НЕМОРОСО (гневно): Разве можно заменить мою Валерию?! Хотя другой страус помог бы мне пережить боль потери. Не знаю. Наверное, мне придется уморить себя голодом, как делали греческие стоики.
ГАЛАОР (в ужасе): Ради всего святого, не принимайте этого так близко к сердцу!
О предопределениях
Тело страуса предали земле, предварительно ощипав, и отправились все втроем к тому месту, где расположился лагерем Неморосо.
НЕМОРОСО (задумчиво, словно про себя): Гримальди обрадовался бы, если бы вместо Валерии увидел мешок перьев – я не раз видел, как он выдергивал у нее перья, приговаривая при этом: «Ни одно перо не пишет так тонко, как перья Валерии».
ОЛИВЕРОС: А знаете ли вы, что родились в один и тот же день? Я хорошо помню вашего отца, дон Неморосо: дон Гото Мудрый был человеком очень знающим.
НЕМОРОСО (улыбаясь): Тогда мне все понятно: одни и те же звезды управляют и жизнью Галаора-охотника, и жизнью Неморосо-укротителя. Мне нужно было вырастить и воспитать мою Валерию, чтобы потом явился он и ее подстрелил. Теперь все ясно. Луна льет на нас один и тот же белесый свет, линии наших судеб перекрещиваются. Мы как две стороны одной монеты: если не станет Галаора, исчезну и я.
ГАЛАОР: Я не думаю, что есть какие-то линии, дон Неморосо. Сами посудите: если бы все мы были лишь стадом, управляемым звездами, то никому ничего нельзя было бы поставить в заслугу, никого ни в чем обвинить. Я хочу сказать, что вонзил свое копье в кабана, потому что хотел, потому что мог, потому что я не испытывал страха, а не потому что мне так велела какая-то звезда.
НЕМОРОСО: И мою Валерию вы тоже убили, потому что могли, хотели и вам не испытывали страха.
ГАЛАОР: Прошу извинить меня, дон Неморосо, но это именно так. К тому же надо принять во внимание случай: если бы мы остались еще на один день там, где я лежал, придавленный кабаном, ваша Валерия сейчас была бы жива.
НЕМОРОСО: Но вы не остались. Не хотите поискать этому объяснения? А оно есть: не может быть бессмысленной смерть моей Валерии. И такое объяснение должно иметь характер предопределения – легко рассказывать о каком-то событии, когда оно уже случилось. Все, что мы делаем, заранее определено высшими силами.
ГАЛАОР: То, что вы ищете и что уже нашли, дон Неморосо, есть не объяснение, а оправдание. Кроме того, вы хотите оправдать все сразу, а не какой-то отдельный случай. Не думаю, что такое возможно. А если и возможно, то какое это было бы слабое оправдание! К тому же оно парализовало бы мир и умалило нас до размеров муравьев.
ОЛИВЕРОС (спокойно улыбаясь): Куропатка для Галаора-охотника!
Тот, кто сам выбирает судьбу
Доктор Гримальди сделал большой глоток и, пережевывая очередной кусок цыпленка, сказал:
– Лучше бы мы съели Валерию. Ее мясо вкусное и питательное, не то что эта курятина.
НЕМОРОСО: Ах, не надо, прошу вас…
ГРИМАЛЬДИ: Вы, молодой принц Гаулы, не верите звездам. Неморосо мне сказал, что вы даже полагаете, будто сами выбрали дату и место собственного рождения. Дон Галаор, вам не кажется, что вы колеблетесь между рискованным и необоснованным, как пчела над цветами на ковре?
ГАЛАОР: Не совсем так… Мы все вплетены в ковер случайностей. И не я определил дату и место своего рождения.
ГРИМАЛЬДИ: Значит, жизнь есть хаос, среди которого вы размахиваете мечом и пускаете стрелы? Так вот, это не так Вы сын короля Гаулы, верно? От него вы унаследовали физическую силу, он сделал вас храбрецом, охотником, воином… В те годы, когда вы были еще ребенком, он вас воспитал, сформировал, вылепил, создал, воплотил.
ГАЛАОР: Согласен.
ГРИМАЛЬДИ: Так что сами видите, ваши достоинства и ваши недостатки – не только ваша заслуга и ваша вина. Равно как и то, что вы стали прекрасным охотником. Разве вашего деда воспитал, сформировал, вылепил, создал и воплотил не ваш прадед? А это значит, что есть потоки и искры, которые дошли к вам издалека и которые пойдут дальше, к тем, кто придет после вас, скажутся на их способностях, достоинствах и недостатках, обидах и радостях, раскаяниях и сожалениях.
НЕМОРОСО: Продолжай, Гримальди! Поучи невежду. Объясни ему все то, что объяснял мне.
ГРИМАЛЬДИ: Погоди, Неморосо, не горячись. Ты прекрасно знаешь, что не всех и не всему можно научить. А вы будьте осторожны, юный охотник: если вы проанализируете все случайности и совпадения в истории любой династии, то увидите, что не такие уж это случайности, и события развивались словно по заранее составленному безупречному плану. Задумайтесь о столетиях, о тысячелетиях и, возможно, тогда к вам придет понимание…
ГАЛАОР: Если то, что я делаю сегодня, будет иметь смысл только через тысячу лет или имело смысл тысячу лет назад, то оно не имеет смысла для меня.
ГРИМАЛЬДИ: В таком случае нет сомнений: вы полагаете, что сами выбираете свою судьбу.
Погода стояла хорошая, ужинали они на свежем воздухе, возле костра. Музыканты, сопровождавшие принца Неморосо, играли нежные мелодии. Галаор, уставший после долгого путешествия, с отяжелевшей после выпитого вина головой, клевал носом. Доктор Гримальди продолжал разглагольствовать. «Как же мудро поступил дон Оливерос, извинившись и отказавшись от ужина!», – с тоской думал Галаор.
Когда ужин наконец закончился, Галаор едва добрел до шатра, который отвели ему и его другу Оливеросу. Он очень удивился, увидев, что дон Оливерос не спит, что на нем доспехи, а в правой руке – шлем.
ОЛИВЕРОС: Я обошел лагерь и убежден, что Брунильда здесь. Она среди этих людей.
Властелин знания
Сон у Галаора как рукой сняло. А ведь и верно! Брунильда может находиться здесь. Принц Неморосо и доктор Гримальди отвлекали Галаора беседами, пускали ему пыль в глаза, чтобы он их ни в чем не заподозрил: ведь он знал об их пристрастии ко всему уродливому и аномальному. Как же он сразу об этом не подумал? Почему не вспомнил об этой черте принца Неморосо и доктора Гримальди? Сидя на походной кровати, Галаор гораздо больше злился на себя за недогадливость и слепоту, чем радовался тому, что наконец-то разыскал принцессу.
Дон Оливерос начал медленно раздеваться:
– Завтра начнем действовать.
Галаор упал на кровать, закинул руки за голову. Дон Оливерос, снимая доспехи, произнес:
– Галаор, я должен сказать тебе одну вещь.
Галаор повернулся к нему:
– Говорите.
ОЛИВЕРОС: У кабана уже был переломлен хребет, когда ты на него напал. Он уже не мог двигаться после объятий дона Брудонта…
ГАЛАОР: Я этого не знал. Когда я бросился на него, я этого не знал.
ОЛИВЕРОС: Конечно, не знал.
ГАЛАОР: Так значит, я не подвергался опасности, значит, в моем порыве не было смысла? Это не я убил кабана с берегов Аутомедонта… Дон Оливерос, я думал, что погибну в том бою, а оказывается, я вонзил копье в глотку уже издыхавшего зверя… Я думал, что кабан жив, что он будет кусаться, набросится на меня и эта битва будет в моей жизни последней… Вчера я обманывался, наслаждаясь своим триумфом, а сегодня я в полной растерянности и могу только жалко мямлить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29