огромный, хаотично распланированный город, с мощным центром, окруженный великолепно организованными рисовыми полями - каскадом зеркальных лестниц; махонькими традиционными китайскими домиками, лачугами, лачужками, норами... Огромное количество американских машин. Всюду машины, особенно много списанных из армии - их скупают торговцы фруктами и рыбой.
Как только улетаешь из Японии в другую азиатскую страну, сразу же видишь громадную разницу - во всем. Городские контрасты Японии несут на себе печать особую - здесь нет лачуг и "бидонвилей", как в других странах Азии. В Японии я не встречал нищих: традиции не позволяют, нельзя унижать себя, - "унижая себя, ты унижаешь страну". Контрасты Японии скрыты, они сотрясают эту великую державу изнутри, но японцы всегда "сохраняют лицо": и горе и радость надо хранить в себе - "достоинство, прежде всего достоинство". (Я отчего-то часто вспоминаю рассказ Маямы-сан о том, какую позу следует принять самоубийце, чтобы не быть смешным после смерти.) В японцах отсутствует тенденция перекладывать ответственность за собственные невзгоды на других: слишком высоко в них развито чувство личной ответственности за все, и за общественные явления в том числе. Студент, бастующий уже третий месяц, голодный, живущий в холодном общежитии, говорит с вами доказательно, как парламентарий; отстаивая свою точку зрения, он отстаивает точку зрения своих товарищей. Рабочий удивляется, когда вы наблюдаете за его артистичным, изящным трудом: "А как же иначе можно работать?!" Продавцы в магазинах - при всей своей вежливости никак не унижают себя, они полны чувства собственного достоинства. Они на работе, они должны продать товар, обслужив вас при этом наилучшим образом. Но они никогда не позволят покупателю унизить себя.
Офицер иммиграции, который выдает вам талон на выход из самолета в аэропорт столицы Тайваня, смотрит на вас подозрительно, но в то же время заискивающе. В Японии же офицеры иммиграции, чиновники таможни полны чувства собственного уважения. Бармен в Японии - ваш собеседник и товарищ, который не только уважительно выслушает шутку в свой адрес, но и пошутит над вами. В Тайбзе, в маленьком припортовом кабачке, бармен был зализан, суетлив, испуган, светился рабской почтительностью, смотрел в рот, на зная, чем еще услужить...
...И портреты, всюду портреты пепельного маленького генералиссимуса - на всех зданиях, магазинах, в ресторанах, барах, отелях, на автобусных станциях...
Сосед по самолету, коммерсант из Тайбэя, выпив маленькую бутылочку виски со льдом, отстегнул ремни, пролистал газеты, начав с последних страниц - там печатаются деловые объявления, биржевые новости, последние курсы валюты.
- Вы, американцы, - вздохнул он и, не обращая внимания на мой протестующий жест рукой, продолжал, - отдадите нас на откуп Мао, не дождавшись, пока петух прокричит третий раз. Вот, - он ткнул пальцем в заметку, - каково?
В заметке говорилось, что "США импортировали из КНР товаров примерно на 5 миллионов долларов, причем ввозили все эти товары через Гонконг, Канаду и Францию.
Главным предметом американского импорта остаются свиная щетина, используемая для щеток, специфические продовольственные товары, нефрит и некоторые изделия кустарного промысла.
Впрочем, Пекин умеет торговаться. Он ожидает, что ассортимент товаров, который ему предложат, будет приспособлен к нуждам стратегического пекинского рынка. Но американские бизнесмены не готовы к этому, в отличие от японцев и европейцев, которые жаждут заказов".
Мой сосед рассмеялся:
- Не готовы! Знаете, что такое дезинформация? Я имею филиал фирмы в Гонконге, я знаю, как там соперничают парни из ФРГ и США, налаживая контакты с Пекином, мне-то вы об этом не говорите! Кто вы по профессии?.. Ах, вы пишете?! Так вам, значит, известно это не хуже, чем мне! Для кого вы пишете?.. Что?! Для "Правды"?! Вы не американец! Ах, это я решил, что вы янки?! Может быть, я всегда тороплюсь! Экономика Тайваня вас не интересует?.. Нет?! Жаль. Я человек широких взглядов, я готов торговать с кем угодно... Чем? Чем угодно - лишь бы торговать!
Перелет в Гонконг оказался быстрым. В иллюминаторе - море. Сначала серое; когда мы начали снижаться - синее, а потом - голубое, прозрачное, с бритвенной строчкой волн. Море, одно море. И вдруг - как в мультипликации - в подбрюшье самолета упираются красные черепичные крыши домов, крыши, крыши, сколько хватает глаз, крыши. Из воды возникает сказочный остров, город небоскребов, громадных улиц. И цвета подобраны как для импрессионистов - белые дома, красная черепица, зеленое море вокруг.
Самолет сделал два виража над городом. Нам не давали посадки, потому что самолеты слетаются в Гонконг, как мухи на сладкое, - один за другим. Вместе с нами, словно бы эскортируя огромный "боинг", летели громадные белые чайки, их черные тени мягко скользили по зеленому океану. Все это было рельефным и странным, словно на хорошей японской гравюре.
...Гонконг "смотрится" по-разному в разных ракурсах: то он белый, то белое исчезает и остаются бурые черепицы; странно лететь на высоте ста метров над базарами, улицами, трамваями; однако жители привыкли, - никто даже головы не поднимает на наш рычащий "боинг".
Но когда вы выходите из самолета, ощущение сказки теряется. Аэродром окружен колючей проволокой; всюду китайские полицейские. Англичан почти не видно. Выйти в город мне запретили. Китайцы посмотрели мой красный паспорт, переглянулись, пожали плечами и сказали:
- Невозможно, сэр, невозможно.
И снова в путь. Пролетели Макао. Я вспомнил занятную корреспонденцию английского журналиста из этой португальской колонии. Он писал, что "...во время "культурной революции" местные китайцы добились от Лиссабона уступок в вопросах торговли и просвещения. Маоисты выгнали английского консула. Они принудили чанкайшистскую миссию уехать на Тайвань и осмеяли португальские притязания на то, что шесть квадратных миль острова Макао представляют собой заморскую провинцию Португалии".
Уступки, вырванные у португальцев, побудили обозревателя в Гонконге, находящемся в сорока милях отсюда, высказать предположение, что дни Макао сочтены. Но и после завершения "культурной революции" Макао переживает экономический бум, невероятный для крошечной туристской жемчужины в Китае. Европейцы здесь спят с китаянками. Гонконгские вертолетные станции обслуживают Макао по минутному графику, потому что две тысячи человек приезжают сюда ежедневно. В центре Макао возвысился претенциозный новый отель "Лиссабон". Это наихудшее излишество двух цивилизаций - иберийское рококо и китайский красный лак. Там совмещены архитектура Лас-Вегаса и Всемирная выставка 1939 года. Он контрастирует со всем обликом города, где характерны мягкие контуры португальских вилл и китайских пагод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67