потому каждое их свершение
оставляло рану на теле Арды. И раны, наносимые Арде, оплакивала Ниенна, но
ничем не могла она помочь миру.
ВОЙНА ГНЕВА
...И много было битв, когда Эльфы и Люди, объединившись, шли войной
против Мелькора. И горько было это Черному Вале. И однажды узнал он, что
Эарендил взошел на корабль и направил его к берегам Благословенных Земель.
Он понимал, что скоро вновь придет в Средиземье воинство Бессмертных. И
снова пощады не будет никому.
Конечно, думал Мелькор и о собственной своей судьбе, но мысли эти
были отстраненными и бесконечно усталыми.
Валар не упустят случая отплатить ему и за собственный страх, и за
мятеж против Единого. Заключение сочтут слишком мягким наказанием. Убить
его, Бессмертного, они не смогут. И, чтобы избавиться навсегда от Черного
Валы, сделать они могут только одно: вышвырнут непокорного за грань мира.
За пределы Арды.
"Отныне вы - жизнь этого мира, а он - ваша жизнь." Что изменилось бы,
не будь этих слов Илуватара? Арда была его болью, его сердцем. Его жизнью.
Если будет разорвана связь с Ардой, он умрет. Умрет? Он? Бессмертный Айну?
Смерть была бы воистину избавлением - но он не мог, не должен был уйти.
Он не сможет жить.
Он не сможет умереть.
"Нет, это малодушие; как смею я думать о себе?.." Он давно уже все
знал. И страха не было в его душе. Мозг его работал сейчас холодно и
беспощадно-логично. Он понимал, что в этой Войне Гнева Люди станут его
союзниками, как прежде - Эльфы Тьмы. Знал то, что им не выстоять, как не
выстоит и он сам.
"Все, кто шел за мной, приняли смерть. Кровь их - на мне." Он не мог
забыть, ни простить себя. Память горячим комком стояла в горле, жгла
грудь, красно-соленой болью стыла на губах - словно ему дали испить чашу
горечи, чашу теплой крови.
"Любой ценой - вывести их из-под удара. Спасти. Любой ценой. Прикажу
- уходить. Великим Валар, - он усмехнулся холодно и страшно, - нужен
только я."
"...Больше я не оставлю тебя. Не проси и не приказывай." Мелькор
стиснул руки. "Гортхауэр... ученик мой... Что же делать, что? Он не уйдет
- и тогда... Суд Валар?! Нет, это невозможно, нет, нет!.."
Он внезапно вспомнил, как в этом же зале - беспомощный, полумертвый,
в крови - лежал его ученик, не в силах даже пошевелиться, не в силах
сказать ни слова, и на заострившемся лице жили только глаза - подернутые
дымкой страдания, беззащитные, огромные, исполненные мольбы и
благодарности...
"Ученик мой... единственный..."
И Мелькор решил. Приказать. Заставить уйти. Жестоко, но это
единственный выход. На это еще хватит сил. Кто-то должен продолжать
начатое.
...Гортхауэр предстал перед троном Властелина, не глядя в лицо
Мелькору. Не то чтобы это лицо было уродливым или отталкивающим; нет. Но
было оно иссечено незаживающими ранами, и, когда говорил Мелькор, в
трещинах шрамов показывалась кровь. Привыкнуть к этому не мог никто. Майя
не был исключением.
- Возьми, - Мелькор протянул Гортхауэру меч, - пришло время принести
клятву.
Майя знал, что требуется от него. Из рук Черного Валы благоговейно
принял он Меч-Отмщение и, коснувшись губами ледяного черного клинка, тихо
проговорил:
- Отдаю себя служению Великому Равновесию Миров... Он замолчал; но
больше ничего и не нужно было говорить. Майя хотел вернуть меч Мелькору,
но тот жестом остановил его:
- Этот меч - твой.
- Но...
- Мне он больше не нужен. Собирай людей... Майя вскинул глаза на
Мелькора: - Я уже сделал это, Повелитель! Мы готовы и ждем только сигнала
вступить в бой!
Сердце Черного Валы сжалось: таким открытым и радостным было лицо
Гортхауэра. Майя думал, что угадал мысль Мелькора; за своего Учителя он
готов был один биться со всем воинством Валинора. И он был сейчас
счастлив, счастлив, как мальчишка - есть ли для ученика награда выше, чем
сражаться за Учителя?
"Единственный выход, единственный выход... Вот - душа его открыта
мне... _к_а_к_ я скажу ему... словно ударить по этому беззащитному лицу...
за веру его, за преданность его - кара, страшнее смерти... о, Ученик
мой... как случилось, что для тебя сейчас свобода и жизнь - кара, а
мучительная смерть - награда?.. Будь я проклят!.. на что я обрекаю тебя?..
ни памяти, ни боли я не смогу отнять у тебя... ты станешь проклинать себя
за то, в чем виновен только я, я один... так будет... лучше бы мне никогда
не знать этого!.. Я должен... не могу, не могу! Ученик мой, прости меня,
прости меня!.. я говорил о праве выбора - и я сам лишаю тебя этого
права... так нужно... спасти тебя - я должен... разрывает надвое, это выше
сил... Ученик мой!.."
"Что с ним?! Что я сделал? Что я сказал? Ему - больно?.. Учитель,
Повелитель, Всевластная Тьма - что с тобой... неужели это я, я причинил
тебе боль?.. Что это, что это?.. кровь, тягучие красные густые капли - как
смола - из ран... Что с тобой, что же мне делать!?.."
Всего на секунду мучительно исказилось лицо Черного Валы, но и этого
было довольно: Майя, не сознавая, что делает, порывисто схватил руку
Властелина и крепко сжал ее.
Боль, пронзившая тело, помогла Мелькору справиться с собой. Лицо его
вновь стало спокойным и жестким, а голос звучал холодно и глухо:
- Ты не понял меня, Гортхауэр, - медленно, четко выговаривая слова,
промолвил он, - Собирай людей, уходите на Восток. Ты поведешь их.
Лицо Гортхауэра было похоже на лицо смертельно раненого -
потрясенное, растерянное, беспомощное.
"За что?!.."
"Гортхауэр, Ученик мой, прости... Если я исполню твое желание, Арда
погибнет, не будет ей больше защитника... но, спасая ее, я тебя, тебя
обреку на вечную пытку - память и совесть... ненавижу себя... как
разорвать сердце, Ученик?.."
- Нет, Властелин! Не приказывай; однажды ты уже заставил меня уйти,
и...
- Ты помнишь. Так вспомни и об Эльфах Тьмы. "Скованные руки...
красный снег, искаженные мукой лица... Ты не сможешь уйти, как они... ты -
еще не Человек... Нет! Я не позволю им, нет, нет!.."
- Неужели ты не понял, что кроме этих людей и тебя, у меня не будет
больше учеников?
Гортхауэр все еще инстинктивно стискивал руку Мелькора.
"Я помню... что они сделают с тобой, Учитель?.. Нет, мне нельзя
уходить... раскаленная цепь... я не позволю, я стану щитом тебе, Учитель,
Учитель..."
- Пусть уходят люди, я остаюсь.
- Нет. Это приказ.
Только сейчас Майя понял, _ч_т_о_ он делает. "Руки... обожженные...
что я сделал... ему больно..." Ужас охватил Гортхауэра; дрожа всем телом,
он склонил голову и благоговейно коснулся губами руки Властелина.
- Прекрати! - сдавленно прорычал Мелькор, - Что ты делаешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
оставляло рану на теле Арды. И раны, наносимые Арде, оплакивала Ниенна, но
ничем не могла она помочь миру.
ВОЙНА ГНЕВА
...И много было битв, когда Эльфы и Люди, объединившись, шли войной
против Мелькора. И горько было это Черному Вале. И однажды узнал он, что
Эарендил взошел на корабль и направил его к берегам Благословенных Земель.
Он понимал, что скоро вновь придет в Средиземье воинство Бессмертных. И
снова пощады не будет никому.
Конечно, думал Мелькор и о собственной своей судьбе, но мысли эти
были отстраненными и бесконечно усталыми.
Валар не упустят случая отплатить ему и за собственный страх, и за
мятеж против Единого. Заключение сочтут слишком мягким наказанием. Убить
его, Бессмертного, они не смогут. И, чтобы избавиться навсегда от Черного
Валы, сделать они могут только одно: вышвырнут непокорного за грань мира.
За пределы Арды.
"Отныне вы - жизнь этого мира, а он - ваша жизнь." Что изменилось бы,
не будь этих слов Илуватара? Арда была его болью, его сердцем. Его жизнью.
Если будет разорвана связь с Ардой, он умрет. Умрет? Он? Бессмертный Айну?
Смерть была бы воистину избавлением - но он не мог, не должен был уйти.
Он не сможет жить.
Он не сможет умереть.
"Нет, это малодушие; как смею я думать о себе?.." Он давно уже все
знал. И страха не было в его душе. Мозг его работал сейчас холодно и
беспощадно-логично. Он понимал, что в этой Войне Гнева Люди станут его
союзниками, как прежде - Эльфы Тьмы. Знал то, что им не выстоять, как не
выстоит и он сам.
"Все, кто шел за мной, приняли смерть. Кровь их - на мне." Он не мог
забыть, ни простить себя. Память горячим комком стояла в горле, жгла
грудь, красно-соленой болью стыла на губах - словно ему дали испить чашу
горечи, чашу теплой крови.
"Любой ценой - вывести их из-под удара. Спасти. Любой ценой. Прикажу
- уходить. Великим Валар, - он усмехнулся холодно и страшно, - нужен
только я."
"...Больше я не оставлю тебя. Не проси и не приказывай." Мелькор
стиснул руки. "Гортхауэр... ученик мой... Что же делать, что? Он не уйдет
- и тогда... Суд Валар?! Нет, это невозможно, нет, нет!.."
Он внезапно вспомнил, как в этом же зале - беспомощный, полумертвый,
в крови - лежал его ученик, не в силах даже пошевелиться, не в силах
сказать ни слова, и на заострившемся лице жили только глаза - подернутые
дымкой страдания, беззащитные, огромные, исполненные мольбы и
благодарности...
"Ученик мой... единственный..."
И Мелькор решил. Приказать. Заставить уйти. Жестоко, но это
единственный выход. На это еще хватит сил. Кто-то должен продолжать
начатое.
...Гортхауэр предстал перед троном Властелина, не глядя в лицо
Мелькору. Не то чтобы это лицо было уродливым или отталкивающим; нет. Но
было оно иссечено незаживающими ранами, и, когда говорил Мелькор, в
трещинах шрамов показывалась кровь. Привыкнуть к этому не мог никто. Майя
не был исключением.
- Возьми, - Мелькор протянул Гортхауэру меч, - пришло время принести
клятву.
Майя знал, что требуется от него. Из рук Черного Валы благоговейно
принял он Меч-Отмщение и, коснувшись губами ледяного черного клинка, тихо
проговорил:
- Отдаю себя служению Великому Равновесию Миров... Он замолчал; но
больше ничего и не нужно было говорить. Майя хотел вернуть меч Мелькору,
но тот жестом остановил его:
- Этот меч - твой.
- Но...
- Мне он больше не нужен. Собирай людей... Майя вскинул глаза на
Мелькора: - Я уже сделал это, Повелитель! Мы готовы и ждем только сигнала
вступить в бой!
Сердце Черного Валы сжалось: таким открытым и радостным было лицо
Гортхауэра. Майя думал, что угадал мысль Мелькора; за своего Учителя он
готов был один биться со всем воинством Валинора. И он был сейчас
счастлив, счастлив, как мальчишка - есть ли для ученика награда выше, чем
сражаться за Учителя?
"Единственный выход, единственный выход... Вот - душа его открыта
мне... _к_а_к_ я скажу ему... словно ударить по этому беззащитному лицу...
за веру его, за преданность его - кара, страшнее смерти... о, Ученик
мой... как случилось, что для тебя сейчас свобода и жизнь - кара, а
мучительная смерть - награда?.. Будь я проклят!.. на что я обрекаю тебя?..
ни памяти, ни боли я не смогу отнять у тебя... ты станешь проклинать себя
за то, в чем виновен только я, я один... так будет... лучше бы мне никогда
не знать этого!.. Я должен... не могу, не могу! Ученик мой, прости меня,
прости меня!.. я говорил о праве выбора - и я сам лишаю тебя этого
права... так нужно... спасти тебя - я должен... разрывает надвое, это выше
сил... Ученик мой!.."
"Что с ним?! Что я сделал? Что я сказал? Ему - больно?.. Учитель,
Повелитель, Всевластная Тьма - что с тобой... неужели это я, я причинил
тебе боль?.. Что это, что это?.. кровь, тягучие красные густые капли - как
смола - из ран... Что с тобой, что же мне делать!?.."
Всего на секунду мучительно исказилось лицо Черного Валы, но и этого
было довольно: Майя, не сознавая, что делает, порывисто схватил руку
Властелина и крепко сжал ее.
Боль, пронзившая тело, помогла Мелькору справиться с собой. Лицо его
вновь стало спокойным и жестким, а голос звучал холодно и глухо:
- Ты не понял меня, Гортхауэр, - медленно, четко выговаривая слова,
промолвил он, - Собирай людей, уходите на Восток. Ты поведешь их.
Лицо Гортхауэра было похоже на лицо смертельно раненого -
потрясенное, растерянное, беспомощное.
"За что?!.."
"Гортхауэр, Ученик мой, прости... Если я исполню твое желание, Арда
погибнет, не будет ей больше защитника... но, спасая ее, я тебя, тебя
обреку на вечную пытку - память и совесть... ненавижу себя... как
разорвать сердце, Ученик?.."
- Нет, Властелин! Не приказывай; однажды ты уже заставил меня уйти,
и...
- Ты помнишь. Так вспомни и об Эльфах Тьмы. "Скованные руки...
красный снег, искаженные мукой лица... Ты не сможешь уйти, как они... ты -
еще не Человек... Нет! Я не позволю им, нет, нет!.."
- Неужели ты не понял, что кроме этих людей и тебя, у меня не будет
больше учеников?
Гортхауэр все еще инстинктивно стискивал руку Мелькора.
"Я помню... что они сделают с тобой, Учитель?.. Нет, мне нельзя
уходить... раскаленная цепь... я не позволю, я стану щитом тебе, Учитель,
Учитель..."
- Пусть уходят люди, я остаюсь.
- Нет. Это приказ.
Только сейчас Майя понял, _ч_т_о_ он делает. "Руки... обожженные...
что я сделал... ему больно..." Ужас охватил Гортхауэра; дрожа всем телом,
он склонил голову и благоговейно коснулся губами руки Властелина.
- Прекрати! - сдавленно прорычал Мелькор, - Что ты делаешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42