Аннотация
Роман «Оборотень» сюжетно никак не связан со «Стрелой архата», и тем не менее между ними существует одна связующая нить. Это главные персонажи обоих произведений — капитан МУРа Семен Щеглов и все тот же Максим Чудаков. «Оборотень» создавался по классической схеме английского детектива: замкнутое пространство, ограниченный круг людей, серия жестоких убийств, тонкие психологические ходы сыщиков и их противников. События, разворачивающиеся в романе (как, впрочем, и в повести «Стрела архата»), происходят в далеком уже 1990 году. Что это было за время? Чем мы тогда дышали, чем жили, что смотрели по телевизору, что читали? Что ели, наконец? Да и ели вообще что-нибудь?
1990 год. Голые прилавки магазинов, километровые очереди за молоком и солью, талоны на сахар, водку и сигареты. Спичек нет вообще. Межнациональные конфликты еще только набирают силу, но уже позади Сумгаит, Карабах, Нахичевань. Брожение в Эстонии и Литве. «Союз нерушимый» трещит по швам, но все еще держится. Еще находится в опале будущий российский президент, но уже приступил к обязанностям первый и последний президент Советского Союза. Еще не было августа 91-го и октября 93-го, войны в Чечне и трагедии в Буденовске, но уже пахнет в воздухе гарью и кровью…
Роман писался в течение полугода и был завершен к концу 1990 года. Впервые опубликован издательством «Канон» в 1995 году, вошел в авторский сборник «Последняя гастроль Артиста». Незначительные редакторские изменения в предлагаемый Вашему вниманию вариант текста романа внесены автором в 1997 году.
Сергей Михайлов
Оборотень
Посвящаю моему сыну Сергею
Люди наиболее готовы к убийству, когда они находятся в смысловом вакууме.
Роберт Лифтон, «История и выживание человечества»
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
1.
Прежде чем начать свой рассказ, я хотел бы представиться. Зовут меня Максим Чудаков, мне тридцать четыре года, я коренной москвич, холост, работаю экспедитором в НИИ Труб и Рычагов в тамошней столовой, живу один в однокомнатной квартире на проспекте Мира возле метро «Щербаковская» в старом, довоенной постройки, доме. Родственников за границей не имею.
Взяться за перо меня побудили три обстоятельства. Во-первых, если это не сделаю я, то инициативу перехватит какой-нибудь писака, совершенно не разобравшийся в существе дела, и до неузнаваемости исказит события, как это уже было в истории с убийством профессора Красницкого. Где, каким образом и от кого автор раздобыл необходимую информацию, мне так и не удалось узнать, но одно могу сказать: все было совершенно иначе. Как-нибудь на досуге, когда выдастся свободное время, я сяду и изложу все сам — добросовестно, в соответствии с фактами, с привлечением документальных материалов. А пока — пока вступает в силу второе обстоятельство: события, которые произошли со мной буквально неделю назад и о которых пойдет речь в этой повести, настолько еще свежи в моей памяти, что не изложить их на бумаге со всеми подробностями, нюансами и штрихами я просто не в силах — какой-то зуд не дает мне покоя, гложет изнутри и вкладывает перо в мои неумелые пальцы. И наконец, обстоятельство третье — это мой долг перед гениальным детективом нашего времени капитаном Щегловым. Я никоим образом не претендую на роль летописца или биографа, подобно капитану Гастингсу или доктору Уотсону, на весь мир прославивших замечательных сыщиков Эркюля Пуаро и Шерлока Холмса, — нет, такую ответственность я на себя не возьму, но не рассказать о старшем следователе МУРа Семене Кондратьевиче Щеглове не могу: это мой долг не только перед ним, но и перед истиной — ведь именно благодаря его уму, таланту и неиссякаемой энергии дело, краткий обзор которого я даю на этих страницах, успешным образом завершилось. Честь ему и хвала. Правда — если уж быть до конца объективным и беспристрастным, — вынужден признать (вопреки характерной для меня скромности): в этом ужасном деле я принимал самое непосредственное участие, и часть славы, лучи которой способны ослепить кого угодно, но только не Щеглова, причитается и на мою долю.
С Щегловым судьба свела меня более полугода назад при обстоятельствах, как нельзя более характерных для его профессии: в кабинете следователя МУРа. Только что был убит профессор Красницкий, известный на весь мир ученый-энтомолог, и я, невольный свидетель, а позже — и участник трагических событий, держал ответ перед грозным капитаном угрозыска. А к концу следствия мы уже были друзьями. С тех пор я виделся с ним раза два-три, не больше — его постоянная занятость, бешеные гонки за преступниками, дела, от которых волосы дыбом становятся, и бессонные ночи рядового, но от того не менее гениального, сотрудника МУРа не позволяли мне настаивать на более тесном общении. А как бы я этого хотел! Ведь моя страсть к криминалистике, сыску и детективному чтиву не знает предела.
В истории, о которой пойдет речь, судьба снова столкнула нас. Именно здесь, в старом доме отдыха, во всю ширь развернулся талант криминалиста и гений психолога и аналитика старшего следователя Московского угрозыска капитана Щеглова. Ему и посвящаю я этот рассказ.
Все началось с путевки. Обыкновенной горящей путевки, совершенно бесплатной и никому не нужной путевки, которую я рискнул взять.
Чтобы понять мотивы, толкнувшие меня на этот поступок, необходимо вновь оглянуться назад. Не прошло еще и трех месяцев, как я работал на новом месте. Научно-исследовательский институт с замысловатым названием только-только открылся, и ничего примечательного в нем не было, если не считать одного обстоятельства: он находился в трех минутах ходьбы от моего дома. Магазин «Овощи-фрукты», где я работал прежде, этим преимуществом не обладал: до него мне приходилось пилить целых семь остановок на автобусе, да еще пешком минут десять — и так каждый день. Но, пожалуй, главная причина перемены места работы крылась в другом. После той истории с убийством профессора Красницкого и разоблачения банды Боброва отношение ко мне в родном коллективе в корне изменилось. И если в глазах рядовых торговых работников я превратился в героя дня, в эдакого Робина Гуда, то директор магазина, человек в общем-то неплохой, но до ужаса трусливый, стал относиться ко мне с опаской. Не знаю, были ли за ним какие грехи по торговой линии или тут просто сработал инстинкт самосохранения (еще бы! под самым носом сыщик-любитель работает — да мало ли что может случиться…), только сосуществовать со мной под одной крышей ему стало тесно. Собственно, именно он подкинул мне идею о вакансии в НИИ и порекомендовал меня тамошнему директору столовой, причем на новом месте мне светила довольно-таки приличная зарплата. (Впрочем, может ли она быть приличной при нынешнем скачке инфляции?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62