– Вы, господин лейтенант Зиберт, можете ехать, но госпожа Кешко должна остаться с нами для дополнительной проверки. Госпожа невероятно похожа на особу, фотография которой найдена у одного из террористов, пытавшихся сегодня утром минировать мост на Горыни.
Хододок пробежал у Кузнецова по спине. «Только этого нам не хватало. Кого же они сегодня схватили?» Он посмотрел на Валю, но не сказал ей ничего. Не мог же он в присутствии патруля спрашивать, не давала ли она кому-либо в отряде свою фотографию. Выяснять это сейчас не имело смысла. Надо было действовать, пока не поздно. Приходько уже незаметно положил руку на кобуру пистолета.
– Как вы смеете, господин унтер-офицер, в присутствии заслуженного немецкого офицера, – Кузнецов показал рукой на два Железных креста на своей груди, – так дерзко покушаться на честь и благонадежность девушки, в отношении которой он имеет самые серьезные намерения? Когда вернетесь в Ровно, немедленно явитесь на доклад к гауптштурмфюреру фон Дипену. Доложите ему, как непочтительно вы вели себя в отношении лейтенанта Пауля Зиберта! Хотя нет, отставить! Я доложу ему лично!
Унтер-офицер заколебался. Острый взгляд, мрачное выражение лица, повелительный тон слов придавали незнакомому лейтенанту вид опасного человека, от которого можно ждать неприятностей. А здесь еще эта дама кокетливо улыбается, сверкая глазами, и спокойно со смехом заявляет:
– Господин лейтенант, ну как вы не понимаете, что унтер-офицер выполняет приказание самого гауптштурмфюрера фон Дипена. Я уверена, что он сейчас находится на мосту. Давайте поедем туда немедленно, и пусть сам господин фон Дипен разберется с этим пустяковым недоразумением.
Выбирать не приходилось. «Во всяком случае, так мы хоть отделаемся от этого патруля, а там будет видно», – мелькнула мысль у Кузнецова.
Приходько стегнул лошадей. Снег на дороге был мокрый и серый. В воздухе висела влага. Дорога впереди была свободна.
– Едем через мост! – сказал Кузнецов.
– Ты действительно давала кому-нибудь свою фотографию? – спросил он Валю, которая понемногу приходила в себя после встречи с напугавшим их унтер-офицером.
– Нет, конечно, – ответила Валя, – простое совпадение. А не дай бог, если бы стали проверять!
Вдали, со стороны моста, показалась колонна мотоциклистов.
– Куда это они направляются? – озабоченно проговорил Кузнецов, – что это может означать для нас? Коля, правь как ни в чем не бывало и посильнее натяни вожжи, чтобы лошади не напугались.
Голова колонны между тем поравнялась с ними. Первый мотоциклист отдал честь лейтенанту Зиберту, остальные последовали его примеру. Зиберт почти не опускал руки от козырька фуражки, словно принимал парад.
За мотоциклами шли броневики и танки. Воздух наполнился шумом двигателей, скрежетом и грохотом стальных гусениц боевых машин.
Лошади из последних сил преодолевали страх. Повозка ехала по самой обочине дороги. Приходько с превеликим трудом сдерживал лошадей, чтобы они не бросились в овраг.
Когда повозка была уже на мосту, из колонны вдруг выскочил легковой автомобиль, чтобы обогнать идущий впереди грузовик с солдатами. Кони перепугались. Приходько растерялся и, вместо того чтобы натянуть вожжи, отпустил их на мгновение. Лошади рванули сначала налево, потом направо и наскочили прямо на автомобиль. Коляска подпрыгнула несколько раз и завалилась набок. Столкновение было несильным, но левая лошадь поломала обе передние ноги, а правая получила небольшие повреждения.
Напуганный шофер-ефрейтор, извиняясь, развел руками, но Кузнецов негодующим жестом приказал ему немедленно убираться с глаз долой. Секунда, вторая, и мост опустел, очередная колонна еще не подошла.
Приходько и Кузнецов попытались поднять лошадей, еще не ведая, что левая из них больше никогда уже не встанет. А Валя совсем растерялась. Все, что лежало на дне коляски, тщательно укрытое дерюгой и сеном, вывалилось теперь на мост, буквально под ноги охранявших его солдат полевой жандармерии.
На этом все могло бы и кончиться. Закончилась бы здесь и биография Кузнецова, не обладай он бесценным даром настоящего разведчика – не теряться ни в какой обстановке, быстро находить единственно правильное решение и осуществлять его. «Для настоящего разведчика не бывает безвыходных ситуаций» – вот одно из главных правил, которые он усвоил во время учебы в Москве.
Прежде чем жандармы, охранявшие мост, смогли что-либо сообразить, лейтенант Пауль Зиберт оставил лошадей и, выхватив из кобуры пистолет, в два-три прыжка подскочил к Вале, которая словно остолбенела. Потом, тяжело дыша, гневно обрушился на растерявшихся жандармов.
– Немедленно приведите сюда гауптштурмфюрера фон Дипена или Ришарда. Пусть они посмотрят сами, какие у них бездельники служат. Поэтому вам террористы и подбрасывали мины под самый нос. Что глаза таращите, лентяи? Не видели русской партизанки? Ну-ка шевелитесь, быстрее, быстрее! Поднимайте коляску и кладите все на место. Быстро!
Немецкий солдат традиционно воспитывался в духебеспрекословного и бездумного повиновения приказам. Как офицер сказал, так тому и быть. О каком-либо сомнении не могло быть и речи.
Психология бездумного повиновения сработала безотказно и на сей раз: солдаты поспешно бросились выполнять приказание Зиберта. Николай Приходько помогал им, хотя ему, несмотря на сложность и опасность обстановки, хотелось громко рассмеяться. Немецкий автоматчик короткой очередью убил искалеченную лошадь, а труп ее солдаты сбросили в реку.
Пока Кузнецов регулировал движение на мосту, чтобы какой-нибудь грузовик не наехал на повозку, двое солдат стерегли Валю. Наконец все было уложено. Кузнецов подозвал к себе солдат и приказал:
– На мосту скопилось много мокрого снега. Если ночью подморозит, завтра здесь будет каток. Весь снег с моста надо убрать, а проезжую часть посыпать песком. На обратном пути я проверю, как выполнено мое приказание.
Приходько запряг в коляску оставшуюся в живых лошадь, которой предстояло одной везти тяжелую повозку.
– Поехали, – распорядился лейтенант, но в это время перед повозкой затормозил «опель» с откинутым верхом.
– Кого я вижу! – радостно воскликнул гауптштурмфюрер Петер фон Дипен, выходя из машины. Он был одним из ближайших «приятелей» Пауля Зиберта в Ровно.
Фон Дипен, большой любитель «радостей жизни», хронически страдал от безденежья и поэтому с первых дней знакомства буквально приклеился к Зиберту. Кузнецов регулярно «подкармливал» фон Дипена под разного рода благовидными предлогами: то проиграет ему крупную сумму в карты, то заплатит по счету в ресторане.
Гауптштурмфюрер фон Дипен контролировал работу квислинговских органов власти и офицеров немецкого происхождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62