OCR: Олег-FIXX ( fixx10x@yandex.ru )
«Безымянный В. М. Загадка акваланга: Детектив, повести»: Добровольное общество любителей книги; Киев; 1991
Аннотация
Границы дозволенного и недозволенного… Новые формы экономической преступности… Призрачный мир, клубящийся вокруг «малин» и «мельниц»… Кооперативы — гнезда жирующих нэпманов или все же один из рычагов подъема экономики? Накрыла ли страну волна преступности? Все эти проблемы стоят в центре внимания второй книги В. Безымянного, включающей две остросюжетные повести «Загадка акваланга» и «Выигрыш — смерть». Традиционные герои детектива — работники уголовного розыска сталкиваются с ноной реальностью, с той накипью, что возникла на волне демократизации, разгосударствления экономики и …
Владимир Безымянный
Загадка акваланга

Затевая открыть кооператив, Борис Фришман полагал, что сможет скопить кое-какой капиталец. Вместо этого он приобрел постоянную головную боль, страх до холодного пота и повседневную усталость. Даже название кооператива — «Сатурн», придуманное юристом, готовившим документы для исполкома, начало раздражать Фришмана, хотя до недавних пор такие мелочи его совершенно не волновали.
Семья Фришмана — он сам, жена и трехлетняя дочь жили в достаточно просторной по нынешним временам двухкомнатной квартире, записанной на имя жены, на тихой улочке в центре Гурьева.
Доставшийся главе семьи по наследству от рано умерших родителей дом подолгу пустовал и к моменту выхода в свет Закона о кооперации основательно пообветшал. Со стороны пустыря у облупившегося забора, ограждавшего дом, расторопные соседи устроили свалку, а с другой сквозь расшатанные прогнившие доски ограды частенько доносились пьяные песни — недавно вернувшийся из заключения в объятия к престарелой матери волосато-татуированный сынок с приятелями будоражили слух соседей фольклором:
— Зимой в тайге балдоха светит, но не греет…
Волею Фришмана отцовский дом был отдан в распоряжение кооператива «Сатурн». Удачно расположенный на окраине, вдалеке от городского транспорта и любопытных глаз, он пришелся по душе кооператорам. Но когда в доме начала скапливаться продукция, стоимость которой составила не один десяток тысяч, четверо компаньонов решили установить ночные дежурства — что ни говори, а на всей улице, где стоял дом, из мужчин только Борис Фришман не имел судимости, и поди знай, не придет ли в голову кому из уважаемых соседей улучшить свое материальное положение за счет кооператива.
Длинный, обрюзгший, словно траченый молью — и не подумаешь, что ему только тридцать, Даулет Сербаев, числящийся в «Сатурне» ревизором, довел решение «четверки» до сведения коллектива.
Работники зашумели.
— Зарплата неплохая, но в вашей дележке никто из нас не участвует. Сами и колотитесь за ваш товар. Я лично ночевать собираюсь дома! — выразил общее мнение сутулый лаборант Луков. Классный мастер, он не боялся потерять работу, скорее наоборот, компаньоны обеими руками держались за него — свой «золотой фонд».
Впрочем, теперь, после появления новой, несравненно более прибыльной работы, руководство кооператива не так уже тряслось над «швейкой», как год назад, в эпоху зарождения «Сатурна». Однако, что бы там ни было, а легальное прикрытие необходимо.
Даже постоянные работники кооператива, не говоря уже о посторонних, не подозревали, что основные деньги приносит компаньонам не подверженная хищениям продукция — воздух. В курсе были только четверо: трое отцов-основателей «Сатурна» — Фришман, Сербасв и Ачкасов, а также недавно примкнувший к ним маленький, с лицом, как печеное яблоко, сорокалетний Ефим Юлеев, работающий по трудовому соглашению.
Юлеев всячески пытался увильнуть от ночных дежурств.
— Я — что?.. Мое дело маленькое. Мою продукцию никто стащить не сможет… Я — завсклад на заводе… Понятно?.. Целый день там кручусь, и еще здесь целую ночь глаз не смыкать!.. Дудки! — тараторил он.
— Не суетись, Ефим! — гулким баритоном оборвал его бухгалтер Ачкасов, плотный, налитой здоровьем, почти квадратный, несмотря на предпенсионный возраст. — Все мы одной веревочкой повязаны и в радостях, и в печалях… Долю-то ты свою не на заводе получаешь. Или хочешь, чтобы мы наняли сторожей?.. Чтоб чужаки сюда нос сунули?
— Оно-то конечно… — вяло согласился Ефим, остывая.
С тех пор дежурили по очереди. Но как-то Фришман, встретившись с Юлеевым, вкрадчивым голосом спросил:
— Ефимушка, не ты сегодня ночью по «Сатурну» дежуришь?
— Ну, я, — досадливо отмахнулся Ефим. — А что, может, подменить хочешь?
— Вот именно… подменить.
Потом с таким же предложением он обращался к остальным компаньонам. Те удивленно пожимали плечами, но с удовольствием соглашались.
— Что, в родительский дом потянуло? — съязвил Ачкасов.
— Почти угадал, Ленечка, — невнятно отозвался тот.
Но причина, по которой Фришман взвалил бремя дежурств на себя, вскоре разъяснилась.
— Девицы-то хоть ничего? Не подхватишь? — поинтересовался дотошный Ачкасов.
— Пальчики оближешь, Меняю через день. Не люблю однообразия. Устаю…
— Это понятно… А как супруга? Вдруг узнает, явится ночью?
— Да как она доберется?.. Ночью в район «Сатурна» даже таксисты не соглашаются ехать… И вообще, надо ополоуметь, чтобы бросить ребенка и мчаться на другой конец города на предмет проверки супружеской верности…
— А вдруг?
— А я ей шиш открою. Калитка от дома далеко. Скажу потом, что был хорош вдребезги, спал.

* * *
Эти ночи не прошли бесследно для Фришмана: дьявольская усталость сковывала все тело, казалось, что ноет каждая косточка. Но и дома не было покоя и отдыха — его постоянно терзал страх близкого ареста, который особенно усилился после того, как компаньоны наладили «деловую» связь с заводом.
«Все, что проворачивали раньше — детские шалости по сравнению с этой новой, простой, прибыльной, но чрезвычайно опасной комбинацией. Труды мои каторжные, нерпы никакими денежками не окупятся, — кокетничал сам с собою Фришман, но тут же мысли его перескакивали на другое, томительно замирало сердце: — О!.. Нот ощущение чувствовать в карманах тугие кирпичики четвертных или червонцев в банковской упаковке! Наличман — это все!» — подводил он трезвый итог.
Фришман сидел в обшарпанном стареньком «Москвиче» Юлеева, ожидая возвращения из банка бухгалтера кооператива Ачкасова. Ширина проезжей части тенистой улочки в центре города перед столь солидным учреждением явно не соответствовала размаху развития кооперации. Тротуары, не говоря уже об обочинах, были забиты легковыми машинами преимущественно дорогих моделей. Не в диковинку были здесь и иномарки.
«Только такой сквалыга, как Ленечка, — про себя Фришман иначе и не называл Ачкасова, — мог продать мне „Волгу“ и ездить на этой развалюхе якобы для того, чтобы не привлекать внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49