И эта свинья, ее отец, чтобы ей насолить, начал их пожирать. И тут же умер в страшных мучениях, потому что в каждого яблочного человечка девочка засунула острое бритвенное лезвие!
Катурян . Нормальный финал. Такие истории всегда завершаются возмездием. Но это еще не конец.
Тупольски . Но это еще не конец. Девочка проснулся в ту же ночь, когда погиб ее отец. Яблочные человечки шагали по ее груди. Они открыли ей рот. Они сказали ей…
Катурян . (неуверенным голосом ) «Ты убила наших младших братьев…»
Тупольски . «Ты убила наших младших братьев…» Они спустились в ее горло. И она захлебнулась своей собственной кровью. Конец.
Катурян . Это такой прием. Читателю кажется, что с ней это было во сне. А, на самом деле, нет. (Пауза. ) А? Я же сказал, это не лучший мой рассказ.
Ариэль . Вы когда-нибудь бывали в еврейском квартале, Катурян?
Катурян . В еврейском квартале? Нет. Я всегда прохожу мимо него. Забираю брата из школы в Ламенце. Но это не еврейский квартал. Это рядом с ним.
Ариэль . Вы забираете своего брата… Он же старше вас, он что до сих пор учится в школе?
Катурян . Это специальная школа. Там учатся трудные дети. (Пауза. ) Это что все из-за евреев? Среди моих знакомых евреев нет.
Ариэль . Среди ваших знакомых нет евреев?
Катурян . Я ничего не имею против евреев! Я не знаком ни с одним из них.
Ариэль . Но вы ничего не имеете против евреев?
Катурян . Нет. А что, должен?
Тупольски . «А что, должен?» Отличный ответ. «А что, должен?» С одной стороны, трусливый и рабский, с другой стороны, очень ироничный, мутный и провоцирующий. «А что, должен?»
Катурян . Мне совсем не хотелось вас провоцировать.
Тупольски . Стало быть, вы хотели показаться нам благонамеренным.
Катурян . Нет же.
Тупольски . Теперь вы снова пытаетесь провоцировать. Сейчас Ариэль двинет тебе по роже…
Катурян . Послушайте, я, правда, не понимаю, что здесь происходит. Я не понимаю, чего вы от меня ждете. Я ничего не имею против кого бы то ни было. Ни против евреев, ни против вас, ни против других людей. Я всего лишь писатель. Это все, в чем я виновен. Я этим живу. Я прихожу домой и тут же сажусь писать рассказы. Это все, что я могу сказать.
Ариэль встает, подходит к двери.
Ариэль . О, кстати, хорошо, что напомнил. Пойду поговорю с братом.
Ариэль выходит, Тупольски улыбается, Катурян смотрит на него недоумевающим, испуганным взглядом.
Катурян . Мой брат сейчас в школе.
Тупольски . У нас с Ариэлем есть отличная шутка. Мы любим говорить друг другу «о, кстати, хорошо, что напомнил» в самых неожиданным местах, когда на самом деле никто ни о чем не напоминал. Это очень забавно.
Катурян . Мой брат сейчас в школе.
Тупольски . Ваш брат сейчас за этой стенкой.
Катурян . (пауза ) Он же страшно перепугается…
Тупольски . Вы, кажется, тоже немного испуганы.
Катурян . Да, испуган.
Тупольски . А что вас так пугает?
Катурян . Я испуган тем, что мой брат сейчас сидит без меня в незнакомой обстановке. Я испуган тем, что ваш коллега будет бить его. Я испуган тем, что потом он придет избивать меня. И пускай… то есть лучше бы он этого совсем не делал. Но если уж вам что-то не нравится в моих рассказах, то пусть он будет избивать меня. Моего брата легко испугать, он многого не понимает, он не имеет никакого отношения к моим рассказам, хотя я ему их часто читаю. Это ужасно не справедливо, что вы привели его сюда. Выпустите его, блядь, отсюда! Слышите, вы! Сейчас же, вашу мать!
Тупольски . (пауза ) Надеюсь, вы выпустили весь свой пар. Кричите на полицейского… Хотя права не имеете… Сразу видно, перенервничали… Успокойтесь. Хорошо? Вы что думаете, мы тут все звери?
Катурян . Нет.
Тупольски . Нет, мы не звери. Бывает, что мы имеем дело со зверьми. Но сами мы не звери. (Пауза. ) С вашим братом все будет хорошо. Даю вам слово.
Тупольски берет еще один рассказ из контейнера.
«Три преступника на перепутье». Это не ваша тема, как я подозреваю.
Катурян . Какая еще тема, я не понимаю?
Тупольски . Понимаете вы все. «Униженные, оскорбленные дети» – вот ваша любимая тема.
Катурян . Это не моя тема. Просто некоторые мои рассказы посвящены этому. Но это не моя тема.
Тупольски . Вполне допускаю, что это непреднамеренно.
Катурян . У меня вообще нет тем. Я написал что-то около четырехсот рассказов и из них только около двенадцати о детях.
Тупольски . Об убитых детях, я уточняю.
Катурян . Ну и что же с того, что об убитых? Вы что же считаете, что я пишу о том, что надо всем идти и резать детей?
Тупольски . Я совсем не считаю, что вы пишете о том, что всем надо идти и резать детей. (Пауза. ) Разве вы пишите о том, что надо всем идти и резать детей?
Катурян . Нет! Никакого насилия! Вы что, шутите? Я вообще ничего такого не хочу сказать! Ничего такого!
Тупольски . Знаю, знаю, слышал. Первый долг писателя это…
Катурян . Именно…
Тупольски . Да… да… да… Все ясно. Ну так вот, «Три преступника на перепутье»…
Катурян . Если в рассказах появляются дети, это случайность. Если в рассказах появляется политика, это тоже случайность. Второстепенный фактор.
Тупольски . Минуточку. Я попросил бы вас не перебивать…
Катурян . Да, прошу прощения…
Тупольски . Если я вас попрошу о чем-то прямо или если я глазами потребую вас к ответу: «Давай, говори», только глазами, тогда вы будете иметь возможность говорить. Но если я что-то говорю вам и еще не закончил…
Катурян . Понимаю. Простите меня.
Тупольски . Вы снова за свое? Я вас о чем-то спросил? Мои глаза сейчас сказали вам: «Открой рот и говори»?
Катурян . Нет.
Тупольски . Нет. Так да или нет? (Пауза. ) А? Вот сейчас я задал вам конкретный вопрос и мои глаза как бы подсказали вам: «Давай, говори».
Катурян . Простите. Я нервничаю.
Тупольски . Имеете право нервничать.
Катурян . Понял.
Тупольски . Вы меня не слышите. Я сказал: «Имеете право нервничать».
Катурян . Почему это?
Тупольски . (пауза ) «Три преступника на перепутье». Что вы хотели сказать этой историей?
Катурян . Я ничего не хочу сказать. Это лабиринт, из которого нет выхода.
Тупольски . И все-таки каков выход?
Катурян . (пауза ) Его нет. Это лабиринт, из которого нет выхода.
Тупольски . Мне кажется, выход должен быть. Или я попросту идиот.
Катурян . Да, вы правы. Моя идея состоит в том, что вас должно интересовать, есть ли выход из этой ситуации, но на самом деле здесь выхода нет. Потому что нет ничего хуже. Хуже, чем те два преступления, о которых там говорится.
Тупольски . Нет ничего хуже?
Катурян . (пауза ) А разве не так?
Тупольски просматривает и пересказывает историю.
Тупольски . Человек очнулся в железной клетке, где его оставили умирать голодной смертью. Он помнит, что совершил преступление, за которое его наказали, но каким оно было, в памяти не сохранилось. Рядом с ним, на перепутье, он видит еще две клетки с преступниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Катурян . Нормальный финал. Такие истории всегда завершаются возмездием. Но это еще не конец.
Тупольски . Но это еще не конец. Девочка проснулся в ту же ночь, когда погиб ее отец. Яблочные человечки шагали по ее груди. Они открыли ей рот. Они сказали ей…
Катурян . (неуверенным голосом ) «Ты убила наших младших братьев…»
Тупольски . «Ты убила наших младших братьев…» Они спустились в ее горло. И она захлебнулась своей собственной кровью. Конец.
Катурян . Это такой прием. Читателю кажется, что с ней это было во сне. А, на самом деле, нет. (Пауза. ) А? Я же сказал, это не лучший мой рассказ.
Ариэль . Вы когда-нибудь бывали в еврейском квартале, Катурян?
Катурян . В еврейском квартале? Нет. Я всегда прохожу мимо него. Забираю брата из школы в Ламенце. Но это не еврейский квартал. Это рядом с ним.
Ариэль . Вы забираете своего брата… Он же старше вас, он что до сих пор учится в школе?
Катурян . Это специальная школа. Там учатся трудные дети. (Пауза. ) Это что все из-за евреев? Среди моих знакомых евреев нет.
Ариэль . Среди ваших знакомых нет евреев?
Катурян . Я ничего не имею против евреев! Я не знаком ни с одним из них.
Ариэль . Но вы ничего не имеете против евреев?
Катурян . Нет. А что, должен?
Тупольски . «А что, должен?» Отличный ответ. «А что, должен?» С одной стороны, трусливый и рабский, с другой стороны, очень ироничный, мутный и провоцирующий. «А что, должен?»
Катурян . Мне совсем не хотелось вас провоцировать.
Тупольски . Стало быть, вы хотели показаться нам благонамеренным.
Катурян . Нет же.
Тупольски . Теперь вы снова пытаетесь провоцировать. Сейчас Ариэль двинет тебе по роже…
Катурян . Послушайте, я, правда, не понимаю, что здесь происходит. Я не понимаю, чего вы от меня ждете. Я ничего не имею против кого бы то ни было. Ни против евреев, ни против вас, ни против других людей. Я всего лишь писатель. Это все, в чем я виновен. Я этим живу. Я прихожу домой и тут же сажусь писать рассказы. Это все, что я могу сказать.
Ариэль встает, подходит к двери.
Ариэль . О, кстати, хорошо, что напомнил. Пойду поговорю с братом.
Ариэль выходит, Тупольски улыбается, Катурян смотрит на него недоумевающим, испуганным взглядом.
Катурян . Мой брат сейчас в школе.
Тупольски . У нас с Ариэлем есть отличная шутка. Мы любим говорить друг другу «о, кстати, хорошо, что напомнил» в самых неожиданным местах, когда на самом деле никто ни о чем не напоминал. Это очень забавно.
Катурян . Мой брат сейчас в школе.
Тупольски . Ваш брат сейчас за этой стенкой.
Катурян . (пауза ) Он же страшно перепугается…
Тупольски . Вы, кажется, тоже немного испуганы.
Катурян . Да, испуган.
Тупольски . А что вас так пугает?
Катурян . Я испуган тем, что мой брат сейчас сидит без меня в незнакомой обстановке. Я испуган тем, что ваш коллега будет бить его. Я испуган тем, что потом он придет избивать меня. И пускай… то есть лучше бы он этого совсем не делал. Но если уж вам что-то не нравится в моих рассказах, то пусть он будет избивать меня. Моего брата легко испугать, он многого не понимает, он не имеет никакого отношения к моим рассказам, хотя я ему их часто читаю. Это ужасно не справедливо, что вы привели его сюда. Выпустите его, блядь, отсюда! Слышите, вы! Сейчас же, вашу мать!
Тупольски . (пауза ) Надеюсь, вы выпустили весь свой пар. Кричите на полицейского… Хотя права не имеете… Сразу видно, перенервничали… Успокойтесь. Хорошо? Вы что думаете, мы тут все звери?
Катурян . Нет.
Тупольски . Нет, мы не звери. Бывает, что мы имеем дело со зверьми. Но сами мы не звери. (Пауза. ) С вашим братом все будет хорошо. Даю вам слово.
Тупольски берет еще один рассказ из контейнера.
«Три преступника на перепутье». Это не ваша тема, как я подозреваю.
Катурян . Какая еще тема, я не понимаю?
Тупольски . Понимаете вы все. «Униженные, оскорбленные дети» – вот ваша любимая тема.
Катурян . Это не моя тема. Просто некоторые мои рассказы посвящены этому. Но это не моя тема.
Тупольски . Вполне допускаю, что это непреднамеренно.
Катурян . У меня вообще нет тем. Я написал что-то около четырехсот рассказов и из них только около двенадцати о детях.
Тупольски . Об убитых детях, я уточняю.
Катурян . Ну и что же с того, что об убитых? Вы что же считаете, что я пишу о том, что надо всем идти и резать детей?
Тупольски . Я совсем не считаю, что вы пишете о том, что всем надо идти и резать детей. (Пауза. ) Разве вы пишите о том, что надо всем идти и резать детей?
Катурян . Нет! Никакого насилия! Вы что, шутите? Я вообще ничего такого не хочу сказать! Ничего такого!
Тупольски . Знаю, знаю, слышал. Первый долг писателя это…
Катурян . Именно…
Тупольски . Да… да… да… Все ясно. Ну так вот, «Три преступника на перепутье»…
Катурян . Если в рассказах появляются дети, это случайность. Если в рассказах появляется политика, это тоже случайность. Второстепенный фактор.
Тупольски . Минуточку. Я попросил бы вас не перебивать…
Катурян . Да, прошу прощения…
Тупольски . Если я вас попрошу о чем-то прямо или если я глазами потребую вас к ответу: «Давай, говори», только глазами, тогда вы будете иметь возможность говорить. Но если я что-то говорю вам и еще не закончил…
Катурян . Понимаю. Простите меня.
Тупольски . Вы снова за свое? Я вас о чем-то спросил? Мои глаза сейчас сказали вам: «Открой рот и говори»?
Катурян . Нет.
Тупольски . Нет. Так да или нет? (Пауза. ) А? Вот сейчас я задал вам конкретный вопрос и мои глаза как бы подсказали вам: «Давай, говори».
Катурян . Простите. Я нервничаю.
Тупольски . Имеете право нервничать.
Катурян . Понял.
Тупольски . Вы меня не слышите. Я сказал: «Имеете право нервничать».
Катурян . Почему это?
Тупольски . (пауза ) «Три преступника на перепутье». Что вы хотели сказать этой историей?
Катурян . Я ничего не хочу сказать. Это лабиринт, из которого нет выхода.
Тупольски . И все-таки каков выход?
Катурян . (пауза ) Его нет. Это лабиринт, из которого нет выхода.
Тупольски . Мне кажется, выход должен быть. Или я попросту идиот.
Катурян . Да, вы правы. Моя идея состоит в том, что вас должно интересовать, есть ли выход из этой ситуации, но на самом деле здесь выхода нет. Потому что нет ничего хуже. Хуже, чем те два преступления, о которых там говорится.
Тупольски . Нет ничего хуже?
Катурян . (пауза ) А разве не так?
Тупольски просматривает и пересказывает историю.
Тупольски . Человек очнулся в железной клетке, где его оставили умирать голодной смертью. Он помнит, что совершил преступление, за которое его наказали, но каким оно было, в памяти не сохранилось. Рядом с ним, на перепутье, он видит еще две клетки с преступниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22