..
– Так вот, представь, нам, нашей фирме, этот дефолт заказали ребята, которые решили на этом сделать деньги. Не олигархи, но парни серьезные, зарабатывающие деньги на фондовом рынке и на разнице курсов валют. А вот Ваня, выполняя мое задание, принес мне экспертное заключение. И знаешь, что они с экспертами напридумывали? Они меня убедили в том, что управляемый дефолт – это благо, а не зло, что после дефолта и неизбежной очередной смены премьера среди возможных кандидатур непременно будет Примаков. И что приход Примакова и обесценивание рубля приведут к существенному росту экономики.
Ну, и что я после этого должен был делать? Я дал согласие на разработку спецоперации. Вспомнил молодость! И представляешь: все срослось. Смотри: я – заработал деньги на заказе. Хорошие деньги. Ребята, которые мне это все заказали, тоже заработали деньги на падении курса рубля. Но ровно столько, сколько заработали бы другие, кто кинулся бы спекулировать валютой после официального объявления, что правительство отказывается платить по долгам. Ну а я – получил полнейшее удовлетворение. – Игнатов даже зажмурился от сладких воспоминаний. – Сняли этого молодого бедолагу с должности премьера. Его так и так спалили бы – не мы, так Борис Никанорович, который для него кадровый костерчик заранее приготовил. Это раз!
Нормального премьера поставили. Это два!
И экономика ожила – вот тебе три!
И представь себе: она живет и здравствует до сих пор. А маховик-то этот Примаков запустил. Так, Иван Олегович? Товарищ Тихоня? – Игнатов по-отечески хлопнул его по плечу. – Фамилия у него такая – Тихоня! – пояснил он Фомину, – только он тот еще тихоня, когда надо, такого шума наделает, что белые медведи вздрогнут.
– Не надо, Дмитрий Матвеевич! Когда вы меня по имени-отчеству величаете, мне кажется, вы сердитесь, – засмущался тот. – И потом, про Примакова – это же была ваша идея! И мы ее тогда классно разыграли на совещании у Ельцина. Им всем самим там, в Кремле, показалось, что это они придумали... Помните, лидер партии «ДВОР» об этом тогда сказал? А я с ним накануне бидон водки выпил...
– Ладно, не ври! Бидон ему не выпить! Помрет!
– Ошибаетесь, Дмитрий Матвеевич! Две трети бидона выпил именно он!
– Ладно, Ванюша, забыли про это. Давай поработай на совесть, как всегда. Все сценарии мне к утру подготовь. Весь его распорядок. Завтра в городе всех наших собери. Квартира далеко от храма?
– Нет. С крыши даже центральный вход виден. Но крышу они, естественно, перекроют.
– Ладно, об этом – потом. Иди! А мы с Александром еще потолкуем.
Ася и Беркас: сцена первая...
Беркас и сам не знал, для чего звонит Асе. Он представлял, как сухо и вежливо она отреагирует на звонок человека, которого последний раз видела семилетним ребенком. Может быть, даже не вспомнит – кто, собственно, этот Каленин?
Всякий раз, когда он думал об Асе, на него накатывала теплая волна непонятного волнения. Но разум мстительно подсказывал, что его звонок Асе будет выглядеть ужасно нелепым. Нельзя же всерьез ссылаться на детсадовскую увлеченность! Тем более что он даже не мог толком представить, как может сегодня выглядеть раскосая черноглазая кроха, которая на занятиях по физкультуре стояла последней в девичьем ряду. Но всякий раз, когда его очередной роман давал трещину, он почему-то вспоминал об Асе.
Беркас отнюдь не был обделен вниманием женщин. Два его брака распались, просуществовав каждый по семь лет. Вот и не верь после этого в то, что семь лет являются для супружеской жизни критическими! Третий брак именовался гражданским, длился три года и тоже, кажется, шел под откос.
С очаровательной длинноногой блондинкой Леной, которая была моложе Беркаса на пятнадцать лет, он не находил общего языка на почве, как он выражался, мировоззренческого конфликта. Единственным местом, где они по-прежнему нравились друг другу, была постель.
...Лена с грациозностью жирафы заходила в полумраке в спальню, распространяя запах воды, какого-то легкого парфюма и желания, которое мутило Беркаса почти до потери сознания. Она всегда входила в спальню после него, всегда обернутая влажным полотенцем, всегда чуть-чуть мокрая, недовытертая, как говорил про себя Беркас. Ложилась рядом, сбрасывала полотенце, а дальше... дальше оба улетали так далеко, что для них было нормой, проснувшись утром, вежливо поинтересоваться друг у друга: а чем, собственно, кончился вчерашний вечер?
...Однажды, придя домой и в тысячный раз обнаружив, что Лена, закатив от удовольствия глаза к потолку, слушает бессвязные выкрики какого-то дебила, причем аудиосистема включена на полную мощность, Каленин, не говоря ни слова, выключил звук, достал из дисковода диск, прочел фамилию исполнителя: Бацилла, после чего покорежил диск и выбросил в помойное ведро.
Лена также молча встала с дивана, подошла к обеденному столу, взяла в руки вазу, сделанную в виде большой фиги, где вместо ногтя большого пальца была дырка, куда вставлялся цветок, подержала вазу на весу, внимательно осмотрела палец без ногтя и лениво произнесла:
– Грибок, похоже, у твоей вазы! – после чего равнодушно грохнула вазу об пол. Потом потянулась всем своим сочным, длинноногим телом и пошла к выходу. Уже надев кроссовки ядовито-фиолетового цвета и с очевидным удовольствием оглядев себя в зеркале, Лена спокойно сказала: – Козел ты, Беркас Сергеевич! В постели ты классный. А во всем остальном – козел!
Во дворе взревел мотор маленького «ситроена», купленного Беркасом специально для Лены, которая почему-то считала марку «Ситроен» самой крутой из всех.
Грохнули ворота, и Лена исчезла: вполне вероятно, что навсегда...
...В трубке раздавались бесконечные гудки. Ася не отвечала. Беркас прекратил набор и вдруг подумал: а как надо к ней обращаться? Ася? Ася Руслановна? И вообще – какое у нее полное имя? Может быть, даже не Ася?
Мобильник завибрировал, и одновременно зазвучала известная музыкальная фраза из сороковой симфонии Моцарта. Каленин поморщился, так как уже тысячу раз собирался поменять мелодию звонка. В телефонном исполнении любимый Беркасом Моцарт звучал как-то вульгарно. В трубке послышался незнакомый женский голос:
– Доброй ночи. Вы набирали мой номер...
Беркас посмотрел на часы и с ужасом понял, что набирал Асин номер в первом часу ночи.
– Здравствуйте. Простите, ради Бога! Действительно, поздно уже... Это Каленин.
– Кто?
– Ася... Ася Руслановна! Это Каленин. Беркас...
Каленин услышал, как Ася звонко рассмеялась и очень приветливо сказала:
– Беркас! Неужели это ты? Мне папа в лицах рассказал о вашей встрече в Думе. Про римских императоров... Я так смеялась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Так вот, представь, нам, нашей фирме, этот дефолт заказали ребята, которые решили на этом сделать деньги. Не олигархи, но парни серьезные, зарабатывающие деньги на фондовом рынке и на разнице курсов валют. А вот Ваня, выполняя мое задание, принес мне экспертное заключение. И знаешь, что они с экспертами напридумывали? Они меня убедили в том, что управляемый дефолт – это благо, а не зло, что после дефолта и неизбежной очередной смены премьера среди возможных кандидатур непременно будет Примаков. И что приход Примакова и обесценивание рубля приведут к существенному росту экономики.
Ну, и что я после этого должен был делать? Я дал согласие на разработку спецоперации. Вспомнил молодость! И представляешь: все срослось. Смотри: я – заработал деньги на заказе. Хорошие деньги. Ребята, которые мне это все заказали, тоже заработали деньги на падении курса рубля. Но ровно столько, сколько заработали бы другие, кто кинулся бы спекулировать валютой после официального объявления, что правительство отказывается платить по долгам. Ну а я – получил полнейшее удовлетворение. – Игнатов даже зажмурился от сладких воспоминаний. – Сняли этого молодого бедолагу с должности премьера. Его так и так спалили бы – не мы, так Борис Никанорович, который для него кадровый костерчик заранее приготовил. Это раз!
Нормального премьера поставили. Это два!
И экономика ожила – вот тебе три!
И представь себе: она живет и здравствует до сих пор. А маховик-то этот Примаков запустил. Так, Иван Олегович? Товарищ Тихоня? – Игнатов по-отечески хлопнул его по плечу. – Фамилия у него такая – Тихоня! – пояснил он Фомину, – только он тот еще тихоня, когда надо, такого шума наделает, что белые медведи вздрогнут.
– Не надо, Дмитрий Матвеевич! Когда вы меня по имени-отчеству величаете, мне кажется, вы сердитесь, – засмущался тот. – И потом, про Примакова – это же была ваша идея! И мы ее тогда классно разыграли на совещании у Ельцина. Им всем самим там, в Кремле, показалось, что это они придумали... Помните, лидер партии «ДВОР» об этом тогда сказал? А я с ним накануне бидон водки выпил...
– Ладно, не ври! Бидон ему не выпить! Помрет!
– Ошибаетесь, Дмитрий Матвеевич! Две трети бидона выпил именно он!
– Ладно, Ванюша, забыли про это. Давай поработай на совесть, как всегда. Все сценарии мне к утру подготовь. Весь его распорядок. Завтра в городе всех наших собери. Квартира далеко от храма?
– Нет. С крыши даже центральный вход виден. Но крышу они, естественно, перекроют.
– Ладно, об этом – потом. Иди! А мы с Александром еще потолкуем.
Ася и Беркас: сцена первая...
Беркас и сам не знал, для чего звонит Асе. Он представлял, как сухо и вежливо она отреагирует на звонок человека, которого последний раз видела семилетним ребенком. Может быть, даже не вспомнит – кто, собственно, этот Каленин?
Всякий раз, когда он думал об Асе, на него накатывала теплая волна непонятного волнения. Но разум мстительно подсказывал, что его звонок Асе будет выглядеть ужасно нелепым. Нельзя же всерьез ссылаться на детсадовскую увлеченность! Тем более что он даже не мог толком представить, как может сегодня выглядеть раскосая черноглазая кроха, которая на занятиях по физкультуре стояла последней в девичьем ряду. Но всякий раз, когда его очередной роман давал трещину, он почему-то вспоминал об Асе.
Беркас отнюдь не был обделен вниманием женщин. Два его брака распались, просуществовав каждый по семь лет. Вот и не верь после этого в то, что семь лет являются для супружеской жизни критическими! Третий брак именовался гражданским, длился три года и тоже, кажется, шел под откос.
С очаровательной длинноногой блондинкой Леной, которая была моложе Беркаса на пятнадцать лет, он не находил общего языка на почве, как он выражался, мировоззренческого конфликта. Единственным местом, где они по-прежнему нравились друг другу, была постель.
...Лена с грациозностью жирафы заходила в полумраке в спальню, распространяя запах воды, какого-то легкого парфюма и желания, которое мутило Беркаса почти до потери сознания. Она всегда входила в спальню после него, всегда обернутая влажным полотенцем, всегда чуть-чуть мокрая, недовытертая, как говорил про себя Беркас. Ложилась рядом, сбрасывала полотенце, а дальше... дальше оба улетали так далеко, что для них было нормой, проснувшись утром, вежливо поинтересоваться друг у друга: а чем, собственно, кончился вчерашний вечер?
...Однажды, придя домой и в тысячный раз обнаружив, что Лена, закатив от удовольствия глаза к потолку, слушает бессвязные выкрики какого-то дебила, причем аудиосистема включена на полную мощность, Каленин, не говоря ни слова, выключил звук, достал из дисковода диск, прочел фамилию исполнителя: Бацилла, после чего покорежил диск и выбросил в помойное ведро.
Лена также молча встала с дивана, подошла к обеденному столу, взяла в руки вазу, сделанную в виде большой фиги, где вместо ногтя большого пальца была дырка, куда вставлялся цветок, подержала вазу на весу, внимательно осмотрела палец без ногтя и лениво произнесла:
– Грибок, похоже, у твоей вазы! – после чего равнодушно грохнула вазу об пол. Потом потянулась всем своим сочным, длинноногим телом и пошла к выходу. Уже надев кроссовки ядовито-фиолетового цвета и с очевидным удовольствием оглядев себя в зеркале, Лена спокойно сказала: – Козел ты, Беркас Сергеевич! В постели ты классный. А во всем остальном – козел!
Во дворе взревел мотор маленького «ситроена», купленного Беркасом специально для Лены, которая почему-то считала марку «Ситроен» самой крутой из всех.
Грохнули ворота, и Лена исчезла: вполне вероятно, что навсегда...
...В трубке раздавались бесконечные гудки. Ася не отвечала. Беркас прекратил набор и вдруг подумал: а как надо к ней обращаться? Ася? Ася Руслановна? И вообще – какое у нее полное имя? Может быть, даже не Ася?
Мобильник завибрировал, и одновременно зазвучала известная музыкальная фраза из сороковой симфонии Моцарта. Каленин поморщился, так как уже тысячу раз собирался поменять мелодию звонка. В телефонном исполнении любимый Беркасом Моцарт звучал как-то вульгарно. В трубке послышался незнакомый женский голос:
– Доброй ночи. Вы набирали мой номер...
Беркас посмотрел на часы и с ужасом понял, что набирал Асин номер в первом часу ночи.
– Здравствуйте. Простите, ради Бога! Действительно, поздно уже... Это Каленин.
– Кто?
– Ася... Ася Руслановна! Это Каленин. Беркас...
Каленин услышал, как Ася звонко рассмеялась и очень приветливо сказала:
– Беркас! Неужели это ты? Мне папа в лицах рассказал о вашей встрече в Думе. Про римских императоров... Я так смеялась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85