Другой сюжет: девочка обладает даром испускать из глаз электричество. В этом ее счастье, ибо электричество - это мощности, это скорость, это свет. Но в этом и несчастье: своими взглядами девочка убивает людей вокруг себя. И вот ее друг начинает думать, как спасти девочку, сохранив ее волшебный дар. Действие построено на детективном сюжете, как и во всех других фильмах. Брехт утверждал, что интеллектуальное наслаждение доставляет задача-головоломка, которую детективный роман ставит перед читателем. Он прежде всего предоставляет широкое поле для наблюдательности. Нам доставляет удовольствие способ, каким автор детективного романа (фильма) приводит нас к разумным суждениям, заставляя отказываться от наших предубеждений. Для этого писатель, режиссер должен владеть искусством обмана. А это высокое искусство в искусстве - искусство обмана. (Браво, Брехт, защитил жанр, а при сегодняшней авторитарности искусства такая защита бесценна! - Ю. С.) Действительно ведь главное интеллектуальное удовольствие, доставляемое детективным романом, состоит в установлении причинности человеческих поступков.
Детективный роман дает нам возможность для умственных операций, ибо свой жизненный опыт мы получаем в условиях катастроф... За событиями, о которых нам сообщают, мы предполагаем другие события, о которых нам не сообщают. Они, видимо, и есть подлинные события. Мы могли бы в них разобраться, если бы мы знали о них. Только история может вразумить нас по поводу этих подлинных событий, если главным действующим лицам не удалось их полностью скрыть. Ведь истории пишутся после катастроф, считал Брехт.
Если ясность и наступает, то лишь после катастрофы. Совершено преступление. Как оно надвигалось? Как это случилось? Что за ситуация возникла? Вот теперь и нужно заниматься раскрытием всех обстоятельств.
Японцы так строят свои детские и юношеские передачи, чтобы за час-полтора, пока идет научно-детективный фильм, заложить в ребенке п р и в ы ч н ы й интерес к техническому чуду, которое через пять-шесть лет должно стать бытом, практикой жизни. Японцы готовят общество десятилетних граждан к тому, чтобы через несколько лет все то, что они сейчас смотрят на экранах ТВ и чем они восхищаются, сделалось привычным атрибутом каждодневности - в чем-то даже скучным. Может быть, ТВ забегает вперед? Отнюдь: в Японии, как мне говорили токийские журналисты, намечается запустить пять спутников научного назначения и четыре экспериментальных спутника. В стадии проведения исследовательских работ находятся шесть спутников хозяйственного назначения, которые должны быть запущены в 1978 - 1982 годах.
Все это хорошо и очень интересно, однако тревожно то, что сейчас стали появляться новые телепрограммы, где вместо традиционного мальчика, обладающего технической сверхсилой (в каблуках его гета вмонтирован напалм для врагов; у него дома несколько портативных ракет, на которых он летает в межзвездное пространство; в его глазах заключена сверхсильная энергия, которой он может сражаться с противником), появился мальчик, одетый в кимоно, с самурайской косичкой, с подчеркнуто раскосыми глазенками. А его враги стали сплошь иноплеменными, круглоглазыми, беззубыми, горбоносыми, белолицыми злодеями...
...Я за н а ц и о н а л ь н о е в искусстве. (Читай - "мы".) Я против н а ц и о н а л и з м а, в чем бы он ни выражался. (Читай - "мы".) Национализм в век сверхскоростей чреват всеобщей катастрофой.
...Познакомился с Токато-сан - прелестным тридцатилетним художником, одним из известнейших живописцев Японии. Сели в его "тойоту", поехали к скульптору Ивано-сан - я его назвал "Иван Иванычем", и скульптор зашелся от смеха. Еще до того, как японцам переведут смысл каламбура или шутки, они по интонации понимают, что ты говоришь. Вообще здесь обостренный, я бы сказал - жадный, интерес к русскому языку. Как это ни парадоксально, японцы чувствуют наш язык, особенно это заметно в песне. Мне показалось, что в Японии наши песни поют отнюдь не хуже, чем мы, порой даже с большим чувством.
Ивано-сан, лауреат Национальной премии Такеси Хаяси, работает в маленькой мастерской. Его скульптуры чем-то похожи на работы советского художника Николая Никогосяна - так же экспрессивны. Только в них экспрессия сдержанности, "кричание" статики.
Движение души, порыв, плач, счастье, крик японцы умеют передавать через сцепленные пальцы рук, а на лице - если это поясной портрет - будет полное спокойствие.
- У нас не было своей Греции, - говорил Токато. - Мы искали себя, отсчитывая от нуля. И у нас не было Рима, Возрождения, передвижников. Мы нашли себя, свой стиль, свое движение. Вспомните фильм "Голый остров". Это киноживопись. Ваш памятник Петру символичен движением, мы учимся на этом памятнике, но исповедуем свой стиль.
Я заметил, что национальность "Девушки, снимающей платье" - это новая работа Ивано - я мог бы определить, даже не видя ее лица: по движениям рук, повороту торса, наклону головы.
Ивано-сан и Токато очень интересно рассказывали мне о "киноби". Киноби по-японски означает символ функциональной красоты. У американцев, считают японские художники, существует киноби плюс "нечто большее"; у русских - киноби плюс "желание выразить движение словом". Сейчас киноби широко распространяется на оформление, на "дизайн". Ивано-сан сказал, что если бы японские "промышленные художники" (появилась и такая профессия) не нашли бы "нечто" в решении японских малолитражек, то все японцы по-прежнему покупали бы "фольксваген". Японское "нечто" в промышленности - это киноби плюс "законченная функциональная красота".
Японцы, сказал Токато-сан, исповедуют в киноби допуск в микрон. Отличие может быть минимальное, однако это минимальное обязано сделать "тойоту" машиной чисто японской, а никак не европейской. (Действительно, формы малолитражек совершенно японские, хотя, если заставить меня объяснить, в чем эта "японскость" выражается, я толком объяснить не смогу: законченность формы слову не подвластна.)
Токато живет тем, что работает в бюро, принимающем заказы от фирм на рекламу и от издательств - на оформление книг. Ивано-сан преподает в "Институте новых форм" (приглашает съездить туда).
Традиционная японская живопись, рассказали мои друзья, была в Японии издревле, а европейская живопись проникла на острова лишь сто лет назад, с началом "эры Мэйдзи". Первую выставку в стране устроило министерство образования. Она называлась "интэн". С тех пор интэн стало символом классической живописи.
Пятьдесят лет назад была устроена первая частная выставка. В стране господствовал натурализм, а наиболее популярным художником в Японии был Коро.
Потом пришел импрессионизм. Однако после победы Великой Октябрьской революции японские художники разделились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67