Кто выручил? Я так и не поняла, но главное — свободна. Нет, Жукова не видела. Но они его достанут, предателя! Приезжай сюда, Саша!
— Минуту, Оленька! Тут уж дайте мне слово сказать. — Ветлугин перенял трубку. — Саша, где ты находишься? Высылаю машину с двумя людьми. За этих головой ручаюсь. Все. Отойди в сторону и жди. Кстати, этот телефон не прослушивается... Да, черная «волга», запомни номер...
* * *
В просторном кабинете Ольга изнывала от нетерпения, когда, наконец, на пороге возникла фигура Кронова. Не отрываясь она смотрела на крохотную кассету, зажатую в его кулаке. Ветлугин взял ее с осторожностью, будто черная пластиковая вещица могла взорваться.
— Каких же эта штука дел наделала... Люди погибли, судьбы сломаны. Вы ведь слушали ее, ребята? — генерал повернулся к Кронову, пристально, испытующе заглянул в лицо.
Кронов спокойно выдержал взгляд.
— Каким образом?
— Положим, время у вас было. Больше трех часов прошло после событий в ЗАГСе. Ну, как бы там ни было, а большое дело вы сделали. Сына не удалось повидать? Ну, не огорчайтесь, мальчик в надежных руках, — генерал жестом остановил Ольгу. — Это наш долг, не стоит благодарить. А что касается кассеты — сейчас мы, наконец, узнаем, за чем гонялись. Присаживайся, Саша, в ногах правды нет.
Магнитофон, размером не больше школьного пенала, со щелчком принял кассету. Послышался мягкий шорох, затем зазвучал знакомый голос Владимира Евгеньевича Гуся. Все слушали с напряженным вниманием, но на губах Ветлугина играла скептическая усмешка.
— "...убираем их раньше, чем они решатся свидетельствовать", — самодовольно вещал Гусь.
Ему возразил голос Ветлугина. В этом невозможно было усомниться — он звучал веско и подлинно, и то, что говорил генерал, могло поразить кого угодно. Во всяком случае, ни Кронов, ни Ольга подобных откровений не слыхивали. За каждым словом стояли грязь и кровь.
По молчаливому знаку шефа охранники, маячившие по обе стороны полированных дверей кабинета, выдернули из карманов пистолеты.
— Убираешь свидетелей, Володя? Боюсь, переоцениваешь ты себя. Следует больше доверять старшим товарищам. У тебя есть своя сфера, ты отвечаешь за музыкантов — с тебя хватит.
— А разве не тяну?
— Тянешь. Но можно и поактивнее. Не забывай, возможности сейчас не те, что раньше. Следует о тылах думать, о самообеспечении. Разве пять лет назад пришли бы кому-нибудь в голову все эти спектакли с проститутками, доходы от концертов, если можно было напрямую качать из госбюджета? Гласность эта — как кость в горле...
— Вашими молитвами, господа демократы.
— Ничего, когда власть будет в наших руках, этих ошибок мы не повторим. Поразительно, многие до сих пор верят, что родная спецслужба вот так, за здорово живешь, взяла и отпустила на волю своих людей...
— Рассчитано на профанов...
— Надо строить работу так, чтобы посвященных убедить. Уж если поручили нам заботиться о демократическом движении — необходимо прочно занять позиции лидеров.
— Какой из меня лидер, Федор Ксенофонтович.
— Не прибедняйся. В экономике ты силен. А вот ведешь себя неподобающе. Окружил себя черт знает кем, шлюха у тебя в доме вертится...
— Нина — баба проверенная, ручаюсь. Она и на наших работала.
— Надеюсь, ты не слишком многое ей доверял..."
Щелкнула кнопка под пальцем генерала, кассета выскочила.
— Техника! — мечтательно протянул Ветлугин. — Только ей и можно полностью доверять. Ну, что ж, спасибо тебе, Саша. А Оля, как дочь моего старого товарища...
— Вы предали моего отца! — не смогла сдержать негодование Ольга.
— Поверь, девочка, в конечном счете мы служим одной цели — остановить распад и грядущие бунты. Колесо истории движется неумолимо, хотя и печально, когда на его пути оказываются порядочные люди. Хотя... Ты, голубушка, когда путалась с иностранцами, чтобы вытащить из-за решетки своего милого, конечно, не думала, что не сможешь это осуществить без нас. А ведь это так. Без нас тебе даже на панель толком не выйти. В лучшем случае — до сих пор ублажала бы грязных сутенеров.
— Как? И Женя? Так это вы толкнули меня на связь с ним?
— Успокойся. Друмеко — не сутенер в тривиальном смысле этого слова, хотя, возможно, и мерзавец... Это все — в прошлом. А деньги, которые он получил от тебя, пошли на доброе дело — в фонд нашей партии. А вот свои личные доходы Евгений Павлович таки припрятывал, и за это поплатился.
— Не слишком ли много смертей, товарищ генерал? — голос Кронова был совершенно спокоен.
— В конце концов вся эта история — дело рук твоей бывшей супруги. Женщина она, несомненно, незаурядная, но большие траты, в первую очередь на наркотики, никогда до добра не доводили. Приблизил ее Гусь к себе, поручился за нее, и оба мы с ним на этом попались. Гусь сдуру и сунулся в одиночку, не информировав организацию, исправлять ошибку. Ведь Нина обратилась с предложением купить кассету к старому школьному приятелю — Вене Сероусову. Веня немедленно сообщил Гусю, а Гусь, уже после, — нам. Наркоманы неважно соображают, особенно когда вот-вот ломка.
— Но вы же сами ее на иглу посадили!
От этой реплики даже квадратные лица охранников дрогнули. С лица Ветлугина сползло благодушное выражение.
— Довольно, Кронов. Ты, однако, нахал. По крайней мере, Олю пожалей. Тебе в любом случае конец: хоть сейчас, хоть через полгода — по приговору народного суда. Зачем ты девочку за собой тащишь?
— Да вы нас давно уже приговорили. Я скажу только две вещи. Резину вы тянете, потому что боитесь, что где-то еще одна кассета гуляет. И кончать нас, пока это не выяснится, вам не с руки. Вы правы, стоит только глянуть на кассету. Ведь ваши девочки «Сони» не пользуются. У вас идет «Голд стар».
Ветлугин мельком глянул на кассету, лежащую на столе, и напряженно уставился в лицо противника.
— Ну, дальше?
— А вот это с глазу на глаз. Прикажите своим мальчикам погулять в коридоре.
Кивок шефа, короткий обыск — и охранники удалились.
Генерал упер локти в стол.
— Придется тебе, Кронов, выложить все. И про друзей, и где оригинал кассеты, и куда девалось табельное оружие и похищенные удостоверения...
— Не похищенные. Изъятые у бандитов.
— Но-но, полегче. Не забывай, что и Оля, и твой сын в наших руках.
— Да... с Алешкой это вы ловко провернули. А что касается кассеты, то об этом не со мной говорить надо. Возьмите трубку. — Александр набрал номер.
На другом конце провода откликнулись сразу же. Этого звонка ждали. Голос был с легким иностранным акцентом, но это не мешало понять смысл сообщения. Ветлугин молча положил трубку, ненавидящим взглядом сверля Кронова. Пауза затянулась.
— Так значит, с иностранцами снюхался, Кронов? Против своих работаешь, против родины?
— Э, нет! Перебор! Родину оставьте в покое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Минуту, Оленька! Тут уж дайте мне слово сказать. — Ветлугин перенял трубку. — Саша, где ты находишься? Высылаю машину с двумя людьми. За этих головой ручаюсь. Все. Отойди в сторону и жди. Кстати, этот телефон не прослушивается... Да, черная «волга», запомни номер...
* * *
В просторном кабинете Ольга изнывала от нетерпения, когда, наконец, на пороге возникла фигура Кронова. Не отрываясь она смотрела на крохотную кассету, зажатую в его кулаке. Ветлугин взял ее с осторожностью, будто черная пластиковая вещица могла взорваться.
— Каких же эта штука дел наделала... Люди погибли, судьбы сломаны. Вы ведь слушали ее, ребята? — генерал повернулся к Кронову, пристально, испытующе заглянул в лицо.
Кронов спокойно выдержал взгляд.
— Каким образом?
— Положим, время у вас было. Больше трех часов прошло после событий в ЗАГСе. Ну, как бы там ни было, а большое дело вы сделали. Сына не удалось повидать? Ну, не огорчайтесь, мальчик в надежных руках, — генерал жестом остановил Ольгу. — Это наш долг, не стоит благодарить. А что касается кассеты — сейчас мы, наконец, узнаем, за чем гонялись. Присаживайся, Саша, в ногах правды нет.
Магнитофон, размером не больше школьного пенала, со щелчком принял кассету. Послышался мягкий шорох, затем зазвучал знакомый голос Владимира Евгеньевича Гуся. Все слушали с напряженным вниманием, но на губах Ветлугина играла скептическая усмешка.
— "...убираем их раньше, чем они решатся свидетельствовать", — самодовольно вещал Гусь.
Ему возразил голос Ветлугина. В этом невозможно было усомниться — он звучал веско и подлинно, и то, что говорил генерал, могло поразить кого угодно. Во всяком случае, ни Кронов, ни Ольга подобных откровений не слыхивали. За каждым словом стояли грязь и кровь.
По молчаливому знаку шефа охранники, маячившие по обе стороны полированных дверей кабинета, выдернули из карманов пистолеты.
— Убираешь свидетелей, Володя? Боюсь, переоцениваешь ты себя. Следует больше доверять старшим товарищам. У тебя есть своя сфера, ты отвечаешь за музыкантов — с тебя хватит.
— А разве не тяну?
— Тянешь. Но можно и поактивнее. Не забывай, возможности сейчас не те, что раньше. Следует о тылах думать, о самообеспечении. Разве пять лет назад пришли бы кому-нибудь в голову все эти спектакли с проститутками, доходы от концертов, если можно было напрямую качать из госбюджета? Гласность эта — как кость в горле...
— Вашими молитвами, господа демократы.
— Ничего, когда власть будет в наших руках, этих ошибок мы не повторим. Поразительно, многие до сих пор верят, что родная спецслужба вот так, за здорово живешь, взяла и отпустила на волю своих людей...
— Рассчитано на профанов...
— Надо строить работу так, чтобы посвященных убедить. Уж если поручили нам заботиться о демократическом движении — необходимо прочно занять позиции лидеров.
— Какой из меня лидер, Федор Ксенофонтович.
— Не прибедняйся. В экономике ты силен. А вот ведешь себя неподобающе. Окружил себя черт знает кем, шлюха у тебя в доме вертится...
— Нина — баба проверенная, ручаюсь. Она и на наших работала.
— Надеюсь, ты не слишком многое ей доверял..."
Щелкнула кнопка под пальцем генерала, кассета выскочила.
— Техника! — мечтательно протянул Ветлугин. — Только ей и можно полностью доверять. Ну, что ж, спасибо тебе, Саша. А Оля, как дочь моего старого товарища...
— Вы предали моего отца! — не смогла сдержать негодование Ольга.
— Поверь, девочка, в конечном счете мы служим одной цели — остановить распад и грядущие бунты. Колесо истории движется неумолимо, хотя и печально, когда на его пути оказываются порядочные люди. Хотя... Ты, голубушка, когда путалась с иностранцами, чтобы вытащить из-за решетки своего милого, конечно, не думала, что не сможешь это осуществить без нас. А ведь это так. Без нас тебе даже на панель толком не выйти. В лучшем случае — до сих пор ублажала бы грязных сутенеров.
— Как? И Женя? Так это вы толкнули меня на связь с ним?
— Успокойся. Друмеко — не сутенер в тривиальном смысле этого слова, хотя, возможно, и мерзавец... Это все — в прошлом. А деньги, которые он получил от тебя, пошли на доброе дело — в фонд нашей партии. А вот свои личные доходы Евгений Павлович таки припрятывал, и за это поплатился.
— Не слишком ли много смертей, товарищ генерал? — голос Кронова был совершенно спокоен.
— В конце концов вся эта история — дело рук твоей бывшей супруги. Женщина она, несомненно, незаурядная, но большие траты, в первую очередь на наркотики, никогда до добра не доводили. Приблизил ее Гусь к себе, поручился за нее, и оба мы с ним на этом попались. Гусь сдуру и сунулся в одиночку, не информировав организацию, исправлять ошибку. Ведь Нина обратилась с предложением купить кассету к старому школьному приятелю — Вене Сероусову. Веня немедленно сообщил Гусю, а Гусь, уже после, — нам. Наркоманы неважно соображают, особенно когда вот-вот ломка.
— Но вы же сами ее на иглу посадили!
От этой реплики даже квадратные лица охранников дрогнули. С лица Ветлугина сползло благодушное выражение.
— Довольно, Кронов. Ты, однако, нахал. По крайней мере, Олю пожалей. Тебе в любом случае конец: хоть сейчас, хоть через полгода — по приговору народного суда. Зачем ты девочку за собой тащишь?
— Да вы нас давно уже приговорили. Я скажу только две вещи. Резину вы тянете, потому что боитесь, что где-то еще одна кассета гуляет. И кончать нас, пока это не выяснится, вам не с руки. Вы правы, стоит только глянуть на кассету. Ведь ваши девочки «Сони» не пользуются. У вас идет «Голд стар».
Ветлугин мельком глянул на кассету, лежащую на столе, и напряженно уставился в лицо противника.
— Ну, дальше?
— А вот это с глазу на глаз. Прикажите своим мальчикам погулять в коридоре.
Кивок шефа, короткий обыск — и охранники удалились.
Генерал упер локти в стол.
— Придется тебе, Кронов, выложить все. И про друзей, и где оригинал кассеты, и куда девалось табельное оружие и похищенные удостоверения...
— Не похищенные. Изъятые у бандитов.
— Но-но, полегче. Не забывай, что и Оля, и твой сын в наших руках.
— Да... с Алешкой это вы ловко провернули. А что касается кассеты, то об этом не со мной говорить надо. Возьмите трубку. — Александр набрал номер.
На другом конце провода откликнулись сразу же. Этого звонка ждали. Голос был с легким иностранным акцентом, но это не мешало понять смысл сообщения. Ветлугин молча положил трубку, ненавидящим взглядом сверля Кронова. Пауза затянулась.
— Так значит, с иностранцами снюхался, Кронов? Против своих работаешь, против родины?
— Э, нет! Перебор! Родину оставьте в покое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32