» – он отвечал: «Это был другой Морис. Никогда не рассказывай этому Морису, что творил тот» .
Он помнил, что вечер, когда они встретились с Шейлой, был очень холодный, но не имел никакого понятия, зачем шел по ее району. Что ему было делать в кварталах, где жили девчонки, учившиеся в местном колледже Мерси, притворяясь, будто ездят в школу за десять миль от родительского дома, Впрочем, хотя бы заезжали подальше от дома.
Скорей всего, просто забыл, где оставил машину, и пошел пешком, рассчитывая, что где-то поблизости живут какие-нибудь друзья. Шейла позже утверждала, будто он сжигал себя столь горячими углями, что напоминал бенгальский огонь.
Стоило напиться, чтобы проснуться в той самой квартире, в их обществе. До сих пор помнятся прямоугольники света на стенах. Помнятся яркие заледеневшие облака. Помнится Шейла, растянувшаяся на диване. Помнятся радужные носки.
Шейла везла его домой, Холли сидела на заднем сиденье. Он заподозрил, что Шейла выставила его напоказ, предоставляя Холли возможность вынести оценку. Он встречал Холли в барах, но никогда не видел ее вместе с Шейлой. Придется признаться Шейле в поцелуе, хотя он был уверен, что произошло это не одну неделю назад. Хотя если Холли запомнила, то наверняка ей сама рассказала, и Шейла будет постоянно гадать, к кому из них больше тянуло Мориса.
На подъездной дорожке она записала на карточке свой номер телефона. Ввалившись, в конце концов, в дом, Морис себе напомнил, что надо бы навести в нем порядок – несмотря на размеры, это не столько дом, сколько завидная холостяцкая квартира.
Он сунул карточку в бумажник, решив потом как-нибудь звякнуть. А когда полез в карман, то вытащил салфетку в розовой помаде. Хорошо помнил, что Шейла пользовалась красной помадой. За ночь она каким-то образом выцвела.
Дело шло быстро. Выслушав признание о поцелуе, Шейла разбираться не стала – в конце концов, это было за несколько недель до их знакомства. Они дошли до грани секса, не догадываясь о неопытности другого партнера, обеспокоенные только собственной неопытностью.
Не имея родителей, поженились через полгода в муниципалитете. Шейла настаивала, чтобы Морис не тратил деньги на пышную свадьбу, а ей самой явно нечего было тратить. Во время церемонии она знала, что им когда-нибудь снова придется жениться, как ее родителям, под застывшими звездами фейерверка. Так ему и сказала.
А сейчас услышала от него:
– Пойдем в постель, – зная, что он имеет в виду просто сон.
– Знаешь, кто никогда не занимается сексом?
Амебы.
– Сначала я должен закончить…
– Успокойся. Я, в любом случае, слишком устала.
Морис держал в объятиях Шейлу, свесив ноги с кровати. Может быть, у него был сердечный приступ. Может быть, он умрет во сне нынче ночью. Сон иногда похож на смерть. Практическое приучение к смерти.
Надо очень многое сделать, а ничего не сделаешь. Остается закончить картину, но теперь он подумывал не лучше ли ее уничтожить, точно так же, как почти хотел, чтоб город уничтожила разъяренная Мерси. Может быть, после этого все очнутся от чьего-то чужого сна.
– И чей же это сон? – поинтересовался Иона, прилегший в шкафу.
– Мерси.
– Подумай хорошенько.
– Наверно, ты скажешь, что Божий.
– Ничего подобного. Когда дело доходит до этого, одни верят в одно, другие во все, а третьи вообще ни во что. Впрочем, ты, видно, считаешь себя официально назначенным на должность главного инженера. Перестроил бы всю вселенную, если б знал, как это сделать. У тебя не было б тела, один мозг, даже без крови, которая заставляет его работать. Как ты это устроил бы, черт побери?
Иона исчез.
– Чего сидишь? – спросила Шейла.
– Просто так. Давай спать.
– Все было хорошо до нашей женитьбы, – шепнула она, – потом ускользнуло. Что произошло?
Он знал. Через несколько месяцев после свадьбы почувствовал, что его вновь насквозь продувает холодный канадский ветер. С падением температуры на земле он погружался фут за футом, но никто не замечал ничего, пока Морис совсем не исчез, оставив вместо себя двойника. Порой он вновь появляется, и Шейла вспоминает, почему вышла за него замуж. В конце концов, они занимаются сексом, Морис ненадолго согревается, но вскоре опять застывает.
Тем временем Шейла бросила слушать джаз. Ее старые книги утонули под кипами руководств по диете, потом перекочевали в гараж. Возникла Шейла Вторая, убедившая себя, будто переросла первую юную версию, которая ушла под пол с монетками для гадания по «И цзин» и записями «Блу ноут», гадая, куда делась та, которая их любила.
То были одинокие годы, но оба привыкали к новым ипостасям. Жили каждый своей жизнью, хотя то и дело сходились вместе ровно настолько, чтобы помочь друг другу отдышаться, пока остров их брака погружается фут за футом.
Глава 5
Утром Шейла проснулась, отмахиваясь от вспышек света, напоминавших о вечере повторной свадьбы ее родителей. Мелькавшие в глазах звезды неожиданно сложились в слово Ф-Е-Й-Е-Р-В-Е-Р-К. Она вспомнила дядю Альберта. Может, он знает, что делать. Но при мысли о нем на память неизменно приходит случившееся с родителями.
Ей было семнадцать, когда она сняла телефонную трубку. Родители отправились отмечать отставку отца. Она тоже поехала бы, только ее не взяли, объяснив, что вечеринка для взрослых.
– Что это значит? С голой девушкой в торте?
– Твой отец заслуживает голой девушки в торте, фирма третировала его, как полное дерьмо.
Позже ей стало известно по слухам, что торт должен был стать грандиозным финалом, но, когда девушка выскочила из-под глазури, отец уже отключился. Оскорбленная женщина села к нему на колени, сунула ему в рот кусок торта. Он сорвался со стула, сбросил ее на пол. И крикнул под хохот других адвокатов: «Пошли вы все в задницу!»
Однако во время предположительно безмолвного пути домой отец не вел машину. Полиция так и не установила причину аварии под столь же чистыми вечерними небесами, как кровь ее матери. Поняла только, что автомобиль выскочил за бровку, сбил почтовый ящик, рухнул в кювет и перевернулся.
– Это я, дядя Альберт, – сказал голос в трубке.
В памяти, как всегда, зазвучала одноименная песня.
– Мне очень жаль, – сказал он, оповещая о несчастном случае. – Где-то мой телефон отыскали, может быть, у твоей матери в сумочке. Приеду как можно скорее.
После того звонка она мигом осталась совсем одна. Спрятанные в шкафу игрушки больше ее не терзали. Дядя Альберт ехал к ней, но дорога займет у него не один час. Тем временем мужчины на конвертах дисков зашевелились, поднесли к губам трубы и саксофоны, готовясь сыграть самую грустную на ее памяти песню.
Она позвонила Холли, которая приехала со своей матерью. Шейла обнялась с Холли так крепко, что они почти слились телами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Он помнил, что вечер, когда они встретились с Шейлой, был очень холодный, но не имел никакого понятия, зачем шел по ее району. Что ему было делать в кварталах, где жили девчонки, учившиеся в местном колледже Мерси, притворяясь, будто ездят в школу за десять миль от родительского дома, Впрочем, хотя бы заезжали подальше от дома.
Скорей всего, просто забыл, где оставил машину, и пошел пешком, рассчитывая, что где-то поблизости живут какие-нибудь друзья. Шейла позже утверждала, будто он сжигал себя столь горячими углями, что напоминал бенгальский огонь.
Стоило напиться, чтобы проснуться в той самой квартире, в их обществе. До сих пор помнятся прямоугольники света на стенах. Помнятся яркие заледеневшие облака. Помнится Шейла, растянувшаяся на диване. Помнятся радужные носки.
Шейла везла его домой, Холли сидела на заднем сиденье. Он заподозрил, что Шейла выставила его напоказ, предоставляя Холли возможность вынести оценку. Он встречал Холли в барах, но никогда не видел ее вместе с Шейлой. Придется признаться Шейле в поцелуе, хотя он был уверен, что произошло это не одну неделю назад. Хотя если Холли запомнила, то наверняка ей сама рассказала, и Шейла будет постоянно гадать, к кому из них больше тянуло Мориса.
На подъездной дорожке она записала на карточке свой номер телефона. Ввалившись, в конце концов, в дом, Морис себе напомнил, что надо бы навести в нем порядок – несмотря на размеры, это не столько дом, сколько завидная холостяцкая квартира.
Он сунул карточку в бумажник, решив потом как-нибудь звякнуть. А когда полез в карман, то вытащил салфетку в розовой помаде. Хорошо помнил, что Шейла пользовалась красной помадой. За ночь она каким-то образом выцвела.
Дело шло быстро. Выслушав признание о поцелуе, Шейла разбираться не стала – в конце концов, это было за несколько недель до их знакомства. Они дошли до грани секса, не догадываясь о неопытности другого партнера, обеспокоенные только собственной неопытностью.
Не имея родителей, поженились через полгода в муниципалитете. Шейла настаивала, чтобы Морис не тратил деньги на пышную свадьбу, а ей самой явно нечего было тратить. Во время церемонии она знала, что им когда-нибудь снова придется жениться, как ее родителям, под застывшими звездами фейерверка. Так ему и сказала.
А сейчас услышала от него:
– Пойдем в постель, – зная, что он имеет в виду просто сон.
– Знаешь, кто никогда не занимается сексом?
Амебы.
– Сначала я должен закончить…
– Успокойся. Я, в любом случае, слишком устала.
Морис держал в объятиях Шейлу, свесив ноги с кровати. Может быть, у него был сердечный приступ. Может быть, он умрет во сне нынче ночью. Сон иногда похож на смерть. Практическое приучение к смерти.
Надо очень многое сделать, а ничего не сделаешь. Остается закончить картину, но теперь он подумывал не лучше ли ее уничтожить, точно так же, как почти хотел, чтоб город уничтожила разъяренная Мерси. Может быть, после этого все очнутся от чьего-то чужого сна.
– И чей же это сон? – поинтересовался Иона, прилегший в шкафу.
– Мерси.
– Подумай хорошенько.
– Наверно, ты скажешь, что Божий.
– Ничего подобного. Когда дело доходит до этого, одни верят в одно, другие во все, а третьи вообще ни во что. Впрочем, ты, видно, считаешь себя официально назначенным на должность главного инженера. Перестроил бы всю вселенную, если б знал, как это сделать. У тебя не было б тела, один мозг, даже без крови, которая заставляет его работать. Как ты это устроил бы, черт побери?
Иона исчез.
– Чего сидишь? – спросила Шейла.
– Просто так. Давай спать.
– Все было хорошо до нашей женитьбы, – шепнула она, – потом ускользнуло. Что произошло?
Он знал. Через несколько месяцев после свадьбы почувствовал, что его вновь насквозь продувает холодный канадский ветер. С падением температуры на земле он погружался фут за футом, но никто не замечал ничего, пока Морис совсем не исчез, оставив вместо себя двойника. Порой он вновь появляется, и Шейла вспоминает, почему вышла за него замуж. В конце концов, они занимаются сексом, Морис ненадолго согревается, но вскоре опять застывает.
Тем временем Шейла бросила слушать джаз. Ее старые книги утонули под кипами руководств по диете, потом перекочевали в гараж. Возникла Шейла Вторая, убедившая себя, будто переросла первую юную версию, которая ушла под пол с монетками для гадания по «И цзин» и записями «Блу ноут», гадая, куда делась та, которая их любила.
То были одинокие годы, но оба привыкали к новым ипостасям. Жили каждый своей жизнью, хотя то и дело сходились вместе ровно настолько, чтобы помочь друг другу отдышаться, пока остров их брака погружается фут за футом.
Глава 5
Утром Шейла проснулась, отмахиваясь от вспышек света, напоминавших о вечере повторной свадьбы ее родителей. Мелькавшие в глазах звезды неожиданно сложились в слово Ф-Е-Й-Е-Р-В-Е-Р-К. Она вспомнила дядю Альберта. Может, он знает, что делать. Но при мысли о нем на память неизменно приходит случившееся с родителями.
Ей было семнадцать, когда она сняла телефонную трубку. Родители отправились отмечать отставку отца. Она тоже поехала бы, только ее не взяли, объяснив, что вечеринка для взрослых.
– Что это значит? С голой девушкой в торте?
– Твой отец заслуживает голой девушки в торте, фирма третировала его, как полное дерьмо.
Позже ей стало известно по слухам, что торт должен был стать грандиозным финалом, но, когда девушка выскочила из-под глазури, отец уже отключился. Оскорбленная женщина села к нему на колени, сунула ему в рот кусок торта. Он сорвался со стула, сбросил ее на пол. И крикнул под хохот других адвокатов: «Пошли вы все в задницу!»
Однако во время предположительно безмолвного пути домой отец не вел машину. Полиция так и не установила причину аварии под столь же чистыми вечерними небесами, как кровь ее матери. Поняла только, что автомобиль выскочил за бровку, сбил почтовый ящик, рухнул в кювет и перевернулся.
– Это я, дядя Альберт, – сказал голос в трубке.
В памяти, как всегда, зазвучала одноименная песня.
– Мне очень жаль, – сказал он, оповещая о несчастном случае. – Где-то мой телефон отыскали, может быть, у твоей матери в сумочке. Приеду как можно скорее.
После того звонка она мигом осталась совсем одна. Спрятанные в шкафу игрушки больше ее не терзали. Дядя Альберт ехал к ней, но дорога займет у него не один час. Тем временем мужчины на конвертах дисков зашевелились, поднесли к губам трубы и саксофоны, готовясь сыграть самую грустную на ее памяти песню.
Она позвонила Холли, которая приехала со своей матерью. Шейла обнялась с Холли так крепко, что они почти слились телами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34