?
Нотариус изумленно воззрился на него:
— Ведь я уже рассказал вам, каков принц. Он, разумеется, был в курсе дела и знал, что Сент-Илер сдержит слово. Если бы не светские условности, я уверен, что Армана принимали бы на улице Варенн и, возможно, ставили бы для него прибор.
— Сын тоже знает?
— Разумеется.
— Что это за человек?
— По-моему, не такого масштаба, как его отец.
Правда, я знаю его меньше. Он кажется замкнутым: в наше время нелегко носить такое громкое имя. Светская жизнь его не интересует. В Париже он бывает мало. Большую часть года проводит в Нормандии с женой и детьми, занимается фермами, лошадьми…
— Вы встречались с ним в последнее время?
— Он придет завтра, вместе с матерью, для вскрытия завещания; таким образом, может получиться, что в один и тот же день будет решен вопрос одного и другого наследства.
— Принцесса не звонила вам сегодня?
— Еще нет. Если она прочтет газету или кто-то из знакомых сообщит ей новость, она, без сомнения, свяжется со мной. Но я до сих пор не могу понять, кому понадобилось убивать моего старого друга. Если бы убийство не произошло в его собственном доме, я бы поклялся, что его застрелили по ошибке.
— Полагаю, Жакетта Ларрье была его любовницей?
— Это не совсем точно. Заметьте: Сент-Илер никогда мне об этом не говорил. Но я хорошо его знал. Знал я и Жакетту в молодости, и она была очень хорошенькая.
Так вот: Арман редко пропускал хорошеньких девушек, без того чтобы не попытать счастья. В этом он был, если хотите, эстетом. А тут представился счастливый случай…
— У Жакетты есть родные?
— Я, во всяком случае, ничего о них не знаю. Если у нее и были братья и сестры, то готов поспорить, что они уже давно умерли.
— Благодарю вас…
— Полагаю, вы торопитесь? Во всяком случае, знайте: я всегда к вашим услугам. Вы тоже, кажется, честный человек, и я надеюсь, что вы поймаете негодяя, который это сделал.
И снова впечатление, будто ты погружаешься в глубины прошлого, в бесплотный мир. А когда выходишь на улицу и видишь перед собой живой Париж: девушек в облегающих брюках, снующих по магазинам; бары с никелированными стойками; автомобили, замершие перед красным сигналом светофора, — это сбивает с толку.
Он направился на улицу Жакоб, но сходил напрасно: дверь лавки была закрыта железной шторой, и на ней красовалось объявление в траурной рамке: «Закрыто по случаю кончины в семье».
Он несколько раз нажал на кнопку звонка, не получив ответа, затем перешел на другую сторону улицы и заглянул в окна второго этажа. Ставней на окнах не было, но изнутри не доносилось ни звука. Женщина с медно-рыжими волосами и пышной грудью промелькнула в сумраке картинной галереи.
— Если вы к месье Мазерону, то его нет. Около полудня я видела, как он сам закрыл все шторы, а потом ушел.
Куда он ушел, женщина не знала.
— Не очень-то он общительный…
Мегрэ конечно же навестит Изабель де В., но этот визит, несколько смущающий, комиссар все откладывал на потом: возможно, к тому времени удастся собрать больше сведений.
Редко случалось, чтобы люди до такой степени ставили его в тупик. Возможно, психиатр, учитель или романист, согласно перечню, приведенному в «Ланцете», могли бы лучше понять этих выходцев из другого столетия?
Одно было очевидно: граф Арман де Сент-Илер, милый, безобидный старик, по словам нотариуса, человек чести, был убит у себя дома кем-то, кого нимало не опасался.
Убийство с целью ограбления, случайное, безымянное и бессмысленное, исключалось: во-первых, из дома ничего не пропало; во-вторых, бывший посол спокойно сидел за своим столом, когда первая пуля, выпущенная с близкого расстояния, разворотила ему лицо.
Либо он сам открыл дверь посетителю, либо у того был ключ от квартиры, хотя Жакетта и утверждала, что существовало лишь два ключа: у нее и у графа.
Мегрэ, без конца прокручивая в голове эти запутанные обстоятельства, зашел в бар, заказал кружку пива и заперся в телефонной кабинке.
— Это вы, Мере? Опись вещей у вас под рукой? Поглядите, не значится ли там ключ… Да, да, от входной двери… Что?.. Значится?.. Где его обнаружили?.. В кармане брюк?.. Спасибо… Есть ли новости? Нет. На Набережную я вернусь попозже. Если захотите связаться со мной, позвоните Жанвье, он остается на улице Сен-Доминик…
В кармане убитого обнаружили один из двух ключей, а второй был у Жакетты, поскольку утром, когда Мегрэ и человек из министерства иностранных дел прошли на первый этаж, она открыла им дверь.
Без мотива не убивают. Что же остается, если исключить кражу? Убийство по страсти — среди стариков? Корысть?
Нотариус подтвердил, что Жакетта Ларрье получала весьма порядочную пожизненную ренту.
К племяннику отходил дом и львиная доля состояния.
Что касается Изабель, то было трудно вообразить, что, едва похоронив мужа, она осмелится…
Нет! Ни одно из объяснений Мегрэ не устраивало, а на набережной Орсе категорически отметали какой бы то ни было политический мотив.
— Улица Помп! — бросил он водителю желтого такси.
— Понял, господин комиссар.
Мегрэ давно перестал гордиться тем, что его узнают.
Консьержка отправила его на шестой этаж, где маленькая темноволосая женщина, довольно хорошенькая, сперва немного приоткрыла дверь, а затем пропустила Мегрэ в квартиру, залитую солнцем.
— Извините за беспорядок… Я шью дочери платье…
Узкие брючки из черного шелка тесно обтягивали крутые бедра.
— Не сомневаюсь, что вы пришли из-за дядюшки, но понятия не имею, чего вы ждете от меня.
— Ваши дочери дома?
— Старшая — в Англии, изучает язык и живет в английской семье. Младшая на работе. Платье я шью для нее. — И она показала на стол, где лежала легкая пестрая ткань, из которой кроилось платье. — Полагаю, вы встречались с моим мужем?
— Да.
— И как он отнесся к происшедшему?
— Вы уже давно не видались?
— Около трех лет.
— А с графом де Сент-Илером?
— В последний раз он заходил сюда перед Рождеством. Принес девочкам подарки. Никогда об этом не забывал. Даже когда он служил за границей, а они были еще крошками, граф всегда присылал что-нибудь на Рождество. Поэтому у нас есть куклы из всех стран мира. До сих пор хранятся в их комнате: сами можете посмотреть.
Ей было не более сорока, и она еще была очень привлекательна.
— Это правда, что пишут в газетах? Его убили?
— Расскажите мне о вашем муже.
Лицо ее внезапно потускнело.
— Что вы хотите узнать?
— Вы вышли за него по любви? Если не ошибаюсь, он намного старше вас.
— Всего лишь на десять лет. Но он никогда не выглядел молодым.
— Вы любили его?
— Сама не знаю. Я жила с отцом — озлобленным, сварливым человеком. Он считал себя великим непризнанным художником и страдал оттого, что вынужден был зарабатывать себе на жизнь, реставрируя картины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Нотариус изумленно воззрился на него:
— Ведь я уже рассказал вам, каков принц. Он, разумеется, был в курсе дела и знал, что Сент-Илер сдержит слово. Если бы не светские условности, я уверен, что Армана принимали бы на улице Варенн и, возможно, ставили бы для него прибор.
— Сын тоже знает?
— Разумеется.
— Что это за человек?
— По-моему, не такого масштаба, как его отец.
Правда, я знаю его меньше. Он кажется замкнутым: в наше время нелегко носить такое громкое имя. Светская жизнь его не интересует. В Париже он бывает мало. Большую часть года проводит в Нормандии с женой и детьми, занимается фермами, лошадьми…
— Вы встречались с ним в последнее время?
— Он придет завтра, вместе с матерью, для вскрытия завещания; таким образом, может получиться, что в один и тот же день будет решен вопрос одного и другого наследства.
— Принцесса не звонила вам сегодня?
— Еще нет. Если она прочтет газету или кто-то из знакомых сообщит ей новость, она, без сомнения, свяжется со мной. Но я до сих пор не могу понять, кому понадобилось убивать моего старого друга. Если бы убийство не произошло в его собственном доме, я бы поклялся, что его застрелили по ошибке.
— Полагаю, Жакетта Ларрье была его любовницей?
— Это не совсем точно. Заметьте: Сент-Илер никогда мне об этом не говорил. Но я хорошо его знал. Знал я и Жакетту в молодости, и она была очень хорошенькая.
Так вот: Арман редко пропускал хорошеньких девушек, без того чтобы не попытать счастья. В этом он был, если хотите, эстетом. А тут представился счастливый случай…
— У Жакетты есть родные?
— Я, во всяком случае, ничего о них не знаю. Если у нее и были братья и сестры, то готов поспорить, что они уже давно умерли.
— Благодарю вас…
— Полагаю, вы торопитесь? Во всяком случае, знайте: я всегда к вашим услугам. Вы тоже, кажется, честный человек, и я надеюсь, что вы поймаете негодяя, который это сделал.
И снова впечатление, будто ты погружаешься в глубины прошлого, в бесплотный мир. А когда выходишь на улицу и видишь перед собой живой Париж: девушек в облегающих брюках, снующих по магазинам; бары с никелированными стойками; автомобили, замершие перед красным сигналом светофора, — это сбивает с толку.
Он направился на улицу Жакоб, но сходил напрасно: дверь лавки была закрыта железной шторой, и на ней красовалось объявление в траурной рамке: «Закрыто по случаю кончины в семье».
Он несколько раз нажал на кнопку звонка, не получив ответа, затем перешел на другую сторону улицы и заглянул в окна второго этажа. Ставней на окнах не было, но изнутри не доносилось ни звука. Женщина с медно-рыжими волосами и пышной грудью промелькнула в сумраке картинной галереи.
— Если вы к месье Мазерону, то его нет. Около полудня я видела, как он сам закрыл все шторы, а потом ушел.
Куда он ушел, женщина не знала.
— Не очень-то он общительный…
Мегрэ конечно же навестит Изабель де В., но этот визит, несколько смущающий, комиссар все откладывал на потом: возможно, к тому времени удастся собрать больше сведений.
Редко случалось, чтобы люди до такой степени ставили его в тупик. Возможно, психиатр, учитель или романист, согласно перечню, приведенному в «Ланцете», могли бы лучше понять этих выходцев из другого столетия?
Одно было очевидно: граф Арман де Сент-Илер, милый, безобидный старик, по словам нотариуса, человек чести, был убит у себя дома кем-то, кого нимало не опасался.
Убийство с целью ограбления, случайное, безымянное и бессмысленное, исключалось: во-первых, из дома ничего не пропало; во-вторых, бывший посол спокойно сидел за своим столом, когда первая пуля, выпущенная с близкого расстояния, разворотила ему лицо.
Либо он сам открыл дверь посетителю, либо у того был ключ от квартиры, хотя Жакетта и утверждала, что существовало лишь два ключа: у нее и у графа.
Мегрэ, без конца прокручивая в голове эти запутанные обстоятельства, зашел в бар, заказал кружку пива и заперся в телефонной кабинке.
— Это вы, Мере? Опись вещей у вас под рукой? Поглядите, не значится ли там ключ… Да, да, от входной двери… Что?.. Значится?.. Где его обнаружили?.. В кармане брюк?.. Спасибо… Есть ли новости? Нет. На Набережную я вернусь попозже. Если захотите связаться со мной, позвоните Жанвье, он остается на улице Сен-Доминик…
В кармане убитого обнаружили один из двух ключей, а второй был у Жакетты, поскольку утром, когда Мегрэ и человек из министерства иностранных дел прошли на первый этаж, она открыла им дверь.
Без мотива не убивают. Что же остается, если исключить кражу? Убийство по страсти — среди стариков? Корысть?
Нотариус подтвердил, что Жакетта Ларрье получала весьма порядочную пожизненную ренту.
К племяннику отходил дом и львиная доля состояния.
Что касается Изабель, то было трудно вообразить, что, едва похоронив мужа, она осмелится…
Нет! Ни одно из объяснений Мегрэ не устраивало, а на набережной Орсе категорически отметали какой бы то ни было политический мотив.
— Улица Помп! — бросил он водителю желтого такси.
— Понял, господин комиссар.
Мегрэ давно перестал гордиться тем, что его узнают.
Консьержка отправила его на шестой этаж, где маленькая темноволосая женщина, довольно хорошенькая, сперва немного приоткрыла дверь, а затем пропустила Мегрэ в квартиру, залитую солнцем.
— Извините за беспорядок… Я шью дочери платье…
Узкие брючки из черного шелка тесно обтягивали крутые бедра.
— Не сомневаюсь, что вы пришли из-за дядюшки, но понятия не имею, чего вы ждете от меня.
— Ваши дочери дома?
— Старшая — в Англии, изучает язык и живет в английской семье. Младшая на работе. Платье я шью для нее. — И она показала на стол, где лежала легкая пестрая ткань, из которой кроилось платье. — Полагаю, вы встречались с моим мужем?
— Да.
— И как он отнесся к происшедшему?
— Вы уже давно не видались?
— Около трех лет.
— А с графом де Сент-Илером?
— В последний раз он заходил сюда перед Рождеством. Принес девочкам подарки. Никогда об этом не забывал. Даже когда он служил за границей, а они были еще крошками, граф всегда присылал что-нибудь на Рождество. Поэтому у нас есть куклы из всех стран мира. До сих пор хранятся в их комнате: сами можете посмотреть.
Ей было не более сорока, и она еще была очень привлекательна.
— Это правда, что пишут в газетах? Его убили?
— Расскажите мне о вашем муже.
Лицо ее внезапно потускнело.
— Что вы хотите узнать?
— Вы вышли за него по любви? Если не ошибаюсь, он намного старше вас.
— Всего лишь на десять лет. Но он никогда не выглядел молодым.
— Вы любили его?
— Сама не знаю. Я жила с отцом — озлобленным, сварливым человеком. Он считал себя великим непризнанным художником и страдал оттого, что вынужден был зарабатывать себе на жизнь, реставрируя картины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28