- Я,
собственно, так и думал.
Ну и свинья же этот майор! Вот не думал, что сведёт меня судьба с
этаким типом. Чего-чего, а такой подлости я от него не ожидал.
Я подскочил к письменному столу, выхватил у капитана трубку и что
было силы крикнул в микрофон:
- Послушайте, вы, слуга закона! Или вы перестанете валять дурака, или
я довожу дело сам, но уже без вашего участия. О моих возможностях вы должны
иметь некоторое представление, тем более, что кое-что я уже откопал.
Несколько секунд молчания прервал умиротворённый и чуть ли не
радостный голос этого хамелеона в майорских погонах:
- Ах, это вы, уважаемый коллега! Как я рад слышать ваш голос! Я,
знаете ли, не сразу понял, кого назвал мне капитан Матёрый. Слышимость
никудышняя. Извините за недоразумение. Так вы говорите, Николай Николаевич,
что напали на след убийцы? Я не ослышался?
- Нет, не ослышались. Поищите в своей картотеке мужчину лет двадцати
восьми - тридцати, с длинными, тёмными волосами, крупными, несколько
грубыми чертами лица, в тельняшке и старых потёртых джинсах. Ходит уверенно
и слегка вразвалку. Похоже, что бывший моряк. Есть все основания полагать,
что в момент убийства Паукова этот тип находился где-то в районе квартиры
пострадавшего.
- Хорошо, Николай Николаевич, - любезно ответила трубка. - Я учту
вашу информацию. А теперь, дорогой коллега, если вас не затруднит,
передайте трубочку капитану Матёрому.
Во время этого краткого диалога капитан Матёрый и сержант Стоеросов
стояли молча и не предпринимали никаких попыток прервать его. Я протянул
трубку капитану.
- Вас.
Матёрый некоторое время внимательно слушал, искоса наблюдая за мной,
а потом односложно ответил:
- Понял, товарищ майор. Всего доброго, - и положил трубку.
Воцарилось неловкое молчание. Нарушить его рискнул хозяин кабинета.
- М-да, интересное дельце получается. Вы, стало быть, частным образом
расследуете убийство Паукова?
Я категорически замотал головой.
- Нет, моё дело - доказать невиновность Мокроносова, а расследование
- это ваша прерогатива... Надеюсь, теперь я могу идти?
- Да, конечно. Ваша личность установлена и причин задерживать вас я
больше не вижу.
- Прощайте, - бросил я, резко повернулся и вышел из кабинета, не
дожидаясь взаимного жеста вежливости со стороны капитана Матёрого.
Но не успел я пройти и пяти метров, как услышал сзади чьи-то
торопливые шаги. Предчувствуя недоброе, я обернулся. Это был сержант
Стоеросов.
- Послушайте, Нерусский, - заговорил он, и в его тоне я уловил нотки
доброжелательности. - Я не знаю, каким образом вы хотите раскрутить это
дело, но я очень бы хотел надеяться на успех вашего предприятия. Потому и
решил помочь вам. Я знаю человека, описание которого вы сообщили
следователю Пронину. Это некто Козлятин из дома 29 по той же Мурановской
улице. Квартира, по-моему, сорок три.
Вот так-так! Неприятность с задержанием неожиданно обернулась удачей.
Вот и не верь после этого в случай!
- Спасибо, сержант, - тряхнул я его руку. - Огромное вам спасибо.
- Это ещё не всё, - прервал он меня. - Несколько штрихов к портрету.
Козлятин - окончательно спившийся тип, нигде не работающий, вечно
ошивающийся у винного магазина на улице Конёнкова - здесь недалеко, минут
десять ходьбы. Холост, как, впрочем, и два его дружка - Пауков и
Мокроносов, а то что они его дружки, сомнений у меня не вызывает: мы
несколько раз брали всю эту тёплую компанию за распитие спиртных напитков в
общественном месте. Бывший моряк, о чём говорит его тельняшка, а также
кличка - "Боцман". Вспыльчив, не пропускает ни одной драки, есть сведения,
что ворует по мелочи, но пока что уличён не был. Вот, пожалуй, и всё.
Я с благодарностью взирал на сержанта.
- Ещё раз спасибо, сержант. Именно этой информации мне и не хватало.
Теперь, если Козлятин действительно причастен к убийству Паукова, можете
считать, что дело в шляпе.
- Вам он ничего не расскажет, - уверенно сказал сержант.
- Поживём - увидим, - подмигнул я ему и выскочил на улицу.
Прежде чем ринуться на поиски Боцмана, я взглянул на часы. Было уже
без десяти восемь. Нет, на сегодня, пожалуй, достаточно, пора и честь
знать, а то, чего доброго, жена хай поднимет. Встречу с Козлятиным придётся
отложить на завтра.
Домой я прибыл в начале десятого. Вопреки ожиданиям, Маша встретила
меня с улыбкой. "Ах, ну да - цветы!" - вспомнил я и воспрянул духом. Надо
сказать, что в этот день я вообще чувствовал себя в приподнятом настроении
и лучился энергией, как никогда в жизни. Что-то со мной творилось.
- Наконец-то! - возвестила Маша, с хитрецой глядя на меня. - А где
это ты пропадал чуть ли не до ночи? Неужто у своего филателиста?
Глаза её светились лукавством.
- У него, проклятого, - ответил я ей в тон.
Каким тяжёлым камнем ложилась на мою душу эта ложь! Но я был связан
по рукам и ногам условиями дурацкого эксперимента.
В гостиной взвизгнул телефон.
- Это ты, отец? - услышал я голос Василия, когда снял трубку. - А я
тебе уже третий раз звоню.
- Ты откуда? - спросил я.
- Неважно. Ты никуда не исчезнешь? Нет? Тогда жди, скоро будем. -
Короткие гудки возвестили о конце разговора.
Я так ничего и не понял. Пожав плечами, я отправился на кухню, откуда
нёсся ароматный запах яичницы с жареным луком и свежесваренного кофе. Минут
через двадцать, когда вечерняя трапеза подходила к концу, я услышал мягкий
скрип тормозов и выглянул в окно. Прямо у подъезда стоял длинный чёрный
"роллс-ройс", из которого важно выходил какой-то пузатый господин в
сопровождении Василия. Оба тут же исчезли в недрах хрущёвской пятиэтажки. Я
вопросительно посмотрел на жену. Она, кажется, понимала ещё меньше моего.
Василий открыл дверь своим ключом, и в квартиру ворвался тлетворный
дух западного образа жизни: запахло импортными сигаретами, импортным
одеколоном и далеко не импортным коньяком.
- Знакомься, отец, - пробасил сын, когда мы все четверо столкнулись
на кухонном пороге. - Это сэр Роберт Иванофф из Филадельфии, богатый
бизнесмен и страстный коллекционер. Кстати, миллионер, - добавил он
многозначительно. - А это из май фазер, - представил он в свою очередь меня
этому заморскому фрукту.
- О, йес! - расплылся сэр в широкой, типично американской, улыбке. -
Фазер есть харашо! Гуд! Хау ду ю ду, фазер?
Он мне с самого начала подействовал на нервы. И какого дьявола Васька
приволок сюда этого типа?
- Иванофф? - спросил я, подозревая подвох. - А вы, часом, не русский?
Не из эмигрантов?
- Ноу эмигрант, - отрицательно замотал головой сэр Роберт. - Я есть
чистокровный американец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
собственно, так и думал.
Ну и свинья же этот майор! Вот не думал, что сведёт меня судьба с
этаким типом. Чего-чего, а такой подлости я от него не ожидал.
Я подскочил к письменному столу, выхватил у капитана трубку и что
было силы крикнул в микрофон:
- Послушайте, вы, слуга закона! Или вы перестанете валять дурака, или
я довожу дело сам, но уже без вашего участия. О моих возможностях вы должны
иметь некоторое представление, тем более, что кое-что я уже откопал.
Несколько секунд молчания прервал умиротворённый и чуть ли не
радостный голос этого хамелеона в майорских погонах:
- Ах, это вы, уважаемый коллега! Как я рад слышать ваш голос! Я,
знаете ли, не сразу понял, кого назвал мне капитан Матёрый. Слышимость
никудышняя. Извините за недоразумение. Так вы говорите, Николай Николаевич,
что напали на след убийцы? Я не ослышался?
- Нет, не ослышались. Поищите в своей картотеке мужчину лет двадцати
восьми - тридцати, с длинными, тёмными волосами, крупными, несколько
грубыми чертами лица, в тельняшке и старых потёртых джинсах. Ходит уверенно
и слегка вразвалку. Похоже, что бывший моряк. Есть все основания полагать,
что в момент убийства Паукова этот тип находился где-то в районе квартиры
пострадавшего.
- Хорошо, Николай Николаевич, - любезно ответила трубка. - Я учту
вашу информацию. А теперь, дорогой коллега, если вас не затруднит,
передайте трубочку капитану Матёрому.
Во время этого краткого диалога капитан Матёрый и сержант Стоеросов
стояли молча и не предпринимали никаких попыток прервать его. Я протянул
трубку капитану.
- Вас.
Матёрый некоторое время внимательно слушал, искоса наблюдая за мной,
а потом односложно ответил:
- Понял, товарищ майор. Всего доброго, - и положил трубку.
Воцарилось неловкое молчание. Нарушить его рискнул хозяин кабинета.
- М-да, интересное дельце получается. Вы, стало быть, частным образом
расследуете убийство Паукова?
Я категорически замотал головой.
- Нет, моё дело - доказать невиновность Мокроносова, а расследование
- это ваша прерогатива... Надеюсь, теперь я могу идти?
- Да, конечно. Ваша личность установлена и причин задерживать вас я
больше не вижу.
- Прощайте, - бросил я, резко повернулся и вышел из кабинета, не
дожидаясь взаимного жеста вежливости со стороны капитана Матёрого.
Но не успел я пройти и пяти метров, как услышал сзади чьи-то
торопливые шаги. Предчувствуя недоброе, я обернулся. Это был сержант
Стоеросов.
- Послушайте, Нерусский, - заговорил он, и в его тоне я уловил нотки
доброжелательности. - Я не знаю, каким образом вы хотите раскрутить это
дело, но я очень бы хотел надеяться на успех вашего предприятия. Потому и
решил помочь вам. Я знаю человека, описание которого вы сообщили
следователю Пронину. Это некто Козлятин из дома 29 по той же Мурановской
улице. Квартира, по-моему, сорок три.
Вот так-так! Неприятность с задержанием неожиданно обернулась удачей.
Вот и не верь после этого в случай!
- Спасибо, сержант, - тряхнул я его руку. - Огромное вам спасибо.
- Это ещё не всё, - прервал он меня. - Несколько штрихов к портрету.
Козлятин - окончательно спившийся тип, нигде не работающий, вечно
ошивающийся у винного магазина на улице Конёнкова - здесь недалеко, минут
десять ходьбы. Холост, как, впрочем, и два его дружка - Пауков и
Мокроносов, а то что они его дружки, сомнений у меня не вызывает: мы
несколько раз брали всю эту тёплую компанию за распитие спиртных напитков в
общественном месте. Бывший моряк, о чём говорит его тельняшка, а также
кличка - "Боцман". Вспыльчив, не пропускает ни одной драки, есть сведения,
что ворует по мелочи, но пока что уличён не был. Вот, пожалуй, и всё.
Я с благодарностью взирал на сержанта.
- Ещё раз спасибо, сержант. Именно этой информации мне и не хватало.
Теперь, если Козлятин действительно причастен к убийству Паукова, можете
считать, что дело в шляпе.
- Вам он ничего не расскажет, - уверенно сказал сержант.
- Поживём - увидим, - подмигнул я ему и выскочил на улицу.
Прежде чем ринуться на поиски Боцмана, я взглянул на часы. Было уже
без десяти восемь. Нет, на сегодня, пожалуй, достаточно, пора и честь
знать, а то, чего доброго, жена хай поднимет. Встречу с Козлятиным придётся
отложить на завтра.
Домой я прибыл в начале десятого. Вопреки ожиданиям, Маша встретила
меня с улыбкой. "Ах, ну да - цветы!" - вспомнил я и воспрянул духом. Надо
сказать, что в этот день я вообще чувствовал себя в приподнятом настроении
и лучился энергией, как никогда в жизни. Что-то со мной творилось.
- Наконец-то! - возвестила Маша, с хитрецой глядя на меня. - А где
это ты пропадал чуть ли не до ночи? Неужто у своего филателиста?
Глаза её светились лукавством.
- У него, проклятого, - ответил я ей в тон.
Каким тяжёлым камнем ложилась на мою душу эта ложь! Но я был связан
по рукам и ногам условиями дурацкого эксперимента.
В гостиной взвизгнул телефон.
- Это ты, отец? - услышал я голос Василия, когда снял трубку. - А я
тебе уже третий раз звоню.
- Ты откуда? - спросил я.
- Неважно. Ты никуда не исчезнешь? Нет? Тогда жди, скоро будем. -
Короткие гудки возвестили о конце разговора.
Я так ничего и не понял. Пожав плечами, я отправился на кухню, откуда
нёсся ароматный запах яичницы с жареным луком и свежесваренного кофе. Минут
через двадцать, когда вечерняя трапеза подходила к концу, я услышал мягкий
скрип тормозов и выглянул в окно. Прямо у подъезда стоял длинный чёрный
"роллс-ройс", из которого важно выходил какой-то пузатый господин в
сопровождении Василия. Оба тут же исчезли в недрах хрущёвской пятиэтажки. Я
вопросительно посмотрел на жену. Она, кажется, понимала ещё меньше моего.
Василий открыл дверь своим ключом, и в квартиру ворвался тлетворный
дух западного образа жизни: запахло импортными сигаретами, импортным
одеколоном и далеко не импортным коньяком.
- Знакомься, отец, - пробасил сын, когда мы все четверо столкнулись
на кухонном пороге. - Это сэр Роберт Иванофф из Филадельфии, богатый
бизнесмен и страстный коллекционер. Кстати, миллионер, - добавил он
многозначительно. - А это из май фазер, - представил он в свою очередь меня
этому заморскому фрукту.
- О, йес! - расплылся сэр в широкой, типично американской, улыбке. -
Фазер есть харашо! Гуд! Хау ду ю ду, фазер?
Он мне с самого начала подействовал на нервы. И какого дьявола Васька
приволок сюда этого типа?
- Иванофф? - спросил я, подозревая подвох. - А вы, часом, не русский?
Не из эмигрантов?
- Ноу эмигрант, - отрицательно замотал головой сэр Роберт. - Я есть
чистокровный американец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43