соединяет и одновременно разъединяет большими воротами из металлических прутьев. В этом коридоре расположен и вход в тюремный карцер, забитое досками окно которого обращено во двор словно слепой глаз. Перед самой тюрьмой, достигая в высоту решетчатых окон первого этажа, выложена поленница дров, все еще мокрых от недавнего дождя.
А перед воротами рядом с курятником растет каштан, знаменитый тем, что постоянно является центром круга, по которому заключенные шагают во время своих монотонных прогулок. Сразу же возле ворот крыльцо караулки, а от него к дому, расположенному на улице, ведет стена, обращенная своим изгибом во двор. У этой выпуклой части стены находится тюремная кухня. В углу между кухней и караулкой стоят деревянные козлы для пилки дров. Козлы составлены друг на друга, а перед ними стол. Возле стола расселись писари. Они вышли во двор на прогулку, но им не нужно вертеться вокруг каштана, они могут свободно разгуливать по всему двору. И они прошагали по нему вдоль и поперек, чтобы согреться: по всему видно, что день будет теплый, но утро еще свежее и прохладное.
Сейчас они собрались здесь, потому что на воротах несколько раз ударил колокол, и родственники принесли им завтрак. Расположившись за столом не хуже, чем в какой-нибудь кафане, они смеются и издеваются над горбуном, который хотел угодить папаше бутылкой ликера, а папаша его пришлепнул к стене, как строитель штукатурку с мастерка. Вот они как будто исчерпали эту тему и затеяли довольно странный разговор о благородном Петковиче.
Самый речистый из них молод, из-за крупной фигуры и высокого роста он казался старше своих лет, особенно его старило лицо. Лицо было гладко выбрито, жирное, с плотно натянутой кожей, словно наволочка на туго набитой перьями подушке. На нем, однако, видны тонкие нити морщин и какой-то пепельный оттенок увядания. Острижен наголо, а маленькие серые глаза холодны и хоть и бегают, как у мыши, но по временам поражают своей зловещей неподвижностью, как у паука. Этого паука зовут Франё Рашула.
Он дитя Загреба, из разорившейся семьи торговца, сам он тоже намеревался заняться торговлей, начав свою карьеру как торговый агент. В этом качестве,
успев жениться и привыкнуть к мотовству, он взломал кассу своего шефа, был схвачен и отсидел за это два года в Лепоглаве. Хотя жизнь его. началась под знаком неудачи, после возвращения из Лепоглавы стремление к успеху стало главным мотивом его жизни; успех означал для него деньги и богатство. Богатство, разумеется, любым способом и с минимумом усилий.
Еще будучи торговым агентом, Рашула имел возможность наблюдать подобные случаи обогащения. После Лепоглавы они чаще бросались в глаза и казались еще более соблазнительными. Именно тогда начали появляться знаменитые страховые общества, выплачивающие денежные вознаграждения в случае смерти застрахованного. Они росли, как грибы после дождя, во всех больших городах. В одно из таких обществ Рашула и поступил на службу — агентом. Но его амбиции этим не были удовлетворены, ему хотелось иметь собственное страховое общество.
И Рашула его основал вместе с двумя-тремя приятелями, которым он, само собой разумеется, навязал себя в качестве директора. Это произошло в одно прекрасное утро ранней весной в захудалой таверне. Наспех собранные сто форинтов составили основной капитал. Больше и не нужно было, потому что остальную часть капитала по гениальному жульническому замыслу Рашулы должны были внести сами будущие члены страхового общества. Он ему сразу же и название придумал — «Хорватская стража», что должно было подчеркнуть патриотические цели общества. Чем же они не патриотические, если речь шла о помощи бедноте!
А делалось это так: застраховаться в обществе могли люди от пятнадцати до восьмидесяти лет, причем, согласно правилам, только здоровые и ни в коем случае чахоточные. Правда, медицинский осмотр был не обязателен. То обстоятельство, что в общество принимали без врачебного освидетельствования, было весьма заманчивом для людей, страховавших своих больных родственников. И по вполне понятной причине. Почему, собственно, если они так или иначе должны умереть, не извлечь из их смерти, от которой одни убытки, хоть какую-нибудь корысть? Цель членов общества, таким образом, пусть в минимальной степени, совпадала с сокровенной целью самих основателей, вознамерившихся сполна истолковать человеческие болезни и смерть. А если принять во внимание сильно развитую рекламу, то не удивительно, что число желающих вступить в страховое общество росло быстро и бурно, как наводнение. В «Хорватской страже» они были разделены на «кружки», а страховая премия по случаю смерти застрахованного наполовину или полностью могла быть выплачена при условии, если застрахованный умер спустя три или шесть месяцев после вступления в общество. Выплачивало, естественно, не общество, а сами «кружковцы» своими страховыми взносами. На этом и основывался принцип «взаимной помощи». Когда умирал один из членов «кружка», посмертная страховая премия собиралась из взносов всех остальных членов этого «кружка». Разумеется, все это проделывалось столь ловко, что определенные излишки оставались в распоряжении самого общества, другими словами, перепадали Рашуле и его компании. Излишки возрастали по мере роста числа больных членов, которым предстояло в скором времени умереть. Рашула установил и всячески поддерживал правило страховать больных, даже не имея на то их согласия, чтобы без ведома их родных получить страховку в случае смерти этих больных. Он сам и его ближайшие компаньоны в первую очередь пользовались этим правилом. Вот так и началась по городам и селам дикая охота и вампирская облава на больных и тех, кто был уже при смерти. Всю страну опутала сеть агентов и шпионов, рыскавших за кандидатами смерти, и каждый сам себе был — с большим или меньшим успехом — управляющим «Хорватской стражи». Словно гиены, рылись агенты в живых костях своих жертв. Нередко случалось, что на одну жертву, которая и знать ничего не знала, набрасывалось до тридцати агентов — тридцать алчных людей, остервенело кидавшихся на труп, чтобы извлечь из него капитал.
Рашула завел особую секретную книгу, в которую записывались все кандидаты, о которых за комиссионное вознаграждение сообщали его агенты. И для него было не важно, умрет ли застрахованный до или после шести, соответственно трех месяцев; даже проблема вероятности в данном случае не волновала его абсолютно. Эта лотерея с ожидающими смерти и мертвецами должна была всегда приносить дивиденды. Для себя и членов правления, а также для способных страховых агентов Рашула ввел в практику подделку в учетных книгах дат оформления полиса или же оставлял пустое место и задним числом проставлял нужную дату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
А перед воротами рядом с курятником растет каштан, знаменитый тем, что постоянно является центром круга, по которому заключенные шагают во время своих монотонных прогулок. Сразу же возле ворот крыльцо караулки, а от него к дому, расположенному на улице, ведет стена, обращенная своим изгибом во двор. У этой выпуклой части стены находится тюремная кухня. В углу между кухней и караулкой стоят деревянные козлы для пилки дров. Козлы составлены друг на друга, а перед ними стол. Возле стола расселись писари. Они вышли во двор на прогулку, но им не нужно вертеться вокруг каштана, они могут свободно разгуливать по всему двору. И они прошагали по нему вдоль и поперек, чтобы согреться: по всему видно, что день будет теплый, но утро еще свежее и прохладное.
Сейчас они собрались здесь, потому что на воротах несколько раз ударил колокол, и родственники принесли им завтрак. Расположившись за столом не хуже, чем в какой-нибудь кафане, они смеются и издеваются над горбуном, который хотел угодить папаше бутылкой ликера, а папаша его пришлепнул к стене, как строитель штукатурку с мастерка. Вот они как будто исчерпали эту тему и затеяли довольно странный разговор о благородном Петковиче.
Самый речистый из них молод, из-за крупной фигуры и высокого роста он казался старше своих лет, особенно его старило лицо. Лицо было гладко выбрито, жирное, с плотно натянутой кожей, словно наволочка на туго набитой перьями подушке. На нем, однако, видны тонкие нити морщин и какой-то пепельный оттенок увядания. Острижен наголо, а маленькие серые глаза холодны и хоть и бегают, как у мыши, но по временам поражают своей зловещей неподвижностью, как у паука. Этого паука зовут Франё Рашула.
Он дитя Загреба, из разорившейся семьи торговца, сам он тоже намеревался заняться торговлей, начав свою карьеру как торговый агент. В этом качестве,
успев жениться и привыкнуть к мотовству, он взломал кассу своего шефа, был схвачен и отсидел за это два года в Лепоглаве. Хотя жизнь его. началась под знаком неудачи, после возвращения из Лепоглавы стремление к успеху стало главным мотивом его жизни; успех означал для него деньги и богатство. Богатство, разумеется, любым способом и с минимумом усилий.
Еще будучи торговым агентом, Рашула имел возможность наблюдать подобные случаи обогащения. После Лепоглавы они чаще бросались в глаза и казались еще более соблазнительными. Именно тогда начали появляться знаменитые страховые общества, выплачивающие денежные вознаграждения в случае смерти застрахованного. Они росли, как грибы после дождя, во всех больших городах. В одно из таких обществ Рашула и поступил на службу — агентом. Но его амбиции этим не были удовлетворены, ему хотелось иметь собственное страховое общество.
И Рашула его основал вместе с двумя-тремя приятелями, которым он, само собой разумеется, навязал себя в качестве директора. Это произошло в одно прекрасное утро ранней весной в захудалой таверне. Наспех собранные сто форинтов составили основной капитал. Больше и не нужно было, потому что остальную часть капитала по гениальному жульническому замыслу Рашулы должны были внести сами будущие члены страхового общества. Он ему сразу же и название придумал — «Хорватская стража», что должно было подчеркнуть патриотические цели общества. Чем же они не патриотические, если речь шла о помощи бедноте!
А делалось это так: застраховаться в обществе могли люди от пятнадцати до восьмидесяти лет, причем, согласно правилам, только здоровые и ни в коем случае чахоточные. Правда, медицинский осмотр был не обязателен. То обстоятельство, что в общество принимали без врачебного освидетельствования, было весьма заманчивом для людей, страховавших своих больных родственников. И по вполне понятной причине. Почему, собственно, если они так или иначе должны умереть, не извлечь из их смерти, от которой одни убытки, хоть какую-нибудь корысть? Цель членов общества, таким образом, пусть в минимальной степени, совпадала с сокровенной целью самих основателей, вознамерившихся сполна истолковать человеческие болезни и смерть. А если принять во внимание сильно развитую рекламу, то не удивительно, что число желающих вступить в страховое общество росло быстро и бурно, как наводнение. В «Хорватской страже» они были разделены на «кружки», а страховая премия по случаю смерти застрахованного наполовину или полностью могла быть выплачена при условии, если застрахованный умер спустя три или шесть месяцев после вступления в общество. Выплачивало, естественно, не общество, а сами «кружковцы» своими страховыми взносами. На этом и основывался принцип «взаимной помощи». Когда умирал один из членов «кружка», посмертная страховая премия собиралась из взносов всех остальных членов этого «кружка». Разумеется, все это проделывалось столь ловко, что определенные излишки оставались в распоряжении самого общества, другими словами, перепадали Рашуле и его компании. Излишки возрастали по мере роста числа больных членов, которым предстояло в скором времени умереть. Рашула установил и всячески поддерживал правило страховать больных, даже не имея на то их согласия, чтобы без ведома их родных получить страховку в случае смерти этих больных. Он сам и его ближайшие компаньоны в первую очередь пользовались этим правилом. Вот так и началась по городам и селам дикая охота и вампирская облава на больных и тех, кто был уже при смерти. Всю страну опутала сеть агентов и шпионов, рыскавших за кандидатами смерти, и каждый сам себе был — с большим или меньшим успехом — управляющим «Хорватской стражи». Словно гиены, рылись агенты в живых костях своих жертв. Нередко случалось, что на одну жертву, которая и знать ничего не знала, набрасывалось до тридцати агентов — тридцать алчных людей, остервенело кидавшихся на труп, чтобы извлечь из него капитал.
Рашула завел особую секретную книгу, в которую записывались все кандидаты, о которых за комиссионное вознаграждение сообщали его агенты. И для него было не важно, умрет ли застрахованный до или после шести, соответственно трех месяцев; даже проблема вероятности в данном случае не волновала его абсолютно. Эта лотерея с ожидающими смерти и мертвецами должна была всегда приносить дивиденды. Для себя и членов правления, а также для способных страховых агентов Рашула ввел в практику подделку в учетных книгах дат оформления полиса или же оставлял пустое место и задним числом проставлял нужную дату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108