..", сорвав аплодисменты у
экипажа звездолёта.
Прошло четверть часа. В иллюминаторе появился голубой контур земного
шара. В каюту командира, где готовый к высадке сидел я, ворвался
запыхавшийся Арнольд Иванович с огромной охапкой голубых роз.
- Вот, возьми! - крикнул он с порога. - Ничего, кроме цветов подарить
не имею права. Это тебе на память. Они долго стоят, недели две, а то и
больше, если ласков с ними будешь. А пахнут как, а? На, бери. У нас в
оранжерее их много.
- Спасибо, Арнольд, - всхлипнул я, принимая роскошный букет, -
огромное тебе спасибо.
- Ну всё, - сказал он, - пора на выход.
- Как, уже прилетели? - удивился я.
- А то как же. Взгляни! - И Арнольд Иванович подвел меня к
иллюминатору.
Освещаемый огнями звездолёта, внизу медленно проплывал ночной лес.
Вдали виднелись огни большого города.
- Москва, - пояснил Арнольд Иванович.
- Фантастика! - восхищённо воскликнул я.
- Тебя куда высадить?
- У дома, разумеется. Если не трудно.
- Ничуть. Твой адрес я знаю, - Арнольд Иванович хитро подмигнул, -
подглядел в твоей памяти. Сейчас, погоди, отдам команду. - И он исчез за
дверью.
Мне было грустно. Не хотелось расставаться с этим космическим
чудаком. Настоящих друзей у меня не было, поэтому, наверное, так влекло
меня к этому человеку, от которого веяло теплом и искренностью. Не беда,
что он с другой планеты. Разве это главное? Был бы человек настоящий, а
голые надбровные дуги или порт приписки его космического корабля - разве
это имеет значение? Это такой пустяк, о котором и упоминать не следует.
В каюту вновь влетел Арнольд Иванович.
- Всё! Пошли, - сказал он, переводя дух. - Мы над твоим домом.
- Арнольд, - взмолился я. - Может, зайдём ко мне? Мы никому не
скажем, кто ты на самом деле. Клянусь! Посмотришь, как я живу.
Арнольд Иванович замотал головой.
- Нет, Николай, - с грустью в голосе произнёс он, - нельзя. Сейчас не
могу. Как-нибудь в следующий раз.
- Как же! Тебя дождёшься, - проворчал я.
- Обещаю!
- Точно?
- Точно!
- Ну, смотри! Буду ждать.
Мы крепко обнялись. А две минуты спустя я неуклюже спрыгнул с трапа
на чёрный асфальт в пяти шагах от своего подъезда. Видимо, стояла глубокая
ночь, так как ни одно окно в доме не светилось. "Тем лучше, - подумал я, -
а то, не дай Бог, увидит кто. Неприятностей не оберёшься". Рыболовные
снасти и рюкзак с палаткой лежали на тротуаре, аккуратно сложенные чьей-то
заботливой рукой.
"Спасибо, Арнольд", - с благодарной улыбкой подумал я. "И тебе
спасибо, Николай", - пронёсся в моей голове ответ. Трап уже убрали, люк
закрыли, сноп света, отвесно падающий вниз из прожектора на борту
звездолёта, погас. Я смотрел на громадный контур космического корабля
пришельцев, нависшего над городом, и чувствовал, что теряю что-то близкое,
родное, бесконечно хорошее...
Вдруг люк снова открылся, и в проёме показалась голова командира
звездолёта.
- На, держи! - крикнул он. На асфальт глухо плюхнулось что-то большое
и тяжёлое. - Как никак с рыбалки едешь, а не из космического путешествия.
Прощай! А цветы жене не забудь отдать, понял?
Люк снова захлопнулся, и вот уже чёрная громадина звездолёта бесшумно
пошла вверх, к звёздам, и исчезла в ночной тьме.
- Прощайте, друзья! - прошептал я, и слёзы навернулись на моих
глазах. Долго ещё в небе видна была голубая звёздочка.
Предмет, брошенный с корабля, привлёк наконец моё внимание. С опаской
приблизившись к нему, я к величайшему своему удивлению обнаружил, что на
асфальте, слабо шевеля хвостом, лежит огромный тупорылый осётр и жадно
хватает воздух открытой пастью.
"Вот это улов! - подумал я, в растерянности почёсывая затылок. - Ну и
удружил мне Арнольд Иванович! Ведь не поверит же никто..."
Но делать нечего, по крайней мере, оставлять его здесь я не
собирался. Взвалив на спину всю свою поклажу, пристроив там же букет
космических роз, я обхватил слабо трепыхавшуюся тушу двумя руками и,
пошатываясь, зашагал к подъезду.
Глава пятая
В подъезде кто-то вывернул все лампочки, и я долго проканителился,
прежде чем попал ключом в замочную скважину. Войдя в тёмный коридор, я
нащупал выключатель и включил свет.
- Маша! - шёпотом позвал я на всякий случай, но никто не отозвался на
мой призыв. Спит, решил я и прошёл на кухню. Осётр, которого я всё ещё
прижимал к груди, широко зевал и жалобно смотрел в мои глаза. "Сейчас
заговорит", - почему-то решил я, но рыбина промолчала. Сняв, наконец,
рюкзак и сунув осетра на балкон, я занялся цветами. Аккуратно подрезав их
колючие стебельки, я поставил розы в хрустальную вазу и невольно
залюбовался ими. "Красотища-то какая!" - думал я. В темноте голубые розы
чуть заметно фосфоресцировали, излучая эфемерный неземной свет. Тихо, чтобы
не разбудить жену, я отнёс вазу с цветами в гостиную и пристроил её на
серванте. Но жену я всё-таки разбудил.
- Это ты, Николай? - послышался её сонный голос из спальни.
- Я, я, спи.
- Который час?
- Поздно уже. Спи.
- Заснёшь тут, - недовольно проворчала она. - Что, раньше никак
нельзя было оставить эту дурацкую рыбалку?
Я бесшумно появился в дверях спальной комнаты и хотел было дать
надлежащее объяснение своей дражайшей половине, но вовремя услышал её
ровное, глубокое дыхание. "Слава Богу, заснула", - с облегчением подумал я,
не в силах сейчас, посреди ночи, выяснять отношения с супругой. А утром,
дай Бог, всё уладится само собой.
Мария Константиновна, супруга вашего покорного слуги, была женщиной
доброй и покладистой. Она всегда и во всём соглашалась с мужем, то есть со
мной, никогда и ни в чём мне не перечила, но в результате выходило, что
решала она всегда всё сама. Я же, как человек слабохарактерный, тихий,
смотрел на это сквозь пальцы и позволял ей вершить судьбы нашей семьи так,
как ей заблагорассудится. Чем она и пользовалась...
Пробило два часа ночи. Я вдруг почувствовал, что ужасно хочу спать.
Сон давил на меня со страшной силой, смеживая мои веки и затуманивая разум.
Я уже не помню, как разделся, как лёг в постель, как заснул. Волнения
прошедших дней дали о себе знать.
Утром я проснулся от громыхания кастрюль на кухне. Я с хрустом
потянулся и вскочил с постели. Было половина седьмого. "Не опоздать бы на
работу", - с тревогой подумал я, и в этот момент в комнату вошла Маша.
- Встал? - проворчала она.
- Доброе утро, Маша! - улыбнулся я.
Но жена не разделяла моего хорошего настроения. Она была мрачна и
сурова.
- Ты почему вчера так поздно заявился? - спросила она с агрессивными
нотками в голосе, уперев руки в бёдра.
- Вчера? - переспросил я, пытаясь вспомнить, почему же, в самом деле,
я вчера так поздно приехал домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
экипажа звездолёта.
Прошло четверть часа. В иллюминаторе появился голубой контур земного
шара. В каюту командира, где готовый к высадке сидел я, ворвался
запыхавшийся Арнольд Иванович с огромной охапкой голубых роз.
- Вот, возьми! - крикнул он с порога. - Ничего, кроме цветов подарить
не имею права. Это тебе на память. Они долго стоят, недели две, а то и
больше, если ласков с ними будешь. А пахнут как, а? На, бери. У нас в
оранжерее их много.
- Спасибо, Арнольд, - всхлипнул я, принимая роскошный букет, -
огромное тебе спасибо.
- Ну всё, - сказал он, - пора на выход.
- Как, уже прилетели? - удивился я.
- А то как же. Взгляни! - И Арнольд Иванович подвел меня к
иллюминатору.
Освещаемый огнями звездолёта, внизу медленно проплывал ночной лес.
Вдали виднелись огни большого города.
- Москва, - пояснил Арнольд Иванович.
- Фантастика! - восхищённо воскликнул я.
- Тебя куда высадить?
- У дома, разумеется. Если не трудно.
- Ничуть. Твой адрес я знаю, - Арнольд Иванович хитро подмигнул, -
подглядел в твоей памяти. Сейчас, погоди, отдам команду. - И он исчез за
дверью.
Мне было грустно. Не хотелось расставаться с этим космическим
чудаком. Настоящих друзей у меня не было, поэтому, наверное, так влекло
меня к этому человеку, от которого веяло теплом и искренностью. Не беда,
что он с другой планеты. Разве это главное? Был бы человек настоящий, а
голые надбровные дуги или порт приписки его космического корабля - разве
это имеет значение? Это такой пустяк, о котором и упоминать не следует.
В каюту вновь влетел Арнольд Иванович.
- Всё! Пошли, - сказал он, переводя дух. - Мы над твоим домом.
- Арнольд, - взмолился я. - Может, зайдём ко мне? Мы никому не
скажем, кто ты на самом деле. Клянусь! Посмотришь, как я живу.
Арнольд Иванович замотал головой.
- Нет, Николай, - с грустью в голосе произнёс он, - нельзя. Сейчас не
могу. Как-нибудь в следующий раз.
- Как же! Тебя дождёшься, - проворчал я.
- Обещаю!
- Точно?
- Точно!
- Ну, смотри! Буду ждать.
Мы крепко обнялись. А две минуты спустя я неуклюже спрыгнул с трапа
на чёрный асфальт в пяти шагах от своего подъезда. Видимо, стояла глубокая
ночь, так как ни одно окно в доме не светилось. "Тем лучше, - подумал я, -
а то, не дай Бог, увидит кто. Неприятностей не оберёшься". Рыболовные
снасти и рюкзак с палаткой лежали на тротуаре, аккуратно сложенные чьей-то
заботливой рукой.
"Спасибо, Арнольд", - с благодарной улыбкой подумал я. "И тебе
спасибо, Николай", - пронёсся в моей голове ответ. Трап уже убрали, люк
закрыли, сноп света, отвесно падающий вниз из прожектора на борту
звездолёта, погас. Я смотрел на громадный контур космического корабля
пришельцев, нависшего над городом, и чувствовал, что теряю что-то близкое,
родное, бесконечно хорошее...
Вдруг люк снова открылся, и в проёме показалась голова командира
звездолёта.
- На, держи! - крикнул он. На асфальт глухо плюхнулось что-то большое
и тяжёлое. - Как никак с рыбалки едешь, а не из космического путешествия.
Прощай! А цветы жене не забудь отдать, понял?
Люк снова захлопнулся, и вот уже чёрная громадина звездолёта бесшумно
пошла вверх, к звёздам, и исчезла в ночной тьме.
- Прощайте, друзья! - прошептал я, и слёзы навернулись на моих
глазах. Долго ещё в небе видна была голубая звёздочка.
Предмет, брошенный с корабля, привлёк наконец моё внимание. С опаской
приблизившись к нему, я к величайшему своему удивлению обнаружил, что на
асфальте, слабо шевеля хвостом, лежит огромный тупорылый осётр и жадно
хватает воздух открытой пастью.
"Вот это улов! - подумал я, в растерянности почёсывая затылок. - Ну и
удружил мне Арнольд Иванович! Ведь не поверит же никто..."
Но делать нечего, по крайней мере, оставлять его здесь я не
собирался. Взвалив на спину всю свою поклажу, пристроив там же букет
космических роз, я обхватил слабо трепыхавшуюся тушу двумя руками и,
пошатываясь, зашагал к подъезду.
Глава пятая
В подъезде кто-то вывернул все лампочки, и я долго проканителился,
прежде чем попал ключом в замочную скважину. Войдя в тёмный коридор, я
нащупал выключатель и включил свет.
- Маша! - шёпотом позвал я на всякий случай, но никто не отозвался на
мой призыв. Спит, решил я и прошёл на кухню. Осётр, которого я всё ещё
прижимал к груди, широко зевал и жалобно смотрел в мои глаза. "Сейчас
заговорит", - почему-то решил я, но рыбина промолчала. Сняв, наконец,
рюкзак и сунув осетра на балкон, я занялся цветами. Аккуратно подрезав их
колючие стебельки, я поставил розы в хрустальную вазу и невольно
залюбовался ими. "Красотища-то какая!" - думал я. В темноте голубые розы
чуть заметно фосфоресцировали, излучая эфемерный неземной свет. Тихо, чтобы
не разбудить жену, я отнёс вазу с цветами в гостиную и пристроил её на
серванте. Но жену я всё-таки разбудил.
- Это ты, Николай? - послышался её сонный голос из спальни.
- Я, я, спи.
- Который час?
- Поздно уже. Спи.
- Заснёшь тут, - недовольно проворчала она. - Что, раньше никак
нельзя было оставить эту дурацкую рыбалку?
Я бесшумно появился в дверях спальной комнаты и хотел было дать
надлежащее объяснение своей дражайшей половине, но вовремя услышал её
ровное, глубокое дыхание. "Слава Богу, заснула", - с облегчением подумал я,
не в силах сейчас, посреди ночи, выяснять отношения с супругой. А утром,
дай Бог, всё уладится само собой.
Мария Константиновна, супруга вашего покорного слуги, была женщиной
доброй и покладистой. Она всегда и во всём соглашалась с мужем, то есть со
мной, никогда и ни в чём мне не перечила, но в результате выходило, что
решала она всегда всё сама. Я же, как человек слабохарактерный, тихий,
смотрел на это сквозь пальцы и позволял ей вершить судьбы нашей семьи так,
как ей заблагорассудится. Чем она и пользовалась...
Пробило два часа ночи. Я вдруг почувствовал, что ужасно хочу спать.
Сон давил на меня со страшной силой, смеживая мои веки и затуманивая разум.
Я уже не помню, как разделся, как лёг в постель, как заснул. Волнения
прошедших дней дали о себе знать.
Утром я проснулся от громыхания кастрюль на кухне. Я с хрустом
потянулся и вскочил с постели. Было половина седьмого. "Не опоздать бы на
работу", - с тревогой подумал я, и в этот момент в комнату вошла Маша.
- Встал? - проворчала она.
- Доброе утро, Маша! - улыбнулся я.
Но жена не разделяла моего хорошего настроения. Она была мрачна и
сурова.
- Ты почему вчера так поздно заявился? - спросила она с агрессивными
нотками в голосе, уперев руки в бёдра.
- Вчера? - переспросил я, пытаясь вспомнить, почему же, в самом деле,
я вчера так поздно приехал домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43