И я был туманом. Я исчезал, испарялся. Чьи-то пальцы углублялись в туман, пытались удержать его.
Потом смутно помню прикосновение простыней к своей коже. И дальше снова ничего.
Понятия не имею, как мне все-таки удалось выжить. Здоровый очень наверное. Был. Когда я пришел в себя окончательно, то обнаружил, что перина почти не прогибается подо мной. Мои руки – руки обтянутого кожей скелета – лежали поверх одеяла. Рядом со мной сидел Тенах с прежней гримасой ужаса на усталом лице и поил меня с ложечки какой-то целебной пакостью.
– Улыбнись, Тенах, – прошептал я. – Иначе сквознячком тебя протянет, и останешься с такой рожей на всю жизнь. Вся паства разбежится.
Тенах от неожиданности вздрогнул, лекарство пролилось на одеяло, расплываясь темным пятном.
Вошла Ахатани, такая же бледная и усталая, как и Тенах, с темными кругами под глазами. В руках она несла закрытый крышкой кувшин.
– Как он? – без всякой надежды в голосе спросила она.
Тенах возмущенно пожал плечами.
– Ругается, – сообщил он.
– Значит, живой, – заключил я.
Надо отдать Ахатани должное: сначала она поставила кувшин на стол, и лишь затем пошатнулась от нежданной радости. У меня замечательная жена.
Она хотела что-то сказать. Улыбнулась. Заплакала. Дрожащими руками сняла крышку с кувшина. По комнате разнесся пар, а с ним упоительный аромат бульона. От этого запаха мой желудок замяукал и завыл. В глазах потемнело. Я едва не выпрыгнул из кровати, пока Ахатани наливала бульон в чашку. Я выхлебал ее, обжигаясь, в четыре исполинских глотка и попросил еще. Вторую чашку я пил уже спокойней. Ахатани сидела рядом и гладила мои плечи.
– А нельзя ничего отдельно посущественней? – робко спросил я, опуская чашку.
– А ты сможешь жевать? – неуверенно поинтересовалась Ахатани.
– И еще как! – заверил я ее.
Принести чего-нибудь посущественней вызвался Тенах, ибо я как взял Ахатани за руку, так и не мог ее отпустить. Едва Тенах скрылся за дверью, мы молча обнялись. Ахатани не целовала меня, не пыталась ласкать. Она просто уткнулась носом в мою шею и вдыхала запах моего тела.
– Устала? – спросил я. Она кивнула.
– Сейчас я поем, и мы поспим. Рядом. Хорошо?
Она снова кивнула.
Открылась дверь. Судя по всему, Тенах открыл ее задницей: руки его были заняты подносом со всякой снедью.
– Забирайся сюда, – я чуть подвинулся, Ахатани легла рядом и мгновенно уснула. Я принял из рук Тенаха поднос и ел, ел, ел, пока у меня двигались челюсти. Потом они перестали двигаться, потому что я заснул. По словам Тенаха, с куском мяса в зубах.
Назавтра я лежал на солнышке в саду. Ахатани на радости приготовила много вкусного и потчевала нас с Тенахом. Трапеза проходила весело, ели мы с нескрываемым удовольствием, особенно я.
– Что ты, – улыбнулся я. – Скорее уж я боюсь не превратиться снова в человека. Ведь если меня кто сейчас встретит в темном переулке, окочурится от страха, бедняга.
– Неправда, ты красивый, – запротестовала Ахатани.
Я засмеялся.
– Может, ты хоть расскажешь, как все было? – не выдержал Тенах.
– Почему бы и нет? Налейте мне вина, и я вам такое расскажу…
Мне налили, и я рассказал.
– Значит ты его убил? – подытожил Тенах.
– Разумеется, не он меня. А что, не похоже?
– Не очень, – грустно признал Тенах. – Нет, конечно, стало гораздо лучше. И свои-чужие мысли исчезли. Но я думал…
– Ты думал, что все сразу станут хорошими до невозможности?
– Вроде того, – кивнул Тенах.
– Если бы, – хмыкнул я. – Есть двери, которые легче открыть, чем закрыть. Если уж кто поддался злу, отучить его от зла не легче, чем пьяницу от бутылки.
– Понял, – после некоторого раздумья сказал Тенах.
– Они все вытворяли всякие мерзости, убивали, травили, мучили, и ты хочешь, чтобы все это, вот так, сразу исчезло бесследно? На это нужно время. И усилие. Они еще долго будут надираться до бесчувствия и гадить друг другу в колодец. Но если очень постараться, то все пройдет. Если конечно, на волю не вырвется еще какая-нибудь мразь. Кстати, – я нахмурился, – дамбу вы сломали?
– В тот же день, – сказал Тенах. – А зачем?
– Чтоб смыть следы и окончательно закрыть выход из лунного мира. На всякий случай. Почем я знаю, какие стервятники налетят на падаль, и чего им захочется потом.
Ахатани поежилась, словно ощутив лунный холод.
– След… – размышлял Тенах. – Так вот почему тебе нужно было место без дорог!
– Еще бы. Слишком много следов, слишком много людей. Любая тварь может кинуться за кем угодно. Ну, и к тому же место без дорог стоит между миром бытия и миром заклинания. Там легче позвать то, что тебе нужно.
– Ты все здорово предусмотрел, – восхищенно произнес Тенах.
Я покачал головой.
– Вот уж нет. Я мало, что предусмотрел. Кое-что не успел и многое забыл.
Ахатани взглянула на меня недоверчиво. У нее в голове не укладывалось, что я мог что-то упустить.
– Например, я не предупредил тебя о дамбе. Постояла бы она денек-другой, и кто знает, что бы случилось.
– И все? – с надеждой спросила Ахатани.
– Я забыл зачерпнуть тень.
– Что зачерпнуть? – изумился Тенах.
– Тень.
– Откуда?!
– Из пустого русла.
– Каким образом?!
– Понятия не имею, – честно признался я.
– Зачем?!
– Тем более не знаю. Понимаешь, я в свое время не успел дочитать про этот обряд. Так, обрывки. Тень надо было зачерпнуть перед вызовом. Может, чтобы звать было легче. А может, мне пришлось бы отдать меньше плоти. Не знаю.
Тенах был потрясен.
– И ты полез в эту кашу, ничего толком не зная? – ахнул он.
– Ну, не совсем ничего, – возразил я. – Но почти. Выхода-то другого не было. Как с этой штукой драться, я точно не знал. Особенно после того, как я не успел произнести замыкающие слова.
– Какие? – поинтересовался Тенах.
– Дай мне тебя убить.
– За что? – не понял Тенах.
– Да не тебя, его. Эти слова должны его связать, а я не успел. Если разобраться, мне просто очень повезло.
– Мы уже говорили о твоем везении, – усмехнулся Тенах. – Я считаю, что тебе везет совсем даже не просто, но спорить не стану.
– И не надо. Лучше вина выпей.
Тенах был неправ. Мне сказочно, невероятно повезло. Если я победил и выжил, это и моя заслуга. Победа оставила во мне мерзкое ощущение, и ни вино, ни ласки Ахатани, ни солнечный свет не могли его смыть.
Может, потом, позже, когда я снова займусь делом, снова восстановлю силы, снова стану Стражем Границы, я забуду о нем. Но мне отчего-то так не кажется.
Ахатани положила мне руку на плечо, и печаль моя хоть и не ушла, но сделалась светлой и прозрачной.
– Что ты замолчал? – спросил меня Тенах.
– Так, ничего. Вспомнилось кое-что. И я все-таки болван. Все могло быть иначе. Я-то не могу войти в Дом Смерти, я там уже был, но ты мог. И получили бы мы и помощь, и совет. Так пришлось все делать самим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40