Для этого мы экстренно пригласили в нашу студию эксперта, который уже прибыл и готов дать свои комментарии.
– Это как же вы успели? – пробурчал Дергун, как бы вступая в диалог с ведущим.
– Я обращаюсь к депутату Государственной думы Владлену Краснову, – продолжал тот и, будто бы отвечая Дергуну, добавил: – Господин Краснов находился буквально в двух шагах от нас, в Театре Советской Армии, где встречался с избирателями, поэтому и откликнулся мгновенно.
В этот момент Игнатов довольно громко и вызывающе засмеялся, чем вновь вызвал глухое недовольство присутствующих.
– Владлен Александрович, – затараторил Быкин, – простите, что оторвали вас от депутатских дел, но ситуация явно носит чрезвычайный характер...
– Да бросьте вы! Какие уж тут извинения! – задорно отозвался Краснов. – Мы только что обсуждали с избирателями проблему ответственности власти за безопасность граждан. Они возмущены! Смотрите, каждый день в стране что-нибудь да случается: то самолет упадет, то пожар, то жуткая автокатастрофа. Где власть, я спрашиваю?
– Вы полагаете, что автокатастрофы – это тоже власть?
– А кто? Мы с вами, что ли? Дороги отвратительные! Гаишники – сплошь взяточники! Вот у вас, господин Быкин, в сценарии фильма... название запамятовал... выведен образ милиционера-насильника. Он кто, этот милиционер? Он прежде всего власть! И он же насильник. Вот так у нас везде...
– Владлен Александрович! Мы сейчас не о моем сценарии. Мы про угрозу терактов...
– Вот я и говорю: власть опять оставляет нас один на один с террористами. Она так и не научилась защищать своих граждан, которые гибнут под террористическим натиском...
– Ишь ты, как красиво излагает! Слово-то какое подобрал – «натиск». – Это был комментарий Игнатова, и все раздраженно глянули в его сторону.
– У нас пока нет точных сведений, верна ли информация о взрыве, – послышался из радиоприемника голос Быкина.
– Какие еще сведения вам нужны? Существует угроза, причем реальная. Мы стоим перед лицом нового витка террористического насилия! Власть, по уже сложившейся трагической традиции, бездействует!
– Я ради справедливости еще раз должен повторить, что мы пока имеем только анонимное обращение с угрозами. Может быть, это всего лишь дезинформация, рассчитанная на дестабилизацию...
– Даже если так, то почему дезинформаторы до сих пор не выявлены? Почему вообще это становится возможным? Вам кажется нормальным, что сведения о готовящихся преступлениях скрываются от граждан?
– В каком смысле? – растерялся Быкин, который, судя по всему, не очень понимал, как направить беседу в нужное ему русло.
– В прямом! Вы верите в то, что власть не информирована? Тут одно из двух: если она не информирована, то зачем нужна такая власть, которая не знает, что творится у нее под носом? А если информирована – в чем я уверен, – то как можно не сообщить в экстренном порядке людям о том, что им грозит опасность? Граждане сами бы приняли меры безопасности. О бесхозных сумках, к примеру, заявляли бы. Да, кстати, надо убрать с улиц все урны и мусорные контейнеры как потенциально опасные места закладки взрывных устройств.
– Урны? – переспросил Быкин. – Ах да! Урны! Конечно, это обязательно... Извините, Владлен Александрович... – Быкин зашуршал бумагами, послышались какие-то приглушенные звуки. Ведущий судя по всему с кем-то общался по внутренней связи. – Да! Понял! – громко произнес он и продолжил: – Только что мы получили экстренное сообщение. Худшие опасения подтвердились: в Ясенево произошел взрыв, в результате взрыва ранен человек...
Тут эфир прорезал срывающийся голос Краснова:
– Я от имени партии Демократическая Воля России искренне сочувствую этому несчастному... – Краснов осекся на секунду и громко выкрикнул: – А может быть, несчастной! Я вопрошаю: «Кремль! Где ты, Кремль?! Куда смотришь? Опомнись! Или победи террор, или сделай так, чтобы наших сограждан перестали убивать. Договаривайся хоть с дьяволом, но убереги невинных. Заклинаю вас всеми святыми, господин Президент! Сберегите жизни наших граждан! Демократическая оппозиция страны требует от вас действий! И в первую очередь сообщите нам, какие требования выдвинули террористы! Это не вам, а нам – гражданам России – должно принадлежать право решать, можно ли принять требования террористов или нет!!! Мы – власть! А вы – лишь наш слуга!»
– Совершенно согласен с вами, Владлен Александрович! Мы, то есть наша радиостанция, обращаемся к организаторам теракта: «Скажите стране о ваших требованиях. Мы сообщим об этом всем! Нет таких вещей, за которые можно платить жизнями людей! Тем более что жертвами терактов могут стать дети! А жизнь даже одного ребенка выше любой политики!»
– Гоголь? – неожиданно спросил Краснов. – В смысле, это ведь Гоголь про ребенка сказал? Впрочем, не важно, – после паузы, вызванной, видимо, молчаливым изумлением Быкина, добавил он. – Я сейчас немедленно отправляюсь в Государственную думу и от имени нашей фракции внесу предложение: завтра же собрать внеочередное экстренное заседание палаты!
– А что будет обсуждать Дума? – спросил Быкин и, судя по всему, поставил Краснова в тупик.
– Мы... это... внесем проект постановления! А в нем потребуем от Президента решительных действий!
– Каких? – не унимался ведущий.
– Надо мобилизовать спецслужбы. Надо обратиться за помощью к международным посредникам, чтобы они начали переговоры с террористами... А еще надо потребовать...
– Выключай!!! – неожиданно рявкнул Дергун. Он всем телом повернулся к Игнатову и увидел, что тот смотрит на него с откровенной издевкой.
– Вы, полковник, вероятно, догадываетесь, что любая спецоперация имеет такую важную составляющую, как пропагандистское обеспечение, – произнес Игнатов с той интонацией, с которой обычно читают лекции вузовские профессора. – Впрочем, вы можете этого и не знать, поскольку Высшую школу КГБ не заканчивали. Вы окончили Институт культуры в городе Днепропетровске и, насколько мне известно, неплохо руководили там же народным хором.
– Заткнись, гнида! – заорал Дергун и, если бы не подоспевшие коллеги, вероятно, ударил бы Игнатова.
– А вот это вы зря, – осуждающе отозвался отставной генерал. – Благодарите коллег, иначе я за пару секунд лишил бы вас пальцев на руке, которую вы так неосторожно вытянули в мою сторону. «Браслеты», которые на меня надеты, являются замечательным хирургическим инструментом, и я умею им пользоваться. Ну что, рискнете?
Последнюю фразу Игнатов произнес с откровенным вызовом. Он даже начал приподниматься, но, увидев, что все, за исключением Каленина, экстренно извлекают из-под пиджаков табельное оружие, спокойно опустился на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Это как же вы успели? – пробурчал Дергун, как бы вступая в диалог с ведущим.
– Я обращаюсь к депутату Государственной думы Владлену Краснову, – продолжал тот и, будто бы отвечая Дергуну, добавил: – Господин Краснов находился буквально в двух шагах от нас, в Театре Советской Армии, где встречался с избирателями, поэтому и откликнулся мгновенно.
В этот момент Игнатов довольно громко и вызывающе засмеялся, чем вновь вызвал глухое недовольство присутствующих.
– Владлен Александрович, – затараторил Быкин, – простите, что оторвали вас от депутатских дел, но ситуация явно носит чрезвычайный характер...
– Да бросьте вы! Какие уж тут извинения! – задорно отозвался Краснов. – Мы только что обсуждали с избирателями проблему ответственности власти за безопасность граждан. Они возмущены! Смотрите, каждый день в стране что-нибудь да случается: то самолет упадет, то пожар, то жуткая автокатастрофа. Где власть, я спрашиваю?
– Вы полагаете, что автокатастрофы – это тоже власть?
– А кто? Мы с вами, что ли? Дороги отвратительные! Гаишники – сплошь взяточники! Вот у вас, господин Быкин, в сценарии фильма... название запамятовал... выведен образ милиционера-насильника. Он кто, этот милиционер? Он прежде всего власть! И он же насильник. Вот так у нас везде...
– Владлен Александрович! Мы сейчас не о моем сценарии. Мы про угрозу терактов...
– Вот я и говорю: власть опять оставляет нас один на один с террористами. Она так и не научилась защищать своих граждан, которые гибнут под террористическим натиском...
– Ишь ты, как красиво излагает! Слово-то какое подобрал – «натиск». – Это был комментарий Игнатова, и все раздраженно глянули в его сторону.
– У нас пока нет точных сведений, верна ли информация о взрыве, – послышался из радиоприемника голос Быкина.
– Какие еще сведения вам нужны? Существует угроза, причем реальная. Мы стоим перед лицом нового витка террористического насилия! Власть, по уже сложившейся трагической традиции, бездействует!
– Я ради справедливости еще раз должен повторить, что мы пока имеем только анонимное обращение с угрозами. Может быть, это всего лишь дезинформация, рассчитанная на дестабилизацию...
– Даже если так, то почему дезинформаторы до сих пор не выявлены? Почему вообще это становится возможным? Вам кажется нормальным, что сведения о готовящихся преступлениях скрываются от граждан?
– В каком смысле? – растерялся Быкин, который, судя по всему, не очень понимал, как направить беседу в нужное ему русло.
– В прямом! Вы верите в то, что власть не информирована? Тут одно из двух: если она не информирована, то зачем нужна такая власть, которая не знает, что творится у нее под носом? А если информирована – в чем я уверен, – то как можно не сообщить в экстренном порядке людям о том, что им грозит опасность? Граждане сами бы приняли меры безопасности. О бесхозных сумках, к примеру, заявляли бы. Да, кстати, надо убрать с улиц все урны и мусорные контейнеры как потенциально опасные места закладки взрывных устройств.
– Урны? – переспросил Быкин. – Ах да! Урны! Конечно, это обязательно... Извините, Владлен Александрович... – Быкин зашуршал бумагами, послышались какие-то приглушенные звуки. Ведущий судя по всему с кем-то общался по внутренней связи. – Да! Понял! – громко произнес он и продолжил: – Только что мы получили экстренное сообщение. Худшие опасения подтвердились: в Ясенево произошел взрыв, в результате взрыва ранен человек...
Тут эфир прорезал срывающийся голос Краснова:
– Я от имени партии Демократическая Воля России искренне сочувствую этому несчастному... – Краснов осекся на секунду и громко выкрикнул: – А может быть, несчастной! Я вопрошаю: «Кремль! Где ты, Кремль?! Куда смотришь? Опомнись! Или победи террор, или сделай так, чтобы наших сограждан перестали убивать. Договаривайся хоть с дьяволом, но убереги невинных. Заклинаю вас всеми святыми, господин Президент! Сберегите жизни наших граждан! Демократическая оппозиция страны требует от вас действий! И в первую очередь сообщите нам, какие требования выдвинули террористы! Это не вам, а нам – гражданам России – должно принадлежать право решать, можно ли принять требования террористов или нет!!! Мы – власть! А вы – лишь наш слуга!»
– Совершенно согласен с вами, Владлен Александрович! Мы, то есть наша радиостанция, обращаемся к организаторам теракта: «Скажите стране о ваших требованиях. Мы сообщим об этом всем! Нет таких вещей, за которые можно платить жизнями людей! Тем более что жертвами терактов могут стать дети! А жизнь даже одного ребенка выше любой политики!»
– Гоголь? – неожиданно спросил Краснов. – В смысле, это ведь Гоголь про ребенка сказал? Впрочем, не важно, – после паузы, вызванной, видимо, молчаливым изумлением Быкина, добавил он. – Я сейчас немедленно отправляюсь в Государственную думу и от имени нашей фракции внесу предложение: завтра же собрать внеочередное экстренное заседание палаты!
– А что будет обсуждать Дума? – спросил Быкин и, судя по всему, поставил Краснова в тупик.
– Мы... это... внесем проект постановления! А в нем потребуем от Президента решительных действий!
– Каких? – не унимался ведущий.
– Надо мобилизовать спецслужбы. Надо обратиться за помощью к международным посредникам, чтобы они начали переговоры с террористами... А еще надо потребовать...
– Выключай!!! – неожиданно рявкнул Дергун. Он всем телом повернулся к Игнатову и увидел, что тот смотрит на него с откровенной издевкой.
– Вы, полковник, вероятно, догадываетесь, что любая спецоперация имеет такую важную составляющую, как пропагандистское обеспечение, – произнес Игнатов с той интонацией, с которой обычно читают лекции вузовские профессора. – Впрочем, вы можете этого и не знать, поскольку Высшую школу КГБ не заканчивали. Вы окончили Институт культуры в городе Днепропетровске и, насколько мне известно, неплохо руководили там же народным хором.
– Заткнись, гнида! – заорал Дергун и, если бы не подоспевшие коллеги, вероятно, ударил бы Игнатова.
– А вот это вы зря, – осуждающе отозвался отставной генерал. – Благодарите коллег, иначе я за пару секунд лишил бы вас пальцев на руке, которую вы так неосторожно вытянули в мою сторону. «Браслеты», которые на меня надеты, являются замечательным хирургическим инструментом, и я умею им пользоваться. Ну что, рискнете?
Последнюю фразу Игнатов произнес с откровенным вызовом. Он даже начал приподниматься, но, увидев, что все, за исключением Каленина, экстренно извлекают из-под пиджаков табельное оружие, спокойно опустился на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85