ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Только что он едва не был арестован, и вот уже генеральша спрашивает его совета, да как покорно! Ах, как хорошо, когда женщина не уверена в себе, совсем не упрямится, даже страшится чего-то…
– Лично я ничего не имею против, – объявил он.
Подумав с минуту, майор прибавил:
– Однако, мадам, позвольте вам заметить, что некоторые члены Совета могут отнестись к этому назначению не так благосклонно. Шевалье де Мобре, как я уже сказал, иностранец, и…
Она поскорее его перебила, потому что ожидала этого замечания и приготовила в ответ свои доводы:
– А разве вы сами, сударь, не иностранец по происхождению? Никому точно не известно, кто вы: англичанин или голландец.
– Я знаю, – не смущаясь, отвечал он тоном, свидетельствовавшим о том, что ему далеко не безразлично мнение о нем других людей, – я знаю, кое-кто утверждает, что я голландец. Тем, кто это говорит, было бы нелегко доказать сей факт; сверх того, это не имеет никакого значения, поскольку на самом деле я француз в нескольких поколениях. Вы забываете, что меня зовут де Гурсела.
– Пусть так, – смилостивилась она. – А как же кардинал Мазарини? Ведь он – итальянец?
– Мадам! – произнес Рулз, уступая. – Поступайте как знаете. Власть у вас в руках, я вам клялся в верности и всегда подчинюсь вашей воле. Сегодня я уже видел, чем рисковал, взяв инициативу в свои руки, хотя желал лишь доставить этим удовольствие вам. Я хотел освободить вас от чисто мужских обязанностей, к коим отношу экспедицию на Мари-Галант, но только вызвал ваше неудовольствие.
– Я хочу думать, что вы на самом деле действовали из желания оказать мне услугу, – молвила она. – Надеюсь, мне не придется услышать, что наше поражение обращено против меня: ведь мне известно, что в ваших силах положить наветам конец…
Услышав эту двусмысленную фразу, Мерри Рулз понял: Мари известны намерения его друзей, Пленвиля и Босолея. И раз она готова отказаться от ареста майора, следовательно, ей гораздо важнее провести в Высший Совет Мобре. А к мнению Рулза в Совете внимательно прислушиваются. Если она привлечет майора на свою сторону, никто не воспротивится ее решению.
Майор прошелся по кабинету, превосходно себя чувствуя, особенно после того, как исчезла нависшая было над ним угроза.
Впрочем, этот разговор не сулил ему ничего хорошего. Что за радость видеть в Совете иностранца, ненавистного врага, который уничтожит его при первой же возможности.
Он снова подошел к Мари и окинул ее ладную фигуру. Мари всегда нравилась майору, но в мужском костюме казалась еще привлекательнее, еще пикантнее. Майор вдруг вспомнил, как она отвергла все его притязания. Он проявил недюжинное терпение, а она лишь посмеялась над ним. Он не в силах был ей простить, что она отдается всем подряд, – в этом он был абсолютно убежден. Воображение майора рисовало ее многочисленных любовников; он все больше распалялся, вспоминая о ее романе с негром Кинкой. Почему же тогда она презирала его, дворянина? Да потому, что теперь она целиком принадлежала Мобре. Ах, как она, должно быть, его любит, раз хочет оставить при себе, под крышей собственного дома, назначить на высокий пост, наделив большой властью на острове! Мерри Рулз никогда не испытывал к шотландцу ни малейшей симпатии, но теперь, когда майор знал о его отношениях с Мари, он возненавидел его больше всего на свете.
– Я отлично знаю, мадам, – напрямик заявил он, – что вы не спрашиваете моего мнения. Однако я не могу забыть, что присягнул вам на верность. С моей стороны было бы предательством не предостеречь вас…
– Что вы хотите сказать? – отрывисто бросила Мари.
– Вам ни на минуту не следует забывать, что в ваших руках – абсолютная власть на острове. Это накладывает на вас определенные обязательства. В глазах своих подопечных вы должны быть выше каких-либо подозрений…
– В чем же меня можно заподозрить, скажите, пожалуйста?! – высокомерно выговорила она.
Впрочем, Мари уже догадалась, куда клонит майор, и смело и прямо взглянула ему в глаза, готовая дать отпор его обвинениям.
– Да, – медленно продолжал он, – ваша жизнь в замке Монтань столь же хорошо известна, как если бы вы жили в доме из стекла. Известно каждое ваше движение – ведь за вами пристально следят все колонисты, тщательно наблюдая, обсуждая, изучая ваши отношения с другими людьми.
– Вот это да! Разве у себя дома я не вольна поступать, как мне заблагорассудится? Воспитывать детей по своему усмотрению, принимать кого захочу?
– Речь не идет о ваших детях, мадам. Если мне позволительно говорить откровенно и вы обещаете не сердиться за то, что услышите от меня, возможно, суровую правду, я бы хотел довести до вашего сведения…
– Хорошо, говорите! – раздраженно вскричала она, видя, что он будет говорить несмотря ни на что.
– Ну что ж, скажу, мадам… Присутствие в вашем доме шевалье де Мобре вызывает немало толков. Он не военный. Его принимают за шпиона на содержании у англичан, то есть у Кромвеля.
– Вами руководит ревность, майор! Он пожал плечами:
– Как вы могли так подумать? Разве я пытался вас отговорить, когда вы сказали, что хотите назначить шевалье де Мобре членом Совета? Нет. Тем не менее я не могу от вас скрывать, что его считают вашим любовником.
– А что, если это правда? – недовольно поморщилась она.
– Простите меня, – со смиренным видом отозвался он, – но отец Бонен или любой другой монах сказал бы вам: вы подаете дурной пример населению, и без того готовому предаться всякого рода излишествам. А я вам скажу, что еще рановато – и вы поймете сами, мне не придется, надеюсь, на этом настаивать – принимать этого человека в своем доме.
– Шевалье де Мобре – мой гость. По законам гостеприимства он неприкосновенен.
– Да, знаю. Он – ваш гость… Но разве это дает ему право быть одновременно любовником и вашей горничной Жюли, и вашей кузины мадемуазель де Франсийон?
Мари буквально подпрыгнула:
– Это грязная клевета, сударь!
– К несчастью, это правда, мадам. Всем известно, что господин де Мобре переходит из спальни в спальню, из одной кровати в другую в замке Монтань…
– Если бы шевалье узнал, что вы тут говорите, сударь, он вызвал бы вас на дуэль и заставил бы взять свои слова обратно…
Рулз и бровью не повел.
– Я удивлен, – заметил он, – что вы до такой степени ослеплены. Как вы можете не знать о том, что происходит в вашем собственном доме и что известно каждому? Воистину, мадам, попустительство зашло слишком далеко. В любом случае вы рискуете дорого заплатить однажды за свою снисходительность…
– Все, что вы здесь сказали, – ложь…
– Наведите справки. Расспросите шевалье, и если у него хватит искренности, он сознается. Или поинтересуйтесь у своей кузины!
Рулзу не раз доводилось вызывать неудовольствие Мари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103