Эту, как и остальные молодежные ультралевые демонстрации, отличает крайний истеризм. Маленький паренек в красной каске выкрикивает лозунги громким, тоненьким, пронзительным голоском. Остальные сидят на асфальте, подложив под себя листочки бумажки, и внимательно слушают лидера. Из здания, где сейчас находится штаб бастующих студентов, то и дело выходят ребята и девушки, раздают присутствующим листовки - своеобразные дацзыбао; их немедленно расклеивают на стенах домов. Эти дацзыбао отличаются от китайских тем, что в Китае нет ротаторов и писать приходится от руки.
Ребята готовятся идти к министру образования со своими требованиями, в главном - разумными. Если бы не крикуны, спекулирующие на студенческой проблеме, то наверняка большинство здравомыслящих японцев, озабоченных будущим страны, стало бы на сторону молодежи. Однако маоисты, прилепившиеся к движению, толкают ребят к требованиям "немедленной социальной революции, немедленного уничтожения всей буржуазной культуры, немедленного изгнания всех старых профессоров".
Ультралевых отличает такая же тенденция к железной организации, как и ультраправых. Стоило руководителю демонстрации посвистать в свой пронзительный свисток и крикнуть что-то через мегафон, как немедленно к нему подскакивали девушки и ребята и, зная заранее, кому, куда, в какой ряд, в какую шеренгу становиться, по-солдатски выстраивались в спаянную колонну.
Сонода быстро надел каску, дал такую же мне и попросил опустить на лицо прозрачную пуленепробиваемую маску.
- Сейчас может начаться драка, - сказал он. - Бьют весьма больно.
Промышленность по выпуску "противоударных касок" здорово греет руки: в месяц они выпускают 300 тысяч касок для демонстрантов в одном лишь Токио. Стоит такая каска 400 иен, а особенно прочная, красного цвета, - тысячу.
Японские журналисты мне говорили, что, быть может, хозяева этой "индустрии" связаны с главарями ультралевых маоистских студентов потому, что барыши у "каскопроизводителей" совершенно фантастические.
Чем дольше я наблюдал за студентами, тем больше они казались мне членами военной организации. Впереди - наиболее рослые ребята в касках, за ними девушки и парни без касок, это, вероятно, "интеллектуалы" движения худенькие, слабенькие, но очень голосистые, они все время выкрикивают лозунги. Колонну замыкает арьергард - там тоже здоровенные ребята в касках, с дубинками и металлическими прутьями в руках.
Ребята начали бегом кружить по улице, скандируя свои лозунги; они "разогревались", словно спортсмены перед стартом. Когда их крики стали особенно яростными, подъехали дополнительные наряды полиции. Полицейские выскочили из своих машин и, подстроившись на бегу к демонстрантам, окружили их со всех сторон и "повели" колонну к министру образования. Когда мы вернулись с г-ном Сонода в "Ти-Би-Эс", он продиктовал материал (кинопленка, которую привезли операторы, будет обработана через 30 - 40 минут и сразу же пойдет в эфир) и потом высказал мне свое мнение по поводу этих ультралевых.
- В основном это троцкисты и маоисты, - говорил он (уже с помощью переводчика), - ко и они очень дерутся между собой. Маоисты часто ездят в Пекин, там их великолепно принимают, там их подкармливают и дают денег на борьбу.
По подсчетам серьезных специалистов из Института общественного мнения компании "Ти-Би-Эс" (а эта компания умеет серьезно считать), лишь 20 процентов студентов принимают активное участие в беспорядках. Но эти 20 процентов в основном студенты гуманитарных факультетов, то есть сила наиболее "дрожжевая", организованная и наиболее, при всей своей внутренней индивидуальности, спаянная неразрешенностью проблем, стоящих перед ней. А 80 процентов остальных студентов следуют за лидерами, хотя в глубине души, вероятно, хотят учиться. (Это относится опять-таки к гуманитариям, - будущие врачи, инженеры и биологи к забастовке не примкнули.)
В кругах журналистов распространился слух о том, что правительство готовится ввести 200-процентный налог на оплату за образование, нанеся, таким образом, сокрушительный удар по бунтовщикам. (В 1969 году эта тема лишь будировалась, а недавно это было проведено в жизнь: теперь 500 тысяч иен - в среднем - стоимость обучения в частных университетах. А большинство университетов частные, потому что крупнейших государственных университетов очень мало. А что такое 500 тысяч иен? Это что-то около тысячи рублей. Студент должен платить тысячу рублей в год; за пятилетнее образование в университете он обязан уплатить 5 тысяч рублей. Конечно, при той незначительной заработной плате, которую получают рабочие семьи, бедные студенты вынуждены будут прекратить учебу. Эта мера вызвала шок среди японского студенчества. И сейчас, как мне говорят японские друзья, движение ультралевых студентов пошло на убыль. Центристские и правые организации смогли кое-чего добиться. Они, в частности, начали патронировать семьи, где есть студенты. При японском благородстве, обязательности и умении помнить добро эти студенты, естественно, бастовать не будут. Но выгодно ли это нации? Не знаю. Левые студенты, если отшелушить провокационные лозунги, требовали реформы обучения. Они хотели получать больше знаний; они просили осовременить программы; они хотели быть не "зубрилами" прогресса, а его заинтересованными работниками. Загоняя болезнь вглубь, общество рискует потерять много талантливых людей, а таланты - это главное богатство страны; потеря таланта, даже одного, - невосполнимая потеря...)
Господин Такахаси познакомил меня с обозревателем госпожой Содо. Она пригласила поехать вместе с ней в порт. ("Ти-Би-Эс" показывает высокий класс организации работы: за каждым обозревателем закреплена машина, киногруппа, фоторепортеры, диктофоны. Мобильность абсолютная.) В порту была торжественная встреча юношей и девушек из Окинавы. Они приехали в Токио - работать и жить, получать рабочие навыки на маленьких "семейных" фабриках. Им оплачивают жилье, пищу, плюс к этому дают зарплату - исподволь готовят "верных" студентов. (Это было началом серьезной борьбы с левыми. Я сказал тогда об этом Содо. "Ну что вы, это чистая благотворительность. Впрочем, из этого, конечно, стоит извлечь пропагандистскую выгоду".) В порт съехалось десяток репортеров. Со всех сторон снимали ребят из Окинавы, коричневых от тамошнего тропического, жгучего солнца. (А "у нас" в Токио по-прежнему холодно, ветер пронизывающий.) Содо сказала, что через два-три часа по вечерней программе будет передан репортаж о приезде этих юношей и девушек из Окинавы. Через полчаса после того, как мы возвратились в телецентр, меня пригласили посмотреть этот репортаж - он уже готов и смонтирован. В кадре - ребята из Окинавы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67