Глупо, глупо и еще раз глупо, твердила она собственному отражению в зеркале. Глупо было явиться в Лондон, глупо было надеяться, что Стюарт Сомерсет станет ее спасением, и уж вдвойне глупо ни разу не подумать о последствиях. Что ее ждет? Ярость Берти, увольнение, бесплодные попытки найти приличное место – учитывая ее скандальную репутацию – и слезы Майкла, когда ей уже в который раз придется от него отказаться.
Возможно, ее тетка была права. Она слабое и глупое создание, всеобщее посмешище, лучше б ей вовсе не появляться на свет. Столько потерь было в ее жизни, но она готова потерять и все остальное.
Она этого не допустит. Не станет делать глупость. Спустится вниз, горячо поблагодарит Стюарта Сомерсета и уедет в первом попавшемся кебе. Они с мистером Сомерсетом останутся чужими друг другу, и точка.
Стюарт вышел из гостиной, где дочитывал вчерашний номер «Дейли мейл», чтобы принести из кабинета виски. Когда он пересекал холл, что-то заставило его обернуться. Его незнакомка неподвижно стояла на лестничной площадке второго этажа, сжимая в руках сумочку. Растрепавшиеся волосы она пригладила и зачесала назад, так что теперь он увидел ее лицо.
Он уже успел побывать на нескольких балах, повидать немало хорошеньких юных леди, спускающихся в бальные залы по роскошным лестницам. Его лестница была совсем скромной. А жакет и юбку незнакомки, сшитые из серой шерстяной ткани, вряд ли можно было назвать роскошными. Да и юной она не была – хорошо за двадцать по меньшей мере. Тем не менее у него захватило дух.
Она не была красавицей в классическом смысле – рот слишком большой для тонкого, исхудавшего лица, подбородок тоже крупноват. Но какие у нее были глаза! Как на картинах прерафаэлитов, глубокие и загадочные. Такие глаза внушили бы поэтичный дар последнему тупице. А губы? Эти губы ввели бы в соблазн хоть ангела, хоть святого.
– Быстро вы справились, – заметил он.
– Ущерб оказался меньше, чем я предполагала, – ответила она, медленно спускаясь по ступенькам. Она чудесно выговаривала гласные, чистые звуки, точно пение птичек, населяющих семейные древа, уходящие корнями чуть ли не в эпоху битвы при Гастингсе. Кто же она такая?
Ее веки все еще были красноватыми от слез. Она не поднимала глаз, украдкой разглядывая его жилище. Сэр Фрэнсие оставил Стюарту по завещанию все, что мог. Судебные лорды, изучив дело, отдали Стюарту городской дом Сомерсетов на Гросвенор-сквер. Однако доходные участки городской земли отошли к Берти, а Стюарту достались овечьи пастбища, доходов с которых никак не хватало на содержание такого дома.
Поэтому он продал Сомерсет-Хаус со всем содержимым и купил стандартный дом в Белгрейвии. Это был верный выбор. Дом как раз подходил семье из пяти человек плюс слуги. Из старого дома Стюарт привез кое-что из мебели – самые ценные предметы – и расставил их с большим старанием и даже с претензией на щегольство.
Консольный столик у основания лестницы представлял собой образец стиля чиппендейл. Напольные часы красного дерева, изготовленные Джоном Брауном из Эдинбурга, датировались серединой восемнадцатого столетия. Над столиком висел писанный маслом пасторальный пейзаж, принадлежащий кисти самого Джона Констэбла.
У него возникло странное ощущение, что она одобряет его дом – никакой роскоши, но жить можно. Кажется, она знала в этом толк. Бросая по сторонам быстрые взгляды, она оценивала обстановку холла и понимала, что есть что. И ценные вещи удостаивались ее мимолетного внимания – не более.
Потом она снова взглянула на Стюарта.
– Благодарю, – сказала она, – за то, что пришли на помощь.
Ее глаза! Когда она смотрела на него в упор, у него даже мурашки пошли по коже.
– Не стоило ходить по улицам одной в столь поздний час, – хрипло пробормотал он.
– Да, ужасно глупо с моей стороны. – Ее голова поникла. Пальцы теребили поля шляпы. – Боюсь, мне не по карману лакей.
– Почему нет?
Ее внешний вид, манера разговаривать выдавали особу достаточно высокородную, чтобы иметь в своем распоряжении дюжину лакеев. Она была не так молода – и так поразительно хороша собой, – чтобы не быть замужем. Неужели она ускользнула из дому ради любовного свидания?
Она подняла голову. Их глаза встретились. У Стюарта защекотало под ключицей.
– В моей кухне нет ящериц, – сказала она, и в ее бесстрастном тоне ему почудились тоскливые нотки.
Ответ показался Стюарту бессмысленным, но затем он вспомнил сказку Перро о Золушке. Их с Берти гувернантка обожала подобные истории. Именно ящериц Фея Крестная превратила в лакеев, чтобы сопровождали Золушку во время ночного рейда в светское собрание.
– Тыквы на вашей кухне тоже нет? – участливо улыбнулся Стюарт.
Ее губы скривились.
– Для тыкв еще не сезон.
Как выразительно двигался ее рот, когда она говорила! Только через пару секунд Стюарт опомнился и сообразил, что она дожидается ответной реплики, а он только и делает, что рассматривает ее губы, их слегка напряженные изгибы и наклоны. Ему стало тревожно. Девушка возбуждала его мужскую суть, да еще в непривычной для него манере – настойчивой, первобытной.
– Не хотите ли… немного виски, может быть? – услышал он собственный голос.
– Что ж… – Она колебалась. – Если вас не очень затруднит.
– Совсем не затруднит, – ответил Стюарт, мягко и так осторожно, словно она была сделана из литого стекла. Он не помнил, чтобы когда-нибудь разговаривал с женщинами в таком заботливом тоне.
Он протянул ей руку. Этот жест ее удивил. Девушка подошла к нему на расстояние вытянутой руки, глядя на протянутую к ней ладонь. Несколько томительных секунд – и ее рука опустилась на его локоть. Прикосновение вышло таким легким, что ему даже показалось – ее пальцы парят над его рукавом.
Потом пальцы в перчатке ухватились за него крепче, и его рука напряглась до самого плеча. Он почувствовал ее запах – аромат спелой земляники, который окутывал его чувственной волной, как ароматический пар из ванны. Захотелось зарыться носом в ее волосы и вдыхать, пока не разорвутся легкие, Он хотел бы ее съесть.
Как только они дошли до кабинета, она тотчас же выпустила его руку. Стюарт зажег лампу, поставил на стол графин с виски и два стакана. Она снова обежала комнату оценивающим взглядом, склонив голову набок. Несколько курильниц, резные изделия из слоновой кости, привезенные из Индии, вперемешку с собранием книг по юриспруденции – он был вынужден накупить их, чтобы научиться ориентироваться в интригах и прецедентах английского общего законодательства.
Он плеснул виски в оба стакана.
– Как любезно с вашей стороны, – сказала она, принимая стакан. Нарочно ли вышло так, что их пальцы не соприкоснулись? – А вдруг я судомойка ваших соседей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81