Если боишься, не возвращайся на
ночь к старику. Пережди где-нибудь в другом месте. Ступай в отель
"Националь". Отель огромный. Никто тебя не заметит. Может, и я к тебе
наведаюсь.
- Так я и сделаю. А ты приходи непременно. Вся надежда на тебя.
Мери Ламур бросает на меня взгляд, совершенно не уместный при
подобных обстоятельствах, но я глазами предлагаю ей вернуться на свое
место, и она подчиняется.
В скорбной тишине бодро звучит призыв о вечной памяти, затем следует
ритуал опускания тела и, наконец, знакомый дробный стук падающих на крышку
гроба комков земли, хотя и глухой, но несравненно содержательнее любых
слов.
Толпа направляется к выходу. Я скромно жду в сторонке, пока
проследуют величины. Кралев с Младеновым идут вместе, занятые разговором.
Поравнявшись со мной, Кралев бросает короткий взгляд в мою сторону и, как
бы не заметив меня, о чем-то сообщает Младенову. Тот смотрит на часы и
кивает головой. Вполне резонно предположить, что они договариваются о
встрече. Неизвестно только, где и когда.
Но вне зависимости от того, произойдет встреча или нет, где и когда
она состоится, я действую по заранее принятому плану. План этот предельно
прост, потому что в основе его лежит правило: делай то, что единственно
возможно в данных обстоятельствах.
Мое появление на похоронах рассчитано, кроме всего прочего, на
определенный практический эффект: я намерен дать понять некоторым людям,
что мне больше незачем скрываться и плевал я на тех, кому захочется и
впредь за мною следить. Двигаясь в своем "ягуаре" к площади Клиши, я
устанавливаю, что "оппель" двух знакомых мне эмигрантов исчез. И "пежо"
Ворона тоже не видно. Однако я не тороплюсь радоваться свободе и,
поглядывая в зеркало, пристально слежу за пейзажем позади меня, равно как
и за такси передо мной, в котором устроился Младенов. Постепенно в
хаотическом уличном движении все назойливей бросается в глаза один часто
повторяющийся элемент: это обычный серый грузовичок, чей
добродушно-будничный вид так обманчив. Порой он исчезает в наплыве машин
или пропадает за поворотом, потом снова возникает, едва видимый вдали.
Может быть, тут просто совпадение, но в данных обстоятельствах это
маловероятно. Проверка отелей вокруг площади Звезды, наверно, уже
закончилась. Чтоб добраться до Лиды, у Кралева есть единственная
возможность - следовать за мною по пятам. Пока тлеет эта надежда, будет
продолжаться слежка за мной, но будет продолжаться и моя жизнь. Потому
что, не надейся Кралев на то, что я наведу его на след Лиды, он бы
наверняка меня уже пристукнул.
Насколько можно судить по направлению следования такси, Младенов
возвращается домой. Для меня сейчас это наилучший вариант, вот только бы
как-нибудь избавиться от серого грузовичка.
Такси и в самом деле сворачивает в сторону Рю де Прованс. Не обращая
больше на него внимания, я еду своей дорогой, поворачиваю на Осман и
устремляюсь к площади Звезды. Грузовик по-прежнему позади меня, хотя и
довольно далеко. Столь продолжительное совпадение пути не может быть
случайным. Пока я соображаю, как избавиться от грузовичка, замечаю еще
один часто повторяющийся элемент пейзажа, на этот раз переднего. Это
темно-синий спортивный "меркурий", промелькнувший еще на Клиши. Значит, я
блокирован с обеих сторон, к тому же машина у впереди идущего спутника
достаточно мощная, чтоб попытаться ускользнуть от нее с помощью
какого-нибудь дешевого приема.
Когда две машины издали бдительно стерегут тебя, несмотря на то, что
ты неожиданно сворачиваешь то сюда, то туда, в голову невольно приходит
мысль, что они снабжены необходимой радиоаппаратурой. Это еще больше
осложняет проблему бегства. Мне не остается ничего другого, как проститься
со своей машиной и вернуться к традициям славной пехоты.
Тем временем у меня пропадает всякий интерес к площади Звезды. От
попытки создать впечатление, будто я еду в тот квартал с намерением
посетить Лиду, после чего бесследно исчезнуть, приходится отказаться.
Проститься с машиной вовсе не значит бросить ее на другом конце города.
Когда, свернув на улицу Тронше, достигаю Мадлены, я убеждаюсь, что
темно-синий "меркурий" опять передо мной. Не обнаруживая признаков паники,
продолжаю двигаться дальше и, вращая одной рукой руль, другой отпираю
перчаточный ящик и перекладываю купленные утром вещи себе в карман. Не
забываю и упаковку, так как обозначенное на ней название фирмы может
прозвучать для кого-нибудь весьма интригующе.
Теперь машина очищена. Остается только приютить ее где-нибудь.
Обогнув Биржу, выезжаю на улицу Вивьен. Темно-синий "меркурий" остался
где-то в стороне, но грузовичок за мной в сотне метров. Ставлю машину,
воспользовавшись первым попавшимся местом и, выскочив из нее, ныряю в
пассаж Вивьен. Пассаж длинный, но посередине имеет прямоугольный излом. В
самом углу этого излома есть старая букинистическая лавка, витрины которой
загромождены полками с пыльными книгами. Мне суждено почтить память Тони,
повторив его номер. Войдя в лавку с беспечным видом человека, заглянувшего
сюда из любопытства, я начинаю просматривать тома, стоящие на стеллаже в
углу, не утруждая себя чтением заглавий. Владелец лавки, пожилой здоровяк
с добродушным лицом, не обращает на меня ни малейшего внимания. Он увлечен
разговором с таким же пожилым клиентом относительно фантастической цены,
по какой было продано с торгов первое издание "Цветов зла". Потом разговор
перекинулся на самого Бодлера и занимаемое им место во французской поэзии,
причем один из оппонентов относил его к представителям парнаса, а другой -
к символистам. Однако голова моя занята в данный момент не столько
"Цветами зла", сколько не менее зловещим цветком под скромным названием
"Незабудка". Это не мешает мне следить сквозь щель между двумя полками за
движением в пассаже. Несколькими минутами позже мимо витрины характерной
походкой преследователя проходит незнакомый человек, который только из
приличия не пускается бежать. Вскоре такой же походкой следует второй
человек, но в обратном направлении.
Я уже перебрал всю верхнюю полку и перехожу к следующей. В подобные
моменты проявлять нетерпение не годится. В этом смысле весьма назидателен
пример Тони. Преждевременный выход вызывает цепную реакцию, которая тебя
отправляет на тот свет. Быть может, Тони, на свое несчастье, сунулся в
книжную лавку, а не в бистро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
ночь к старику. Пережди где-нибудь в другом месте. Ступай в отель
"Националь". Отель огромный. Никто тебя не заметит. Может, и я к тебе
наведаюсь.
- Так я и сделаю. А ты приходи непременно. Вся надежда на тебя.
Мери Ламур бросает на меня взгляд, совершенно не уместный при
подобных обстоятельствах, но я глазами предлагаю ей вернуться на свое
место, и она подчиняется.
В скорбной тишине бодро звучит призыв о вечной памяти, затем следует
ритуал опускания тела и, наконец, знакомый дробный стук падающих на крышку
гроба комков земли, хотя и глухой, но несравненно содержательнее любых
слов.
Толпа направляется к выходу. Я скромно жду в сторонке, пока
проследуют величины. Кралев с Младеновым идут вместе, занятые разговором.
Поравнявшись со мной, Кралев бросает короткий взгляд в мою сторону и, как
бы не заметив меня, о чем-то сообщает Младенову. Тот смотрит на часы и
кивает головой. Вполне резонно предположить, что они договариваются о
встрече. Неизвестно только, где и когда.
Но вне зависимости от того, произойдет встреча или нет, где и когда
она состоится, я действую по заранее принятому плану. План этот предельно
прост, потому что в основе его лежит правило: делай то, что единственно
возможно в данных обстоятельствах.
Мое появление на похоронах рассчитано, кроме всего прочего, на
определенный практический эффект: я намерен дать понять некоторым людям,
что мне больше незачем скрываться и плевал я на тех, кому захочется и
впредь за мною следить. Двигаясь в своем "ягуаре" к площади Клиши, я
устанавливаю, что "оппель" двух знакомых мне эмигрантов исчез. И "пежо"
Ворона тоже не видно. Однако я не тороплюсь радоваться свободе и,
поглядывая в зеркало, пристально слежу за пейзажем позади меня, равно как
и за такси передо мной, в котором устроился Младенов. Постепенно в
хаотическом уличном движении все назойливей бросается в глаза один часто
повторяющийся элемент: это обычный серый грузовичок, чей
добродушно-будничный вид так обманчив. Порой он исчезает в наплыве машин
или пропадает за поворотом, потом снова возникает, едва видимый вдали.
Может быть, тут просто совпадение, но в данных обстоятельствах это
маловероятно. Проверка отелей вокруг площади Звезды, наверно, уже
закончилась. Чтоб добраться до Лиды, у Кралева есть единственная
возможность - следовать за мною по пятам. Пока тлеет эта надежда, будет
продолжаться слежка за мной, но будет продолжаться и моя жизнь. Потому
что, не надейся Кралев на то, что я наведу его на след Лиды, он бы
наверняка меня уже пристукнул.
Насколько можно судить по направлению следования такси, Младенов
возвращается домой. Для меня сейчас это наилучший вариант, вот только бы
как-нибудь избавиться от серого грузовичка.
Такси и в самом деле сворачивает в сторону Рю де Прованс. Не обращая
больше на него внимания, я еду своей дорогой, поворачиваю на Осман и
устремляюсь к площади Звезды. Грузовик по-прежнему позади меня, хотя и
довольно далеко. Столь продолжительное совпадение пути не может быть
случайным. Пока я соображаю, как избавиться от грузовичка, замечаю еще
один часто повторяющийся элемент пейзажа, на этот раз переднего. Это
темно-синий спортивный "меркурий", промелькнувший еще на Клиши. Значит, я
блокирован с обеих сторон, к тому же машина у впереди идущего спутника
достаточно мощная, чтоб попытаться ускользнуть от нее с помощью
какого-нибудь дешевого приема.
Когда две машины издали бдительно стерегут тебя, несмотря на то, что
ты неожиданно сворачиваешь то сюда, то туда, в голову невольно приходит
мысль, что они снабжены необходимой радиоаппаратурой. Это еще больше
осложняет проблему бегства. Мне не остается ничего другого, как проститься
со своей машиной и вернуться к традициям славной пехоты.
Тем временем у меня пропадает всякий интерес к площади Звезды. От
попытки создать впечатление, будто я еду в тот квартал с намерением
посетить Лиду, после чего бесследно исчезнуть, приходится отказаться.
Проститься с машиной вовсе не значит бросить ее на другом конце города.
Когда, свернув на улицу Тронше, достигаю Мадлены, я убеждаюсь, что
темно-синий "меркурий" опять передо мной. Не обнаруживая признаков паники,
продолжаю двигаться дальше и, вращая одной рукой руль, другой отпираю
перчаточный ящик и перекладываю купленные утром вещи себе в карман. Не
забываю и упаковку, так как обозначенное на ней название фирмы может
прозвучать для кого-нибудь весьма интригующе.
Теперь машина очищена. Остается только приютить ее где-нибудь.
Обогнув Биржу, выезжаю на улицу Вивьен. Темно-синий "меркурий" остался
где-то в стороне, но грузовичок за мной в сотне метров. Ставлю машину,
воспользовавшись первым попавшимся местом и, выскочив из нее, ныряю в
пассаж Вивьен. Пассаж длинный, но посередине имеет прямоугольный излом. В
самом углу этого излома есть старая букинистическая лавка, витрины которой
загромождены полками с пыльными книгами. Мне суждено почтить память Тони,
повторив его номер. Войдя в лавку с беспечным видом человека, заглянувшего
сюда из любопытства, я начинаю просматривать тома, стоящие на стеллаже в
углу, не утруждая себя чтением заглавий. Владелец лавки, пожилой здоровяк
с добродушным лицом, не обращает на меня ни малейшего внимания. Он увлечен
разговором с таким же пожилым клиентом относительно фантастической цены,
по какой было продано с торгов первое издание "Цветов зла". Потом разговор
перекинулся на самого Бодлера и занимаемое им место во французской поэзии,
причем один из оппонентов относил его к представителям парнаса, а другой -
к символистам. Однако голова моя занята в данный момент не столько
"Цветами зла", сколько не менее зловещим цветком под скромным названием
"Незабудка". Это не мешает мне следить сквозь щель между двумя полками за
движением в пассаже. Несколькими минутами позже мимо витрины характерной
походкой преследователя проходит незнакомый человек, который только из
приличия не пускается бежать. Вскоре такой же походкой следует второй
человек, но в обратном направлении.
Я уже перебрал всю верхнюю полку и перехожу к следующей. В подобные
моменты проявлять нетерпение не годится. В этом смысле весьма назидателен
пример Тони. Преждевременный выход вызывает цепную реакцию, которая тебя
отправляет на тот свет. Быть может, Тони, на свое несчастье, сунулся в
книжную лавку, а не в бистро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66