и кто-нибудь другой, знай он, например, то, что было известно Марселену.
Мегрэ продолжал стоять с чашкой в руке, глядя на освещенный прямоугольник двери, а Жожо бросала на него быстрые любопытные взгляды.
Леша уверял, будто Марселей погиб оттого, что слишком много говорил о «своем друге Мегрэ», и на первый взгляд это казалось притянутым за волосы.
Странно было видеть почти голого м-ра Пайка, силуэт которого выделялся на фоне света, с мокрым полотенцем в руке и слипшимися на лбу волосами.
Вместо того чтобы поздороваться с ним, Мегрэ пробормотал:
— Одну минуту…
Вот оно что! Он почти догадался. Теперь мысли будут нанизываться одна на другую. Можно начать с догадки, что Жинетта приехала на остров, потому что знала причину смерти Марселена.
Совсем не обязательно, что она приехала для того, чтобы помешать найти преступника. Если бы она вышла замуж за г-на Эмиля, то стала бы богатой. Но ведь старуха Жюстина не умирала и вопреки диагнозу врачей еще могла прожить долгие годы. Узнай Жюстина, что замышляется, она совершила бы любую подлость, лишь бы помешать сыну жениться на ком-либо после ее смерти.
А вот Марселей говорил, что может загрести «большую кучу денег».
— Извините, мистер Пайк. Хорошо вам спалось?
— Очень хорошо, — ответил невозмутимый англичанин.
Должен ли Мегрэ признаться ему, что ночью он считал, сколько раз спускали в уборной воду? Наверное, это было бы слишком. К тому же после морской ванны инспектор Скотленд-Ярда был свеженьким, как только что вытащенная из воды рыба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34