Чувствую, что к концу третьего письма во мне вырабатывается какая-то отрешенность. Чем горше слова, тем дальше они от меня и Гарри, хотя мне все еще тяжело писать фразу: «Нам всем будет его не хватать.»
Я откладываю ручку в сторону, и смотрю, как за окном начинает темнеть. Мне не хватает разговоров с Бобом Блоком, не хватает его ясных слов, благожелательного внимания, умения не замечать срывов. Интересно, что бы он посоветовал мне в нынешней ситуации? Жить сегодняшним днем? Забыть прошлое и продолжать жить дальше? Но как это сделать, Боб? Если с каждым днем на меня обрушиваются новые проблемы? Если прошлое не дает мне сделать ни шагу?
В Калифорнии сейчас одиннадцать утра. У Боба, наверняка, посетитель, и если он даже перезвонит позже, то вряд ли сможет уделить мне достаточно времени. Лучше все изложить в письме. Пока я буду писать, мне, наверняка, станет легче. Тогда и само письмо не обязательно будет отправлять.
Я так и не научилась обращаться с компьютером Гарри, а электронная пишущая машинка Маргарет, которую привезли из офиса, слишком сложна для меня. Все эти системы памяти, сброса и тому подобное… В конце концов я достаю из кладовки свою старую машинку и ставлю ее на стол Гарри. В ящике стола нахожу лишь несколько бланков фирмы «Эйнсвик» и листы почтовой бумаги с шапкой «Гарри Ричмонд». Остальные канцелярские принадлежности хранятся в одном из шкафов под книжными полками. Я открываю его и вижу сверху коробки с различными бланками, причем к крышке каждой коробки прикреплен образец. Внизу лежат три коробки бумаги формата А-4, и я беру несколько листов.
Я вставляю лист бумаги в машинку. Сижу и смотрю на последние отблески света на небе, думая, включать или не включать большой свет, и размышляю над тем, что написать Бобу Блоку. Затем поднимаюсь и, подойдя снова к шкафу, просматриваю содержимое всех трех коробок с чистой бумагой, но ничего не обнаруживаю.
Я осматриваю все коробки с бланками: бланки формата А-3 и А-4 с надписью «Пеннигейт», визитные карточки, именная почтовая бумага «Гарри Ричмонд». В коробке с красной надписью «Недвижимость Эйнсвика» я вижу украшенную этими словами бумагу разных форматов, конверты, а на дне – листы формата А-4. Я перебираю их и вдруг мелькает какая-то черная полоска. Я останавливаюсь и пролистываю бумагу назад. Еще не вытащив этот лист, я знаю, что увижу на нем. После беседы с Тимом Шварцем я все время представляла себе этот момент.
На листе черным курсивом под старину выведено: «Маунтбэй /Гернси/ лтд.».
ГЛАВА 7
– «Симмондс Митчел», – отвечает профессионально бодрый женский голос.
Запинаясь, я объясняю, что мне нужно.
– Вас интересуют услуги брокера?
Я в замешательстве отвечаю, что не знаю точно, но мне нужен человек, занимающийся лицевыми счетами.
– Минуточку.
Я слышу щелчки и затем отрывистый мужской голос на фоне шума других голосов:
– Алан Бикнел у телефона.
– Мне хотелось бы выяснить кое-что по поводу счета.
– С кем вы обычно ведете дела?
– Не знаю…
– У вас нет счета в нашей фирме?
– У меня есть его номер.
– Назовите его, пожалуйста.
Я диктую номер счета из записной книжки Гарри и думаю, что сейчас Бикнел меня легко раскроет, но он, немного помолчав, говорит, что брокера нет на месте, и спрашивает, не нужно ли ему что-либо передать. Я сообщаю Бикнелу свое имя и телефон.
Откидываюсь на спинку кресла с чувством удовлетворенности. По крайней мере, я позвонила. Для меня и это уже немало.
Сад залит слабым светом. На небе легкие облака. Тополя сгибаются под усилившимся ветром. Сегодня утром я ходила прогуляться в лес. Легкий туман окутывал ветки деревьев, словно дым. Воздух был наполнен звуками птичьего пения. От этого великолепия мне вдруг стало грустно. Я сконцентрировалась на своем дыхании: медленно делаю вдохи и выдохи от диафрагмы… Это один из шести «Путей к успеху» Боба Блока. Попыталась посмотреть в лицо неприятной для себя правды. Это гораздо сложнее, чем контролировать дыхание. Молли считает, что Гарри избивал меня, и переубедить ее, видимо, невозможно. Джош, оказывается, не хочет больше жить со мной. Наконец, мой муж. Он, похоже, был замешан в каких-то грязных делах и чуть ли не сознательно крал деньги у благотворительного общества! Сознательно! Гарри никогда не был святым, но я не могу поверить, что он мог поступить так бесчестно и пойти на столь рискованную операцию.
Когда он только начинал свою политическую карьеру, то скрупулезно избегал ситуаций, способных хоть каким-то образом скомпрометировать его. Он всегда возвращал долги, а однажды вернулся в магазин, уже отъехав на несколько километров, потому что ему показалось, что продавец дал ему сдачи больше, чем полагалось.
В то время Гарри никогда не пошел бы ни на какой риск. Но тогда у нас были деньги. А впоследствии он, видимо, просто отчаялся.
Под конец прогулки по лесу я поняла, что мне надо взять себя в руки перед визитом полиции, которого я ужасно боялась. Вернувшись домой в половине седьмого, закончила письмо Бобу Блоку. Я написала ему обо всем: о Кэти и Джоше, о деле «Маунтбэй», о наследстве Кэти, о долгах, о юридических сложностях. Я призналась, что иногда мне ужасно не хватает Гарри. Письмо заняло восемь страниц.
Затем я набросала черновик письма, отсылать которое пока еще твердо не решила. Затем приготовила Джошу завтрак и отвезла его в школу.
Теперь я опять беру этот черновик в руки. Все еще не будучи уверенной в правильности моего шага, вставляю лист бумаги со своим домашним адресом в машинку и печатаю чистовой вариант. Сначала я хотела адресовать письмо просто директору «Маунтбэй /Гернси/», но теперь печатаю полное название фирмы и номер абонентного почтового ящика, взятый мною из бланка «Маунтбэй».
«Уважаемые господа! Я пишу вам в надежде выяснить некоторые факты в связи со смертью моего мужа, Гарри Ричмонда. Я хотела бы знать, был ли мой покойный супруг связан с вашей компанией, и если да, то в каком качестве. Я также была бы весьма признательна вам за информацию о возможном участии вашей компании в благотворительном концерте в помощь румынским сиротам, организацией которого занимался мой супруг полтора года назад…» Немного подумав, добавляю: «Я была бы благодарна за любую информацию, которую вы мне предоставите».
«Миссис Э. Ричмонд».
Взявшись за конверт, я слышу в коридоре шаги Маргарет и быстро убираю бланк «Маунтбэй» в ящик стола.
– Доброе утро, – приветливо говорит Маргарет и кладет свою сумочку на кресло. Она изумленно смотрит на мою машинку: – Вот это агрегат!
– Ею пользовалась еще моя мама, – отвечаю я, вынимая конверт из машинки. Затем беру отпечатанное письмо и черновик и скрепляю их с конвертом.
– Нужно отправить письмо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Я откладываю ручку в сторону, и смотрю, как за окном начинает темнеть. Мне не хватает разговоров с Бобом Блоком, не хватает его ясных слов, благожелательного внимания, умения не замечать срывов. Интересно, что бы он посоветовал мне в нынешней ситуации? Жить сегодняшним днем? Забыть прошлое и продолжать жить дальше? Но как это сделать, Боб? Если с каждым днем на меня обрушиваются новые проблемы? Если прошлое не дает мне сделать ни шагу?
В Калифорнии сейчас одиннадцать утра. У Боба, наверняка, посетитель, и если он даже перезвонит позже, то вряд ли сможет уделить мне достаточно времени. Лучше все изложить в письме. Пока я буду писать, мне, наверняка, станет легче. Тогда и само письмо не обязательно будет отправлять.
Я так и не научилась обращаться с компьютером Гарри, а электронная пишущая машинка Маргарет, которую привезли из офиса, слишком сложна для меня. Все эти системы памяти, сброса и тому подобное… В конце концов я достаю из кладовки свою старую машинку и ставлю ее на стол Гарри. В ящике стола нахожу лишь несколько бланков фирмы «Эйнсвик» и листы почтовой бумаги с шапкой «Гарри Ричмонд». Остальные канцелярские принадлежности хранятся в одном из шкафов под книжными полками. Я открываю его и вижу сверху коробки с различными бланками, причем к крышке каждой коробки прикреплен образец. Внизу лежат три коробки бумаги формата А-4, и я беру несколько листов.
Я вставляю лист бумаги в машинку. Сижу и смотрю на последние отблески света на небе, думая, включать или не включать большой свет, и размышляю над тем, что написать Бобу Блоку. Затем поднимаюсь и, подойдя снова к шкафу, просматриваю содержимое всех трех коробок с чистой бумагой, но ничего не обнаруживаю.
Я осматриваю все коробки с бланками: бланки формата А-3 и А-4 с надписью «Пеннигейт», визитные карточки, именная почтовая бумага «Гарри Ричмонд». В коробке с красной надписью «Недвижимость Эйнсвика» я вижу украшенную этими словами бумагу разных форматов, конверты, а на дне – листы формата А-4. Я перебираю их и вдруг мелькает какая-то черная полоска. Я останавливаюсь и пролистываю бумагу назад. Еще не вытащив этот лист, я знаю, что увижу на нем. После беседы с Тимом Шварцем я все время представляла себе этот момент.
На листе черным курсивом под старину выведено: «Маунтбэй /Гернси/ лтд.».
ГЛАВА 7
– «Симмондс Митчел», – отвечает профессионально бодрый женский голос.
Запинаясь, я объясняю, что мне нужно.
– Вас интересуют услуги брокера?
Я в замешательстве отвечаю, что не знаю точно, но мне нужен человек, занимающийся лицевыми счетами.
– Минуточку.
Я слышу щелчки и затем отрывистый мужской голос на фоне шума других голосов:
– Алан Бикнел у телефона.
– Мне хотелось бы выяснить кое-что по поводу счета.
– С кем вы обычно ведете дела?
– Не знаю…
– У вас нет счета в нашей фирме?
– У меня есть его номер.
– Назовите его, пожалуйста.
Я диктую номер счета из записной книжки Гарри и думаю, что сейчас Бикнел меня легко раскроет, но он, немного помолчав, говорит, что брокера нет на месте, и спрашивает, не нужно ли ему что-либо передать. Я сообщаю Бикнелу свое имя и телефон.
Откидываюсь на спинку кресла с чувством удовлетворенности. По крайней мере, я позвонила. Для меня и это уже немало.
Сад залит слабым светом. На небе легкие облака. Тополя сгибаются под усилившимся ветром. Сегодня утром я ходила прогуляться в лес. Легкий туман окутывал ветки деревьев, словно дым. Воздух был наполнен звуками птичьего пения. От этого великолепия мне вдруг стало грустно. Я сконцентрировалась на своем дыхании: медленно делаю вдохи и выдохи от диафрагмы… Это один из шести «Путей к успеху» Боба Блока. Попыталась посмотреть в лицо неприятной для себя правды. Это гораздо сложнее, чем контролировать дыхание. Молли считает, что Гарри избивал меня, и переубедить ее, видимо, невозможно. Джош, оказывается, не хочет больше жить со мной. Наконец, мой муж. Он, похоже, был замешан в каких-то грязных делах и чуть ли не сознательно крал деньги у благотворительного общества! Сознательно! Гарри никогда не был святым, но я не могу поверить, что он мог поступить так бесчестно и пойти на столь рискованную операцию.
Когда он только начинал свою политическую карьеру, то скрупулезно избегал ситуаций, способных хоть каким-то образом скомпрометировать его. Он всегда возвращал долги, а однажды вернулся в магазин, уже отъехав на несколько километров, потому что ему показалось, что продавец дал ему сдачи больше, чем полагалось.
В то время Гарри никогда не пошел бы ни на какой риск. Но тогда у нас были деньги. А впоследствии он, видимо, просто отчаялся.
Под конец прогулки по лесу я поняла, что мне надо взять себя в руки перед визитом полиции, которого я ужасно боялась. Вернувшись домой в половине седьмого, закончила письмо Бобу Блоку. Я написала ему обо всем: о Кэти и Джоше, о деле «Маунтбэй», о наследстве Кэти, о долгах, о юридических сложностях. Я призналась, что иногда мне ужасно не хватает Гарри. Письмо заняло восемь страниц.
Затем я набросала черновик письма, отсылать которое пока еще твердо не решила. Затем приготовила Джошу завтрак и отвезла его в школу.
Теперь я опять беру этот черновик в руки. Все еще не будучи уверенной в правильности моего шага, вставляю лист бумаги со своим домашним адресом в машинку и печатаю чистовой вариант. Сначала я хотела адресовать письмо просто директору «Маунтбэй /Гернси/», но теперь печатаю полное название фирмы и номер абонентного почтового ящика, взятый мною из бланка «Маунтбэй».
«Уважаемые господа! Я пишу вам в надежде выяснить некоторые факты в связи со смертью моего мужа, Гарри Ричмонда. Я хотела бы знать, был ли мой покойный супруг связан с вашей компанией, и если да, то в каком качестве. Я также была бы весьма признательна вам за информацию о возможном участии вашей компании в благотворительном концерте в помощь румынским сиротам, организацией которого занимался мой супруг полтора года назад…» Немного подумав, добавляю: «Я была бы благодарна за любую информацию, которую вы мне предоставите».
«Миссис Э. Ричмонд».
Взявшись за конверт, я слышу в коридоре шаги Маргарет и быстро убираю бланк «Маунтбэй» в ящик стола.
– Доброе утро, – приветливо говорит Маргарет и кладет свою сумочку на кресло. Она изумленно смотрит на мою машинку: – Вот это агрегат!
– Ею пользовалась еще моя мама, – отвечаю я, вынимая конверт из машинки. Затем беру отпечатанное письмо и черновик и скрепляю их с конвертом.
– Нужно отправить письмо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114