Потом упал на пол, весь забрызганный розоватой пеной. Меч выпал у него из рук. Он выждал некоторое время – улитка была неподвижна.
МАМУРРА (с трудом двигая языком): Галаор, справа!
Галаор обернулся и увидел Валтасара: по колено в пене, с перекошенным лицом он шел на Галаора, сжимая в руках алебарду. Галаор не в силах был шевельнуться.
ГАЛАОР: Я разрушил твое творение, Диомедес. Можешь больше не прикидываться.
ВАЛТАСАР: Ты уничтожил созданное мною совершенство, а я разрушу примитивную машину твоего тела.
Галаор пытался пошевелиться, но не смог: неведомая сила пригвоздила его к полу в двух шагах от мертвой улитки.
МАМУРРА: Диомедес, если это ты, Диомедес, подожди…
Диомедес шел вперед, с трудом передвигая ноги, вязнущие в розовой пене.
МАМУРРА (командным голосом): Остановись, Валтасар, не смей нападать на моего гостя!
Диомедес замер, поглядел вокруг безумными глазами. У ног Диомедеса Галаор не отрывал взгляда от занесенного над его головой лезвия.
ДИОМЕДЕС: Господин, я…
МАМУРРА: Немедленно брось оружие, Валтасар.
ДИОМЕДЕС: Господин, я… Я был Диомедесом, был Валтасаром, я… я…
МАМУРРА: Вперед, Ксанф!
Ксанф поднялся на дыбы – никогда он не казался Галаору таким огромным и таким огненно-рыжим, – грозно заржал и бросился на врага.
КСАНФ: Пой, рапсод, обман, серебряный хлыст, сердце для мышей!
ДИОМЕДЕС (твердо): Я Диомедес-созидатель, и я убью Галаора, уничтожившего мои чудесные творения. Я…
Диомедес не закончил: Ксанф обрушился на него и отбросил мощным ударом копыта на панцирь улитки. Мамурра с трудом поднял Галаора и посадил его на Ксанфа. Потом сам сел сзади него и воскликнул:
– Вперед, Ксанф! В сады!
Ксанф взлетел на панцирь улитки и перепрыгнул через развалины стены туда, где прежде был сад.
КСАНФ: Солнце над костями жертвоприношения.
Солнце над рогатой башней
Утреннее солнце сияло над обугленными руинами чудесных садов. Галаор обратился к дону Мамурре:
– Поедемте к конюшне, дон Мамурра. Я там припрятал одного Верблеопардатиса.
Дон Мамурра ласково поторопил Ксанфа.
Завидев Верблеопардатиса, Галаор не смог сдержать восторженного крика:
– Он жив! Он жив!
МАМУРРА: Осторожнее, Галаор!
Словно ожившая скала, взметнулось перед ними железное чудовище с огромным рогом на лбу и, страшно взревев, бросилось прямо на них. Видавший и не такое Ксанф ловко увернулся, и чудовище проскочило в двух шагах от него, яростно мотая головой и едва не задев всадников длинным рогом. Дон Мамурра направил Ксанфа в сторону Верблеопардатиса. Военная машина, развернувшись, устремилась за ними.
МАМУРРА: Галаор, пересаживайтесь на башню с рогами, а этого саблерогого быка оставьте мне.
Галаор вскочил на Верблеопардатиса, вцепился ему в загривок, высвободил из ножен меч и перерубил путы. Животное принялось прыгать, брыкаться и трясти шеей, пытаясь сбросить всадника. Галаор бросил меч и обхватил шею живой башни обеими руками. Верблеопардатис поскакал бешеным галопом. Галаор болтался на его шее, изо всех сил стараясь не разжать рук.
Мамурра обнажил свой гигантский меч. Железное чудовище неслось прямо на Верблеопардатиса. Меч дона Мамурры обрушился на оскаленную пасть чудовища, и оно повернулось к дону Мамурре. Тот издал воинственный клич и пришпорил Ксанфа.
Конь мчался во весь опор, седая грива дона Мамурры развевалась, словно штандарт.
Разъяренное чудище настигало Ксанфа. Дон Мамурра отыскал взглядом удаляющегося Верблеопардатиса с болтающимся на его шее Галаором.
– Удачи тебе, Галаор! – крикнул он.
КСАНФ: Кабан, Геркулес, Геркулес, разрушь ветер!
Дон Мамурра почувствовал, как рог чудовища касается его ноги. Он молниеносно развернул коня и крепче сжал рукоять меча. Чудовище бросилось на дона Мамурру, но наткнулось на его огромный меч, перекувырнулось, рухнуло оземь и забилось в агонии. Дон Мамурра медленно приблизился к нему.
– Это злоба твоя тебя погубила, – объяснил он издыхающему чудищу.
Потом посмотрел по сторонам: кругом пустота и тишина. На месте замка – груда камней, на месте садов – обугленные пни и выжженная трава. Никого и ничего. Галаор наверняка был уже далеко. Дон Мамурра улыбнулся и медленно двинулся вперед.
Боги, сброшенные на землю
Медленно ехал дон Мамурра, покидая те места, где еще так недавно цвели чудесные сады. Он не направлял коня, и тот шел туда, куда хотел. Они поднялись на гору, и оттуда дон Мамурра еще раз окинул взглядом свои владения: жизнь там еще слабо теплилась лишь в нескольких маленьких облачках дыма, да и те скоро рассеял легкий ветерок.
КСАНФ: Терпеть поражение… Большой конь, огромный, словно дерево; спокойны в чреве твоем солдаты и щиты; корабль, который не скачет, не кусает… Нападай, скачи меж стариков, кусай, бей копытом; копья, захлебнувшийся крик. Ливень на улицах вожделенного города: ливень серебра. Ливень каменных и деревянных голов, ливень огня и плача. Круши, на земле статуи, дети – мягко… Хрусти, бей, дави… Кровь, страх, бег… Бегут, туники, рвать, наслаждение; победные крики и вопли ужаса, белая, мягкая, обнаженная плоть и в ней мечи… Единственное спасение для побежденных – не надеяться на спасение; вперед, вперед, взбирайся на груду мрамора… усталость, звон мечей… дым, дым, тишина: боги сброшены на землю…
МАМУРРА: Да, Ксанф, все как тогда, как в том городе, который ты взял с налета: снова рухнули стены, которые ты видел перед собой столько лет. Все рушится, всему приходит конец, друг мой.
Старик погладил шею коня и легонько похлопал по крупу – нужно двигаться вперед. Больше старый воин не оглянулся ни разу: было место, куда он хотел вернуться. Вернуться, увидеть его еще раз, и упасть, чтобы отдохнуло наконец его усталое тело.
Дон Мамурра улыбнулся: охотничий домик, над которым кричали ловчие соколы, стоял на своем месте. Он спешился, с волнением открыл скрипучую рассохшуюся дверь. Сердце его радостно забилось: все оставалось на своих местах. Он упал на постель, на те же самые лисьи шкуры, и заснул.
О снах
Яркий солнечный свет и веселые крики Галаора прервали сон дона Мамурры.
ГАЛАОР: Дон Мамурра! Дон Мамурра! Просыпайтесь, уже утро! Я принес вино и только что подстреленных перепелок. Вы ведь проголодались! Мы уже три дня ничего не ели. Дон Мамурра сел на постели из лисьих шкур. Дверь распахнулась, и появился весело улыбающийся Галаор. Он пришел не один: в проеме двери старик различил женский силуэт.
ГАЛАОР: Проходите. Здесь найдутся котлы и очаг. Эта женщина спасла мне жизнь, когда я впервые приехал в эти места, дон Мамурра. Она предупредила меня об отравленном роге. А сейчас она приготовит для нас этих изумительных перепелок.
МАМУРРА: Знаешь ли ты, Галаор, что греки когда-то верили, будто мы видим общие сны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
МАМУРРА (с трудом двигая языком): Галаор, справа!
Галаор обернулся и увидел Валтасара: по колено в пене, с перекошенным лицом он шел на Галаора, сжимая в руках алебарду. Галаор не в силах был шевельнуться.
ГАЛАОР: Я разрушил твое творение, Диомедес. Можешь больше не прикидываться.
ВАЛТАСАР: Ты уничтожил созданное мною совершенство, а я разрушу примитивную машину твоего тела.
Галаор пытался пошевелиться, но не смог: неведомая сила пригвоздила его к полу в двух шагах от мертвой улитки.
МАМУРРА: Диомедес, если это ты, Диомедес, подожди…
Диомедес шел вперед, с трудом передвигая ноги, вязнущие в розовой пене.
МАМУРРА (командным голосом): Остановись, Валтасар, не смей нападать на моего гостя!
Диомедес замер, поглядел вокруг безумными глазами. У ног Диомедеса Галаор не отрывал взгляда от занесенного над его головой лезвия.
ДИОМЕДЕС: Господин, я…
МАМУРРА: Немедленно брось оружие, Валтасар.
ДИОМЕДЕС: Господин, я… Я был Диомедесом, был Валтасаром, я… я…
МАМУРРА: Вперед, Ксанф!
Ксанф поднялся на дыбы – никогда он не казался Галаору таким огромным и таким огненно-рыжим, – грозно заржал и бросился на врага.
КСАНФ: Пой, рапсод, обман, серебряный хлыст, сердце для мышей!
ДИОМЕДЕС (твердо): Я Диомедес-созидатель, и я убью Галаора, уничтожившего мои чудесные творения. Я…
Диомедес не закончил: Ксанф обрушился на него и отбросил мощным ударом копыта на панцирь улитки. Мамурра с трудом поднял Галаора и посадил его на Ксанфа. Потом сам сел сзади него и воскликнул:
– Вперед, Ксанф! В сады!
Ксанф взлетел на панцирь улитки и перепрыгнул через развалины стены туда, где прежде был сад.
КСАНФ: Солнце над костями жертвоприношения.
Солнце над рогатой башней
Утреннее солнце сияло над обугленными руинами чудесных садов. Галаор обратился к дону Мамурре:
– Поедемте к конюшне, дон Мамурра. Я там припрятал одного Верблеопардатиса.
Дон Мамурра ласково поторопил Ксанфа.
Завидев Верблеопардатиса, Галаор не смог сдержать восторженного крика:
– Он жив! Он жив!
МАМУРРА: Осторожнее, Галаор!
Словно ожившая скала, взметнулось перед ними железное чудовище с огромным рогом на лбу и, страшно взревев, бросилось прямо на них. Видавший и не такое Ксанф ловко увернулся, и чудовище проскочило в двух шагах от него, яростно мотая головой и едва не задев всадников длинным рогом. Дон Мамурра направил Ксанфа в сторону Верблеопардатиса. Военная машина, развернувшись, устремилась за ними.
МАМУРРА: Галаор, пересаживайтесь на башню с рогами, а этого саблерогого быка оставьте мне.
Галаор вскочил на Верблеопардатиса, вцепился ему в загривок, высвободил из ножен меч и перерубил путы. Животное принялось прыгать, брыкаться и трясти шеей, пытаясь сбросить всадника. Галаор бросил меч и обхватил шею живой башни обеими руками. Верблеопардатис поскакал бешеным галопом. Галаор болтался на его шее, изо всех сил стараясь не разжать рук.
Мамурра обнажил свой гигантский меч. Железное чудовище неслось прямо на Верблеопардатиса. Меч дона Мамурры обрушился на оскаленную пасть чудовища, и оно повернулось к дону Мамурре. Тот издал воинственный клич и пришпорил Ксанфа.
Конь мчался во весь опор, седая грива дона Мамурры развевалась, словно штандарт.
Разъяренное чудище настигало Ксанфа. Дон Мамурра отыскал взглядом удаляющегося Верблеопардатиса с болтающимся на его шее Галаором.
– Удачи тебе, Галаор! – крикнул он.
КСАНФ: Кабан, Геркулес, Геркулес, разрушь ветер!
Дон Мамурра почувствовал, как рог чудовища касается его ноги. Он молниеносно развернул коня и крепче сжал рукоять меча. Чудовище бросилось на дона Мамурру, но наткнулось на его огромный меч, перекувырнулось, рухнуло оземь и забилось в агонии. Дон Мамурра медленно приблизился к нему.
– Это злоба твоя тебя погубила, – объяснил он издыхающему чудищу.
Потом посмотрел по сторонам: кругом пустота и тишина. На месте замка – груда камней, на месте садов – обугленные пни и выжженная трава. Никого и ничего. Галаор наверняка был уже далеко. Дон Мамурра улыбнулся и медленно двинулся вперед.
Боги, сброшенные на землю
Медленно ехал дон Мамурра, покидая те места, где еще так недавно цвели чудесные сады. Он не направлял коня, и тот шел туда, куда хотел. Они поднялись на гору, и оттуда дон Мамурра еще раз окинул взглядом свои владения: жизнь там еще слабо теплилась лишь в нескольких маленьких облачках дыма, да и те скоро рассеял легкий ветерок.
КСАНФ: Терпеть поражение… Большой конь, огромный, словно дерево; спокойны в чреве твоем солдаты и щиты; корабль, который не скачет, не кусает… Нападай, скачи меж стариков, кусай, бей копытом; копья, захлебнувшийся крик. Ливень на улицах вожделенного города: ливень серебра. Ливень каменных и деревянных голов, ливень огня и плача. Круши, на земле статуи, дети – мягко… Хрусти, бей, дави… Кровь, страх, бег… Бегут, туники, рвать, наслаждение; победные крики и вопли ужаса, белая, мягкая, обнаженная плоть и в ней мечи… Единственное спасение для побежденных – не надеяться на спасение; вперед, вперед, взбирайся на груду мрамора… усталость, звон мечей… дым, дым, тишина: боги сброшены на землю…
МАМУРРА: Да, Ксанф, все как тогда, как в том городе, который ты взял с налета: снова рухнули стены, которые ты видел перед собой столько лет. Все рушится, всему приходит конец, друг мой.
Старик погладил шею коня и легонько похлопал по крупу – нужно двигаться вперед. Больше старый воин не оглянулся ни разу: было место, куда он хотел вернуться. Вернуться, увидеть его еще раз, и упасть, чтобы отдохнуло наконец его усталое тело.
Дон Мамурра улыбнулся: охотничий домик, над которым кричали ловчие соколы, стоял на своем месте. Он спешился, с волнением открыл скрипучую рассохшуюся дверь. Сердце его радостно забилось: все оставалось на своих местах. Он упал на постель, на те же самые лисьи шкуры, и заснул.
О снах
Яркий солнечный свет и веселые крики Галаора прервали сон дона Мамурры.
ГАЛАОР: Дон Мамурра! Дон Мамурра! Просыпайтесь, уже утро! Я принес вино и только что подстреленных перепелок. Вы ведь проголодались! Мы уже три дня ничего не ели. Дон Мамурра сел на постели из лисьих шкур. Дверь распахнулась, и появился весело улыбающийся Галаор. Он пришел не один: в проеме двери старик различил женский силуэт.
ГАЛАОР: Проходите. Здесь найдутся котлы и очаг. Эта женщина спасла мне жизнь, когда я впервые приехал в эти места, дон Мамурра. Она предупредила меня об отравленном роге. А сейчас она приготовит для нас этих изумительных перепелок.
МАМУРРА: Знаешь ли ты, Галаор, что греки когда-то верили, будто мы видим общие сны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29