Вижу, ты напряжен, как и раньше. Но ты же не хочешь никому причинить вреда, ведь так?
– Хочешь сказать, ты боишься, что я буду доставлять тебе неприятности.
– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Генри. Мы ведь можем провести день на выставке Гетти, да?
Генри сжал пальцами пакетик с белым порошком, который он переложил в карман брюк. Он был размером с чайный пакетик, и ему нравилось всегда иметь его при себе – это придавало ему уверенности. Он наделял его ощущением власти. Он являлся неким ключом к внезапным переменам, а потому – к настоящей жизни.
– Выставка проходит в Королевской академии, – добавил отец, – не слишком далеко отсюда.
– Я влюблен.
Мистер Мицуи старался не встречаться с сыном глазам, как всегда пытаясь избежать мыслей о том, насколько сильно Генри похож на мать. Интересно, был ли он когда-нибудь другим?
– Мы собираемся обручиться.
– Поздравляю, Генри. Мы улетаем сегодня вечером.
– Тогда я попрошу ее обручиться со мной сегодня, хорошо? Я позвоню ей прямо сейчас.
Генри взял телефон и набрал номер. Никто не отвечал, и Генри задумчиво кивнул, к радости отца, как вдруг на другом конце трубки раздался женский голос:
– Мистер Мицуи?
Сколько раз он просил ее называть его Генри. Ах, эта стойкая мисс Бернс и ее строгий и прекрасный голос, не умеющий ошибаться. Он набрал в легкие побольше воздуха.
– Мисс Бернс, – сказал он, – я хотел бы пригласить вас на ланч.
– Мы не будем встречаться. Я вам уже говорила.
– Сегодня мой последний день.
– Ни сегодня. Ни завтра. Никогда.
– Я хотел поблагодарить вас. Я приходил к вам домой.
Где бы мисс Бернс ни находилась сейчас, там было очень тихо. Наверное, смотрит на часы, подумал он. Потом ему показалось, что она ушла, и он почувствовал огромное облегчение, когда она наконец ответила.
– Я не дома. Не нужно больше приходить ко мне.
– Может, мы могли бы встретиться где-то еще.
– Похоже, вы меня не понимаете, Генри. Возможно, когда вы приходили, я была дома, но не открыла вам дверь, потому что не хотела вас видеть. Вы об этом подумали?
– Я знаю, что вас там не было, – сказал Генри. – Если бы вы были дома, вы бы открыли дверь. Мы не можем не встретиться.
– Мне пора идти, Генри. Счастливого пути домой, в Токио.
– Еще один, последний вопрос.
– Никаких вопросов, Генри, простите, до свидания.
Очень медленно Генри отключил телефон и положил его обратно на тарелку. Она назвала его Генри. Он посмотрел на отца и внезапно широко улыбнулся – он, за многие годы научившийся удивляться прекрасным подаркам. Один из передних зубов, слева, был темным – такого ровного и глубокого цвета, будто его выбрали из каталога колеров.
– Она согласилась, – сказал Генри. – Она с удовольствием пообедает со мной.
4
Все зависит от отношения.
«Таймс », 1/11/93
1/11/93 понедельник 09:24
Это был как раз тот случай, когда не стоило бояться и действовать так, как поступила бы ее мать. Генри Мицуи не найдет ее здесь, особенно после того, как она перестала брать трубку, а завтра он, кажется, будет уже в Японии. А если не будет, то она всегда может позвонить в полицию, так что особых причин бояться у нее не было.
В ожидании Спенсера, ушедшего в библиотеку, Хейзл успела обойти весь дом. Многие огромные комнаты были почти пусты, лишь с одним каким-нибудь старым столом или стулом, словно намекающими, что все можно заполнить мебелью, были бы желание, средства и сама мебель. Она успела рассмотреть висящие повсюду картины: копия Ван Гога, репродукции Лаури или Вермеера, оригинальная иллюстрация к «Ветру в ивах»: Крот в снежную бурю. Еще она узнала работы Роуландсона и Ванессы Белл, запомнившиеся по курсу «Английские художники и живопись».
В конце концов, она решила обосноваться на первом этаже, в гостиной с окнами в сад. И вернувшись, Спенсер нашел ее сидящей, вполне по-домашнему, на древнем раскладном диване и читающей «Последнее путешествие сэра Джона Магилла». Спенсер выдвинул стул из-под полированной столешницы, уселся на него задом наперед и спросил, не видела ли она Уильяма.
– Если это такой престарелый дядя, немножко похожий на Феллини, тогда видела.
– А чем он похож на Феллини? – спросил Спенсер.
– Высокий, пухлые щеки, седые волосы. Ему под шестьдесят, но он так и не вырос.
– Он ничем тебя случайно не обидел?
– Он меня и не видел. Просто стоял, смотрел на входную дверь. Я не стала его беспокоить.
– Он боится выходить на улицу, поскольку думает, что Британии пришел конец. Пойду-ка я посмотрю, как он там.
– Ты разве не видел его, когда пришел?
– Я вошел через черный ход. Сейчас вернусь.
– В таком случае, можешь сделать мне одолжение.
Она выключила телефон и бросила его Спенсеру.
– Я решила взять отпуск, – сказала она, – и начнется он прямо сейчас. Спрячь эту штуковину куда-нибудь, чтобы она не попадалась мне на глаза.
Уильям все еще стоял в холле и смотрел на входную дверь. На этот раз он не мог не услышать шагов Спенсера.
– Я собираюсь выйти на улицу, – объявил Уильям, – даже если это будет стоить мне жизни.
Спенсер положил телефон Хейзл поверх писем и открыток на телефонный столик – там он его точно не забудет. Уильям тут же схватил телефон и принялся нажимать на кнопки.
– Она богатенькая учительница, да?
– Ей просто нужно быть на связи.
Уильям набрал воображаемый номер и прижал трубку к уху.
– Алло, – сказал он, – есть там кто-нибудь?
Хейзл была права – он действительно похож на Феллини, но все-таки выглядел поздоровее. Он, кажется, не торопился выходить, поэтому Спенсер решил, что его можно оставить в покое на некоторое время.
В гостиной Хейзл ждала его, отложив книгу и натянув свитер поверх колен. Когда Спенсер вернулся, она опустила руку на подушку рядом. Спенсер предпочел расположиться на стуле.
– Хорошо, – сказала она. Хейзл обняла колени руками и, сама удивившись учительским ноткам, появившимся в голосе, спросила: – Может, ты все-таки скажешь мне, что все это значит?
– Как поживает сэр Джон?
– Прошу прощения?
– В книге «Последнее путешествие сэра Джона Магилла».
– Это его последнее путешествие. Прекрати, Спенсер, мы ведь можем поговорить по-человечески.
Хейзл ужасно разозлило, когда он принялся смотреть в другую сторону, будто что-то внезапно завладело его вниманием. Хейзл попросила его прекратить.
– Мы одни, – сказала она, – и наконец вместе. Может, стоит уже расслабиться и получать удовольствие? У нас впереди целый день, – добавила она отчетливо. – Так что перестань волноваться. Или по крайней мере скажи, что тебя тревожит.
– Извини. – Спенсер пересел на другой стул. – Я не могу расслабиться, когда должны прийти смотреть дом.
– Если что-то не так, то ты должен мне рассказать. У нас не может быть секретов друг от друга.
– Дело не в секретах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Хочешь сказать, ты боишься, что я буду доставлять тебе неприятности.
– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Генри. Мы ведь можем провести день на выставке Гетти, да?
Генри сжал пальцами пакетик с белым порошком, который он переложил в карман брюк. Он был размером с чайный пакетик, и ему нравилось всегда иметь его при себе – это придавало ему уверенности. Он наделял его ощущением власти. Он являлся неким ключом к внезапным переменам, а потому – к настоящей жизни.
– Выставка проходит в Королевской академии, – добавил отец, – не слишком далеко отсюда.
– Я влюблен.
Мистер Мицуи старался не встречаться с сыном глазам, как всегда пытаясь избежать мыслей о том, насколько сильно Генри похож на мать. Интересно, был ли он когда-нибудь другим?
– Мы собираемся обручиться.
– Поздравляю, Генри. Мы улетаем сегодня вечером.
– Тогда я попрошу ее обручиться со мной сегодня, хорошо? Я позвоню ей прямо сейчас.
Генри взял телефон и набрал номер. Никто не отвечал, и Генри задумчиво кивнул, к радости отца, как вдруг на другом конце трубки раздался женский голос:
– Мистер Мицуи?
Сколько раз он просил ее называть его Генри. Ах, эта стойкая мисс Бернс и ее строгий и прекрасный голос, не умеющий ошибаться. Он набрал в легкие побольше воздуха.
– Мисс Бернс, – сказал он, – я хотел бы пригласить вас на ланч.
– Мы не будем встречаться. Я вам уже говорила.
– Сегодня мой последний день.
– Ни сегодня. Ни завтра. Никогда.
– Я хотел поблагодарить вас. Я приходил к вам домой.
Где бы мисс Бернс ни находилась сейчас, там было очень тихо. Наверное, смотрит на часы, подумал он. Потом ему показалось, что она ушла, и он почувствовал огромное облегчение, когда она наконец ответила.
– Я не дома. Не нужно больше приходить ко мне.
– Может, мы могли бы встретиться где-то еще.
– Похоже, вы меня не понимаете, Генри. Возможно, когда вы приходили, я была дома, но не открыла вам дверь, потому что не хотела вас видеть. Вы об этом подумали?
– Я знаю, что вас там не было, – сказал Генри. – Если бы вы были дома, вы бы открыли дверь. Мы не можем не встретиться.
– Мне пора идти, Генри. Счастливого пути домой, в Токио.
– Еще один, последний вопрос.
– Никаких вопросов, Генри, простите, до свидания.
Очень медленно Генри отключил телефон и положил его обратно на тарелку. Она назвала его Генри. Он посмотрел на отца и внезапно широко улыбнулся – он, за многие годы научившийся удивляться прекрасным подаркам. Один из передних зубов, слева, был темным – такого ровного и глубокого цвета, будто его выбрали из каталога колеров.
– Она согласилась, – сказал Генри. – Она с удовольствием пообедает со мной.
4
Все зависит от отношения.
«Таймс », 1/11/93
1/11/93 понедельник 09:24
Это был как раз тот случай, когда не стоило бояться и действовать так, как поступила бы ее мать. Генри Мицуи не найдет ее здесь, особенно после того, как она перестала брать трубку, а завтра он, кажется, будет уже в Японии. А если не будет, то она всегда может позвонить в полицию, так что особых причин бояться у нее не было.
В ожидании Спенсера, ушедшего в библиотеку, Хейзл успела обойти весь дом. Многие огромные комнаты были почти пусты, лишь с одним каким-нибудь старым столом или стулом, словно намекающими, что все можно заполнить мебелью, были бы желание, средства и сама мебель. Она успела рассмотреть висящие повсюду картины: копия Ван Гога, репродукции Лаури или Вермеера, оригинальная иллюстрация к «Ветру в ивах»: Крот в снежную бурю. Еще она узнала работы Роуландсона и Ванессы Белл, запомнившиеся по курсу «Английские художники и живопись».
В конце концов, она решила обосноваться на первом этаже, в гостиной с окнами в сад. И вернувшись, Спенсер нашел ее сидящей, вполне по-домашнему, на древнем раскладном диване и читающей «Последнее путешествие сэра Джона Магилла». Спенсер выдвинул стул из-под полированной столешницы, уселся на него задом наперед и спросил, не видела ли она Уильяма.
– Если это такой престарелый дядя, немножко похожий на Феллини, тогда видела.
– А чем он похож на Феллини? – спросил Спенсер.
– Высокий, пухлые щеки, седые волосы. Ему под шестьдесят, но он так и не вырос.
– Он ничем тебя случайно не обидел?
– Он меня и не видел. Просто стоял, смотрел на входную дверь. Я не стала его беспокоить.
– Он боится выходить на улицу, поскольку думает, что Британии пришел конец. Пойду-ка я посмотрю, как он там.
– Ты разве не видел его, когда пришел?
– Я вошел через черный ход. Сейчас вернусь.
– В таком случае, можешь сделать мне одолжение.
Она выключила телефон и бросила его Спенсеру.
– Я решила взять отпуск, – сказала она, – и начнется он прямо сейчас. Спрячь эту штуковину куда-нибудь, чтобы она не попадалась мне на глаза.
Уильям все еще стоял в холле и смотрел на входную дверь. На этот раз он не мог не услышать шагов Спенсера.
– Я собираюсь выйти на улицу, – объявил Уильям, – даже если это будет стоить мне жизни.
Спенсер положил телефон Хейзл поверх писем и открыток на телефонный столик – там он его точно не забудет. Уильям тут же схватил телефон и принялся нажимать на кнопки.
– Она богатенькая учительница, да?
– Ей просто нужно быть на связи.
Уильям набрал воображаемый номер и прижал трубку к уху.
– Алло, – сказал он, – есть там кто-нибудь?
Хейзл была права – он действительно похож на Феллини, но все-таки выглядел поздоровее. Он, кажется, не торопился выходить, поэтому Спенсер решил, что его можно оставить в покое на некоторое время.
В гостиной Хейзл ждала его, отложив книгу и натянув свитер поверх колен. Когда Спенсер вернулся, она опустила руку на подушку рядом. Спенсер предпочел расположиться на стуле.
– Хорошо, – сказала она. Хейзл обняла колени руками и, сама удивившись учительским ноткам, появившимся в голосе, спросила: – Может, ты все-таки скажешь мне, что все это значит?
– Как поживает сэр Джон?
– Прошу прощения?
– В книге «Последнее путешествие сэра Джона Магилла».
– Это его последнее путешествие. Прекрати, Спенсер, мы ведь можем поговорить по-человечески.
Хейзл ужасно разозлило, когда он принялся смотреть в другую сторону, будто что-то внезапно завладело его вниманием. Хейзл попросила его прекратить.
– Мы одни, – сказала она, – и наконец вместе. Может, стоит уже расслабиться и получать удовольствие? У нас впереди целый день, – добавила она отчетливо. – Так что перестань волноваться. Или по крайней мере скажи, что тебя тревожит.
– Извини. – Спенсер пересел на другой стул. – Я не могу расслабиться, когда должны прийти смотреть дом.
– Если что-то не так, то ты должен мне рассказать. У нас не может быть секретов друг от друга.
– Дело не в секретах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65