С одной из них он придет к соглашению – сделка купли-продажи, почти то же, что каждый день происходит на базаре где-нибудь в Дели.
Поэтому он непременно отравится на бал. Будет танцевать. Беседовать о вещах, которые имеют для истории не большее значение, чем для океанского лайнера прилипший к его корпусу моллюск. А утром он встанет пораньше, чтобы встретиться с лордом-канцлером, который был его поручителем при вступлении в «Иннер темпл».
Он повернул на свою улицу и встал как вкопанный. Там, всего в двадцати шагах, разыгрывалась сцена, которую нечасто увидишь, живя в одном из лучших кварталов Лондона. Уличная драка! Еще хуже – двое мужчин били женщину. Женщина храбро сражалась, но что она могла против двух насильников!
Стюарт бросился бегом.
Мужчины бросили женщину на землю. Один из них сел на нее сверху и занес кулак. Стюарт перехватил его руку сзади и отшвырнул негодяя прочь. Судя по звуку, тот врезался в уличный фонарь. Обхватив поперёк второго мужчину, Стюарт отправил его в том же направлении.
Стонущие грабители кое-как встали на ноги. Один из них потянулся к лежащей на тротуаре сумочке. Стюарт наступил на нее ногой. Грабители взглянули на ридикюль, потом на Стюарта, переглянулись и бросились бежать, словно сам черт гнался за ними.
Лежащая на тротуаре женщина осторожно приподнялась на локтях. Ее прическа растрепалась в пылу сражения, и буйная масса кудрей почти закрыла перепачканное грязью лицо. Рот изумленно раскрылся.
– Вы целы? – спросил он.
Если с ней все в порядке, он вернет ей ридикюль и пойдет своей дорогой. Она скорее всего проститутка, и ее добыча за этот вечер привлекла внимание несостоявшихся грабителей. Он ничем ей не обязан – просто заданный из вежливости вопрос.
– Я… я… – Она огляделась вокруг. – Ох нет!
Стюарт услышал акцент, твердые согласные и энергичные гласные, совсем не похоже на речь любой из уличных девиц. А он перевидал их немало, пока жил в трущобах Ард-вика.
– Не беспокойтесь. Вот ваша сумочка.
Он помог ей встать. Сунул в руки в перчатках потертый испачканный ридикюль и смятую шляпку. Она вцепилась в них мертвой хваткой.
– Спасибо, – пробормотала она. – Благодарю вас, сэр.
И тут же, не прошло и тридцати секунд, как она расплакалась, проливая обильные, словно море, потоки слез. Пошарила в своем ридикюле. Ее пальцы дрожали – похоже, она не нашла того, что искала.
– Вам больно?
Он дал ей свой носовой платок.
Покачав головой, она прижала платок к глазам. Но это было все равно что остановить всемирный потоп.
Нет, она не проститутка – слишком ранимая для жизни на улице. Он попытался угадать. Сшитый у хорошего портного костюм, состоящий из юбки и жакета, больше подходил респектабельной гувернантке, чем уличной шлюхе. Вероятно, она служила у кого-то из соседей. Получила свободный вечер – и вот возвращалась домой.
– Который из домов ваш, мисс? Она снова покачала головой.
– Я живу не здесь, – ответила она срывающимся голосом. – Я сама доберусь до дома, благодарю вас. Прошу, не задерживайтесь из-за меня.
Снова этот акцент, словно зубцы серебряной вилки постукивают о хрустальный бокал. Несомненно, это выходило у нее намного аристократичней, чем у виконтессы, с которой он беседовал пару дней назад.
– Вряд ли. На вас уже один раз напали, – возразил он. – Идемте со мной. Я найду вам экипаж.
Сделав это предложение, он понял, что не сможет идти с пей, пока она в таком состоянии, растрепанная, вся в слезах. Он взял ее за локоть, развернул и повел к своему дому – он был в нескольких шагах. Открыл дверь своим ключом, шагнул в сторону, давая ей возможность пройти в дом первой.
Но эта женщина, которая последовала за ним с покорностью ягненка, и не подумала входить. Напротив, она попятилась. Испугалась-таки! Он почти слышал ее смятенные мысли.
«Чужой. Те двое хотели только мои деньги. Этот может оказаться еще хуже».
Хорошо. Значит, она не совсем дурочка.
Она судорожно вздохнула. Подняла к нему лицо. Сквозь завесу волос он почти разглядел ее глаза. Она смотрела на него, как будто он материализовался из воздуха. Ее состояние можно было описать как среднее между шоком и параличом.
– Не хотите ли умыться, прежде чем мы отправимся на поиски кеба? – спросил он. – Поглядеться в зеркало?
Некоторое время она пристально смотрела на него, затем коснулась волос рукой и ахнула. Затем робко вошла в дом вслед за ним. Стюарт зажег лампы в передней и главном холле, а потом указал на лестницу:
– Ванная двумя этажами выше. Вторая дверь налево. Она бегом бросилась наверх.
Стоило упомянуть зеркало, как ее недоверие к нему улетучилось без следа. Стюарт покачал головой. Может, она и не дура, да ненамного разумней мешка с репой.
Верити схватилась за волнистый край ванны. Рука болела. Спину ломило. Наружная часть бедра ныла, она ударилась этим местом, когда её швырнули на землю. Но физическая боль казалась незначительным неудобством по сравнению с царящим в ее голове разгромом.
Что ей теперь делать?
Когда ее прижали, к тротуару, Верити, без пяти минут жертва уличной преступности Лондона и собственной глупости, поклялась с жаром новообращенного, что впредь никогда не будет строить далеко идущих планов на брата Берти.
Ее решение сопровождалось галлонами слез, когда она с огромным облегчением поняла, что чудовищная глупость сойдет ей с рук и она уйдет невредимой.
А потом она увидела номер на двери: тридцать два. Дом номер тридцать два по Кэмбери-лейн. Слезы застыли в ее глазах ледяными каплями. Ее спасителем был не кто иной, как Стюарт Сомерсет собственной персоной.
Неужели судьбе было угодно, чтобы они встретились именно так? Не означало ли это, что ее затея не столь уж безрассудна? Не следует ли ей теперь, когда она умылась и более-менее привела в порядок волосы, представиться и объяснить цель своего визита?
Но Верити не могла даже представить себе, как ошарашивает своим сообщением Стюарта Сомерсета. Их предыдущие встречи были совсем короткими, однако она успела поразиться его умению отстраняться от собеседника. Это была отстраненность абсолютно совершенного человека, который смотрел на безумства, подобные ее собственному, как на маневры клопов в деревенской гостинице.
Стюарт Сомерсет сурово скажет ей, что нисколько не верит истории ее бедствий и гонений. Предположит, что ее послал Берти с целью злокозненного обмана. И разумеется, он не станет брать на работу или в свою постель женщину, совершенно ему незнакомую, к тому же явно не в себе.
Она живо представила, как втолковывает, в манере отчаянной и жалкой одновременно, какие страдания они могли бы причинить Берти. Стюарт улыбнулся бы вежливо и указал ей на дверь. Он и без того достаточно поквитался с братом и не нуждался в ее помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Поэтому он непременно отравится на бал. Будет танцевать. Беседовать о вещах, которые имеют для истории не большее значение, чем для океанского лайнера прилипший к его корпусу моллюск. А утром он встанет пораньше, чтобы встретиться с лордом-канцлером, который был его поручителем при вступлении в «Иннер темпл».
Он повернул на свою улицу и встал как вкопанный. Там, всего в двадцати шагах, разыгрывалась сцена, которую нечасто увидишь, живя в одном из лучших кварталов Лондона. Уличная драка! Еще хуже – двое мужчин били женщину. Женщина храбро сражалась, но что она могла против двух насильников!
Стюарт бросился бегом.
Мужчины бросили женщину на землю. Один из них сел на нее сверху и занес кулак. Стюарт перехватил его руку сзади и отшвырнул негодяя прочь. Судя по звуку, тот врезался в уличный фонарь. Обхватив поперёк второго мужчину, Стюарт отправил его в том же направлении.
Стонущие грабители кое-как встали на ноги. Один из них потянулся к лежащей на тротуаре сумочке. Стюарт наступил на нее ногой. Грабители взглянули на ридикюль, потом на Стюарта, переглянулись и бросились бежать, словно сам черт гнался за ними.
Лежащая на тротуаре женщина осторожно приподнялась на локтях. Ее прическа растрепалась в пылу сражения, и буйная масса кудрей почти закрыла перепачканное грязью лицо. Рот изумленно раскрылся.
– Вы целы? – спросил он.
Если с ней все в порядке, он вернет ей ридикюль и пойдет своей дорогой. Она скорее всего проститутка, и ее добыча за этот вечер привлекла внимание несостоявшихся грабителей. Он ничем ей не обязан – просто заданный из вежливости вопрос.
– Я… я… – Она огляделась вокруг. – Ох нет!
Стюарт услышал акцент, твердые согласные и энергичные гласные, совсем не похоже на речь любой из уличных девиц. А он перевидал их немало, пока жил в трущобах Ард-вика.
– Не беспокойтесь. Вот ваша сумочка.
Он помог ей встать. Сунул в руки в перчатках потертый испачканный ридикюль и смятую шляпку. Она вцепилась в них мертвой хваткой.
– Спасибо, – пробормотала она. – Благодарю вас, сэр.
И тут же, не прошло и тридцати секунд, как она расплакалась, проливая обильные, словно море, потоки слез. Пошарила в своем ридикюле. Ее пальцы дрожали – похоже, она не нашла того, что искала.
– Вам больно?
Он дал ей свой носовой платок.
Покачав головой, она прижала платок к глазам. Но это было все равно что остановить всемирный потоп.
Нет, она не проститутка – слишком ранимая для жизни на улице. Он попытался угадать. Сшитый у хорошего портного костюм, состоящий из юбки и жакета, больше подходил респектабельной гувернантке, чем уличной шлюхе. Вероятно, она служила у кого-то из соседей. Получила свободный вечер – и вот возвращалась домой.
– Который из домов ваш, мисс? Она снова покачала головой.
– Я живу не здесь, – ответила она срывающимся голосом. – Я сама доберусь до дома, благодарю вас. Прошу, не задерживайтесь из-за меня.
Снова этот акцент, словно зубцы серебряной вилки постукивают о хрустальный бокал. Несомненно, это выходило у нее намного аристократичней, чем у виконтессы, с которой он беседовал пару дней назад.
– Вряд ли. На вас уже один раз напали, – возразил он. – Идемте со мной. Я найду вам экипаж.
Сделав это предложение, он понял, что не сможет идти с пей, пока она в таком состоянии, растрепанная, вся в слезах. Он взял ее за локоть, развернул и повел к своему дому – он был в нескольких шагах. Открыл дверь своим ключом, шагнул в сторону, давая ей возможность пройти в дом первой.
Но эта женщина, которая последовала за ним с покорностью ягненка, и не подумала входить. Напротив, она попятилась. Испугалась-таки! Он почти слышал ее смятенные мысли.
«Чужой. Те двое хотели только мои деньги. Этот может оказаться еще хуже».
Хорошо. Значит, она не совсем дурочка.
Она судорожно вздохнула. Подняла к нему лицо. Сквозь завесу волос он почти разглядел ее глаза. Она смотрела на него, как будто он материализовался из воздуха. Ее состояние можно было описать как среднее между шоком и параличом.
– Не хотите ли умыться, прежде чем мы отправимся на поиски кеба? – спросил он. – Поглядеться в зеркало?
Некоторое время она пристально смотрела на него, затем коснулась волос рукой и ахнула. Затем робко вошла в дом вслед за ним. Стюарт зажег лампы в передней и главном холле, а потом указал на лестницу:
– Ванная двумя этажами выше. Вторая дверь налево. Она бегом бросилась наверх.
Стоило упомянуть зеркало, как ее недоверие к нему улетучилось без следа. Стюарт покачал головой. Может, она и не дура, да ненамного разумней мешка с репой.
Верити схватилась за волнистый край ванны. Рука болела. Спину ломило. Наружная часть бедра ныла, она ударилась этим местом, когда её швырнули на землю. Но физическая боль казалась незначительным неудобством по сравнению с царящим в ее голове разгромом.
Что ей теперь делать?
Когда ее прижали, к тротуару, Верити, без пяти минут жертва уличной преступности Лондона и собственной глупости, поклялась с жаром новообращенного, что впредь никогда не будет строить далеко идущих планов на брата Берти.
Ее решение сопровождалось галлонами слез, когда она с огромным облегчением поняла, что чудовищная глупость сойдет ей с рук и она уйдет невредимой.
А потом она увидела номер на двери: тридцать два. Дом номер тридцать два по Кэмбери-лейн. Слезы застыли в ее глазах ледяными каплями. Ее спасителем был не кто иной, как Стюарт Сомерсет собственной персоной.
Неужели судьбе было угодно, чтобы они встретились именно так? Не означало ли это, что ее затея не столь уж безрассудна? Не следует ли ей теперь, когда она умылась и более-менее привела в порядок волосы, представиться и объяснить цель своего визита?
Но Верити не могла даже представить себе, как ошарашивает своим сообщением Стюарта Сомерсета. Их предыдущие встречи были совсем короткими, однако она успела поразиться его умению отстраняться от собеседника. Это была отстраненность абсолютно совершенного человека, который смотрел на безумства, подобные ее собственному, как на маневры клопов в деревенской гостинице.
Стюарт Сомерсет сурово скажет ей, что нисколько не верит истории ее бедствий и гонений. Предположит, что ее послал Берти с целью злокозненного обмана. И разумеется, он не станет брать на работу или в свою постель женщину, совершенно ему незнакомую, к тому же явно не в себе.
Она живо представила, как втолковывает, в манере отчаянной и жалкой одновременно, какие страдания они могли бы причинить Берти. Стюарт улыбнулся бы вежливо и указал ей на дверь. Он и без того достаточно поквитался с братом и не нуждался в ее помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81