Бамбри осадил четверку лошадей, карета встала. С запяток соскочили Джеффри и Дикки. Пальцы Верити сжали занавеску, за которой она пряталась.
За исключением миссис Бойс и мистера Прайора, ожидавших нового хозяина снаружи, на широкой нижней ступени ведущей к парадной двери лестницы, почти все слуги собрались в холле, под бело-синим потолком, который всегда напоминал Верити изысканную чашу яшмового фарфора.
Верити решила, что ее с ними не будет.
Решение далось ей нелегко. Все прошлые дни она не могла думать ни о чем другом. Неужели их судьбы пересекутся вновь, после стольких лет с той единственной ночи, что озарила пламенем небо ее жизни, словно залетная комета? Неужели он приедет сюда однажды – хозяином дома, принцем из замка? Неужели судьба пытается подать ей некий знак? Может быть, еще не поздно? Может быть, еще склеятся разбитые черепки их сказки?
Но сказки повествуют только о добродетельных, безупречных во всех отношениях девицах, столь же чистых телом и душой, сколь и прекрасных. Но нет сказок про своенравных женщин с запятнанной репутацией, собственными руками взрастивших семена позора и сердечной муки.
Лакеи спустили лесенку и распахнули дверцу экипажа. Сердце Верити перестало биться. Помнится, у него были глаза темные, как предрассветные часы, прекрасная линия скул и удивительно, просто поразительно чувственная улыбка. И он желал ее с жадностью урагана или ревущего водоворота. Боже, как он сломил ее сопротивление!
Вот он вышел из кареты – шляпа, развевающаяся пелерина темного пальто. Верити затаила дыхание. Он посмотрел вверх, на дом, который отныне принадлежит ему.
Верити отскочила от окна, прижалась спиной к стене, рука на сердце. Так не должно быть. Ей полагалось просто взглянуть на него с затаенной горечью и нежностью. Почему перехватывает дыхание? Откуда бешеный стук крови в ушах, словно переполненный вешними водами ручей пробил наконец дорогу сквозь ледяной панцирь?
А ведь она уже решила уехать, как только Берти предадут земле.
Ей всего-навсего было нужно немного времени, чтобы вручить ему подарок. Дар, который вызревал – она поняла это лишь сейчас – с той минуты, как она увидела его впервые, с потертым саквояжем в руке, с кусочком пирога, который он сунул ей в карман.
Лишь об одном Стюарт попросил прислугу – чтобы оставили как есть покои и вещи Берти. Брат, в общем, был ему безразличен, но Стюарт вдруг почувствовал, что ему любопытно взглянуть – как Берти провел последние дни?
Спальня хозяина, как и большая часть дома, создавала настроение чувственности, характерное для ушедшей эпохи. Стены были густо-золотыми, на потолке цвета старого шампанского изображена сценка буколического содержания, воскрешающая в памяти «галантные празднества» Ватто.
Стюарт открыл гардероб. Одежда Берти. Дюжины рубашек, жилетов. В ящиках галстуки и носовые платки – все на своих местах.
Он вытащил один из сюртуков. Сшит явно не на толстяка. Похоже, Берти так и не раздался вширь, хотя и обожал вкусно поесть.
В дверях спальни переминалась с ноги на ногу миссис Бойс. Стюарт догадался: она ждет, когда он обратит на нее внимание.
– Да, миссис Бойс?
– Может, освободить место в гардеробе для ваших вещей, сэр?
– Не стоит. – Стюарт предполагал пробыть здесь всего три дня и привез мало вещей. – Позаботитесь об этом в мой следующий приезд.
– Когда это случится, сэр?
– В январе, – ответил Стюарт. Знай он, что станет владельцем Фэрли-Парк, устроил бы прием перед Рождеством. А так он уже принял приглашение в Линдхерст-Холл. Его жизнь, его карьера были в Лондоне. После свадьбы он предоставит Лиззи свободу делать с Фэрли-Парк все, что она сочтет нужным, она разбирается в таких делах. – Можете заняться своими делами, миссис Бойс. Я устроюсь сам.
– Благодарю, сэр, – ответила миссис Бойс, дородная женщина с лицом фермерской жены. Однако ее бледная, лишенная морщин кожа свидетельствовала, что она провела всю жизнь в домашних стенах. – Обед подают в половине восьмого, сэр. Мы придерживаемся деревенских обычаев.
– В половине восьмого? – Перед посещением покоев Берти Стюарт принял предложение миссис Бойс выпить чаю, потому что хотел пить и даже немного проголодался. К чаю подали печенье и булочки с изюмом из запасов экономки, и он наелся от души. – Нет. Пусть обед подадут в девять.
Миссис Бойс захлопала глазами:
– Но, сэр, если вы начнете в девять, вам не встать из-за стола раньше одиннадцати!
– Нет, уверяю вас, мне хватит получаса или даже меньше. Миссис Бойс снова растерянно заморгала:
– Полчаса на обед из двенадцати блюд, сэр? Двенадцать блюд? С ума сойти!
– Неужели у брата каждый день подавали обед из двенадцати блюд?
– Нет, сэр, только из восьми. Но мы подумали – это ваш первый обед в Фэрли-Парк…
– Мне вполне хватит трех.
Берти, быть может, свихнулся на обедах, но Стюарту было почти – или совсем – безразлично что есть.
– Но меню уже составлено, сэр, – возразила миссис Бойс. – Не угодно ли взглянуть?
– Нет, не нужно. Дайте знать кухарке – не более трех блюд.
Минуту-другую лицо миссис Бойс сохраняло такое выражение, словно он велел ей вступить в рукопашную схватку с крокодилом на нильском берегу. Потом она сдалась:
– Хорошо, сэр.
После ухода миссис Бойс Стюарт закрыл дверцу гардероба и подошел к кровати. На какой половине спал Берти? Он решил исследовать ночной столик слева от изголовья и обнаружил там две книги философского содержания – автором обеих, разумеется, был Эпикур – и пузырек с остатками лауданума.
Насколько Стюарту было известно, брат не вел дневника. Так что приходилось довольствоваться книгами и снотворным, чтобы заглянуть в частную жизнь Берти. Стюарт обошел постель кругом и выдвинул ящички ночного столика справа.
Там он нашел только носовой платок, один из дюжин точно таких же, что лежали в гардеробе. Не совсем подходящий предмет, чтобы поведать что-нибудь о личности хозяина. Стюарт развернул платок.
– Платок не был чистым, впрочем, и грязным тоже. На ткани виднелись полупрозрачные пятна. Стюарт уловил слабый запах сливочного масла и поднес платок к носу.
Масло и острая нотка лимона, сладость сахара. Стюарт снова осмотрел носовой платок. Белая льняная ткань отличного качества, в уголке инициалы Берти. Похоже, Берти завернул в него кусочек пирожного или выпечки, а потом сложил платок аккуратным квадратом и засунул в дальний уголок ящика ночного столика. Края платка слежались, прижатые к стенкам ящика.
Неужели Берти хранил его ради запаха? Стюарт еще раз понюхал платок. Самый обычный запах. Что это было? Кусок лимонного пирога? Что может быть интересного, памятного или важного, связанного с ароматом лимонного пирога?
Стюарт сделал глубокий вдох, пытаясь впитать в себя скрытые нюансы запаха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81