Уже после того, как Мирослава ушла из дома, он - Олег,
виделся с ним в клубе объединения и сейчас готов заявить под присягой, что
вовсе не размолвка со своей воспитанницей занимала в тот час мысли и
чувства Леонида Закалюка...
Мирослава перестала всхлипывать, обняла Олега, приникла к нему.
- И ты прости меня. Мне не надо было рассказывать об этом. Но я
хотела, чтобы ты знал все.
Из темноты вынырнул Роман.
- Кончайте миловаться, молодожены. Пошли!
Они вышли на плохо освещенную Садовую улицу, параллельную той, на
которую выходил фасад центрального гостиничного корпуса, и соблюдая меры
осторожности, оглядываясь по сторонам и прижимаясь к стенам домов,
добрались до угла, перебежали дорогу, свернули в переулок, где Роман
оставил свой "Москвич".
В переулке было тихо и так же темно, как в хозяйственном дворе.
Только гонимый встречным ветром дождь шел сильнее. Холодными колкими
дробинками он бил в лица, заставляя щуриться. В глубине переулка горел
единственный уличный фонарь. Тусклый расширяющийся книзу конус его лучей
выхватывал из темноты радиатор и часть кабины канареечного "Москвича".
Других машин в переулке не было, что обнадежило беглецов.
Идущий впереди Роман неожиданно остановился, досадливо крякнул,
схватился за ногу.
- Судорогой свело, - громко сказал он бросившемуся к нему Олегу, а
когда тот приблизился, ухватил его за плечо, быстро зашептал: -
Волкодавы... Засекли мою тачку... Сзади первая подворотня - проходняк.
Хватай Мирославу и туда. Я задержу их.
Олег распрямился, стараясь не смотреть в ту сторону, где стоял
"Москвич", спросил у Мирославы булавку и тут же шагнул к ней, взял за
руку, крепко сжал, сказал едва размыкая губы:
- Спокойно. Брось сумку. И быстро назад.
Пятясь, Мирослава, как завороженная, смотрела туда, где их ждала
засада. До спасительной подворотни оставалось уже несколько шагов, когда
слепя глаза, вспыхнули фары "Москвича". Мирослава вздрогнула, испуганно
простонала:
- Кошарный! Это конец...
Олег оглянулся. Из глубины переулка, растянувшись цепью во всю ширь,
на них надвигалась группа людей. Впереди, просунув руки в карманы модного
долгополого плаща, шел рослый плечистый мужчина с непокрытой головой.
- Вот и повстречались, голуби мои, - еще издали басил он.
- Ходу! - крикнул Роман товарищу.
Волкодавы Кошарного не оправдали своего устрашающего имени. Во всяком
случае тем двум амбалам, которые выскочили из-за трансформаторной будки,
рванулись наперерез беглецам, этого не следовало делать. Ловко уклонившись
от увесистого кулака, Олег молниеносно нанес нападавшему ответные удары:
ногой по голени, ребром ладони по горлу, напрочь вырубив самонадеянного
боевика. Второго, который успел схватить Мирославу за волосы, ударил
замком сплетенных рук по шее. Не издав ни звука, тот свалился рядом со
своим напарником.
Олег увлек Мирославу в тоннель подворотни.
Они были уже в проходном дворе, когда с улицы донесся хриплый голос
Романа:
- На том свете разберутся, кто кого предал.
Тишину ночи разорвал гулкий пистолетный выстрел, продолженный
стонущим вскриком: "Падла милицейская!", но тут же оборванный вторым
выстрелом. А в ответ торопливо, взахлеб, словно оправдываясь за
непозволительную задержку, ударили разом несколько автоматных очередей.
- Роман Семенович! - сдержав бег, ахнула Мирослава. - Как же так?
- Он рассчитался за твоего отца, а я сейчас за него, - выхватывая
пистолет, сквозь зубы процедил Олег. - Уходи!
Он рванулся назад, но Мирослава камнем повисла на нем.
- Не смей! Ты знаешь, чем платят потом за такие расчеты. Бежим. Без
тебя и шага не сделаю...

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71