Но вид экипажа "Варяга", в полном составе выстроившегося на перроне вокзала во Владивостоке, с Рудневым во главе, был все же несколько нежиданным. А уж когда Руднев, а вслед за ним с мгновенной задержкой и весь остальной экипаж отвесили нам земной поклон… В общем, большим шоком могла стать и стала только процедура публичного вручения каждому члену экипажа именных "царских чеков". От суммы, проставленной на нем, стало одновременно и плохо и хорошо не только мне, получившему как гром среди ясного неба триста тысяч рублей, но и последнему палубному матросу, обогатившемуся на невиданную для него тысячу целковых.
Потом было знакомство с нашим новым кораблем и встреча со старыми товарищами с "Корейца", которые ушли на "Варяге"…
Никогда не забуду лицо сверхсрочника Платона Диких, который, все еще с рукой на перевязи, в первый раз увидел носовую башню главного калибра, которой ему теперь надлежало командовать… Опять же - по настоянию Руднева, который вызвал с Балтики расчет кормовой башни "Апраксина", самого близкого, что было в нашем флоте, но настоял на его, Диких, кандидатуре в командиры… Пожалуй, его детский восторг и удивление можно было описать одной фразой "неужели это все мое"? Он нежно похлопал по стволу десятидюймового орудия и заявил, что: "теперь его с "Корейца" иначе как вперед ногами не вытурят". А уж узнав, что ему было беспрецедентно без экзаменов присвоено звание прапорщика по Адмиралтейству, что давало право входа в кают-компанию…
Потом нас всех закрутила учеба и подготовка к новым боям.
Глава 11. Крейсерский пинг-понг.
Владивосток. Весна 1904 года.
Весна 1904 года во Владивостоке выдлась на редкость жаркой. В плане погоды, правда, тут-то скорее было прохладно, а вот в смысле занятости…
Приход "Варяга" с прицепом и новоявленым командующим встряхнул город от самого низа городского дна (на городские бордели пролился золотой душ), до самого что ни есть верха (капитаны первого ранга и адмиралы забыли, что такое сон, примерно в той же степени, что и сотрудницы ночных заведений).
Типичным примером стиля руководства Руднева мог послужить случай с бароном Гревеницем. Тот, как флаг-артиллерист, присутствовал на заседании, посвященном планам ремонта и перевооружения крейсеров. Когда обсуждение дошло до установки на "Рюрике" и "Варяге" восьмидюймовых орудий, главным камнем преткновения стала их малая скорострельность, не позволяющая вести нормальную пристрелку для уточнения расстояния до противника. Тут-то барон, как главный специалист в обсуждаемом вопросе, взял слово. Он изложил, далеко не в первый, кстати, раз, свою разработанную еще до войны систему пристрелки полузалпами, по три 6'' орудия в залпе. Выслушав его, не перебивая, Руднев вдруг ни с того ни с сего задал вопрос Стемману:
– Александр Федорович, как быстро "Богатырь" может выйти в море?
– Ну, мы сегодня не на дежурстве, так что не ранее чем через полтора часа, а зачем?
– А мы сейчас проверим, стоит ли система лейтенанта Гревинца того, чтобы ее рассматривать всерьез? или нет… Тем более что она уже год то ли используется, то ли нет. Просьба к командиру дежурного миноносца, примите на борт пару щитов для практической стрельбы и сбросьте их в море, милях в десяти от берега.
– А щитов нет, на их изготовление уйдет примерно два дня, - попытался охладить пыл адмирала начальник порта.
– Тогда возьмите пустых ящиков, бочек, вообще - любого крупного плавающего мусора, свяжите несколько штук вместе. Но через два часа мне нужны минимум две мишени для отработки пристрелки.
Никакие уговоры в отсутствии необходимости так спешить не подействовали, возможно, потому, что Руднев, паматью Карпышева помнил, что именно система Гревинца после войны была принята как основная. Она позволяла накрывать цель с третьего-четвертого залпа и начинать уверенный огонь на поражение главным калибром уже через три-пять минут после начала огня. Но увы, как обычно в России, все нововведения принимаются после войны, когда уже слишком поздно…
В оставшиеся до выхода "Богатыря" полтора часа Руднев в приказном порядке "убедил" подчиненных в том, что:
1. Увеличивать число восьмидюймовок в бортовом залпе придется.
2. Противоминная артиллерия крейсеров избыточна, а в случае с 47-мм - просто бесполезна.
3. 120-мм с "Рюрика" после их замены на 8'' надо ставить на вспомогательные крейсера и бронепоезд.
4. Все орудия на орудийных палубах "Рюрика", "Громобоя" и "России" должны быть разделены противоосколочными перегородками.
5. Дело командира поставить задачу, а как ее выполнять и где взять материалы для этого - проблемы подчиннных. Хотя он с радостью займется "выбиванием" из Петербурга всего, чего нет во Владивостоке.
6. На "Громобое" необходимо подготовить фундаменты для установки еще трех новых восьмидюймовок1 на верхней палубе (на вопрос "А откуда они возьмутся?" последовал невозмутимый ответ - снимут с "Храброго" и еще одну с полигона. Самое странное, что через месяц все заказанные орудия были доставленны во Владивосток)
7. "Россию" необходимо добронировать в окончностях, но вооружение усилить только шестеркой шестидюймовок на верхней палубе. На вопрос командира "России" Арнаутова: "А почему мне не достанется дополнительных восьмидюймовок и чем я хуже "Громобоя"?" его успокоили, что ему предстоит роль флагмана. То есть он примет на себя огонь всего отряда Камимуры, и к этому надо достойно подготовиться. А больше восьмидюймовых орудий с длиной ствола сорок пять калибров в России просто нет. Их "забыли произвести", вернее, решили сэкономить. Теперь довооружать "Россию" просто нечем (каламбур присутствующим понравился).
8. Начать демонтаж ВСЕХ минных аппаратов на "России", "Громобое" и "Рюрике". Сдать в порт их и все запасные самодвижущиеся мины.
Пункт, вызвавший у командиров кораблей максимальное неприятие.
9. До окончания боевых действий снять с крейсеров все миноноски, минные и паровые катера, баркасы и шлюпки, оставив только по одному разъездному ялику и паровому катеру на корабль. А также срубить все шлюпбалки для них, ибо они сильно увеличивают вероятность того, что снаряды, пролетевшие бы мимо крейсеров, разорвутся, задев их, на верхней палубе, вызвав лишние пожары и осколочные поражения.
На бурю вопросов по поводу того, как свозить команды на берег, как завозить провизию, уголь и снаряды на крейсера и главное - как спасать команды, если крейсера потонут во время боя, последовали продуманные, но уж очень необычные по своей точке зрения ответы. После чего буря негодования если не утихла, то стала не столь неистовой. Действительно, зачем постоянно таскать на каждом крейсере дополнительные пару сотен тонн гребных судов, если снабжаются крейсера только во Владивостоке, где этого добра и так хватает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Потом было знакомство с нашим новым кораблем и встреча со старыми товарищами с "Корейца", которые ушли на "Варяге"…
Никогда не забуду лицо сверхсрочника Платона Диких, который, все еще с рукой на перевязи, в первый раз увидел носовую башню главного калибра, которой ему теперь надлежало командовать… Опять же - по настоянию Руднева, который вызвал с Балтики расчет кормовой башни "Апраксина", самого близкого, что было в нашем флоте, но настоял на его, Диких, кандидатуре в командиры… Пожалуй, его детский восторг и удивление можно было описать одной фразой "неужели это все мое"? Он нежно похлопал по стволу десятидюймового орудия и заявил, что: "теперь его с "Корейца" иначе как вперед ногами не вытурят". А уж узнав, что ему было беспрецедентно без экзаменов присвоено звание прапорщика по Адмиралтейству, что давало право входа в кают-компанию…
Потом нас всех закрутила учеба и подготовка к новым боям.
Глава 11. Крейсерский пинг-понг.
Владивосток. Весна 1904 года.
Весна 1904 года во Владивостоке выдлась на редкость жаркой. В плане погоды, правда, тут-то скорее было прохладно, а вот в смысле занятости…
Приход "Варяга" с прицепом и новоявленым командующим встряхнул город от самого низа городского дна (на городские бордели пролился золотой душ), до самого что ни есть верха (капитаны первого ранга и адмиралы забыли, что такое сон, примерно в той же степени, что и сотрудницы ночных заведений).
Типичным примером стиля руководства Руднева мог послужить случай с бароном Гревеницем. Тот, как флаг-артиллерист, присутствовал на заседании, посвященном планам ремонта и перевооружения крейсеров. Когда обсуждение дошло до установки на "Рюрике" и "Варяге" восьмидюймовых орудий, главным камнем преткновения стала их малая скорострельность, не позволяющая вести нормальную пристрелку для уточнения расстояния до противника. Тут-то барон, как главный специалист в обсуждаемом вопросе, взял слово. Он изложил, далеко не в первый, кстати, раз, свою разработанную еще до войны систему пристрелки полузалпами, по три 6'' орудия в залпе. Выслушав его, не перебивая, Руднев вдруг ни с того ни с сего задал вопрос Стемману:
– Александр Федорович, как быстро "Богатырь" может выйти в море?
– Ну, мы сегодня не на дежурстве, так что не ранее чем через полтора часа, а зачем?
– А мы сейчас проверим, стоит ли система лейтенанта Гревинца того, чтобы ее рассматривать всерьез? или нет… Тем более что она уже год то ли используется, то ли нет. Просьба к командиру дежурного миноносца, примите на борт пару щитов для практической стрельбы и сбросьте их в море, милях в десяти от берега.
– А щитов нет, на их изготовление уйдет примерно два дня, - попытался охладить пыл адмирала начальник порта.
– Тогда возьмите пустых ящиков, бочек, вообще - любого крупного плавающего мусора, свяжите несколько штук вместе. Но через два часа мне нужны минимум две мишени для отработки пристрелки.
Никакие уговоры в отсутствии необходимости так спешить не подействовали, возможно, потому, что Руднев, паматью Карпышева помнил, что именно система Гревинца после войны была принята как основная. Она позволяла накрывать цель с третьего-четвертого залпа и начинать уверенный огонь на поражение главным калибром уже через три-пять минут после начала огня. Но увы, как обычно в России, все нововведения принимаются после войны, когда уже слишком поздно…
В оставшиеся до выхода "Богатыря" полтора часа Руднев в приказном порядке "убедил" подчиненных в том, что:
1. Увеличивать число восьмидюймовок в бортовом залпе придется.
2. Противоминная артиллерия крейсеров избыточна, а в случае с 47-мм - просто бесполезна.
3. 120-мм с "Рюрика" после их замены на 8'' надо ставить на вспомогательные крейсера и бронепоезд.
4. Все орудия на орудийных палубах "Рюрика", "Громобоя" и "России" должны быть разделены противоосколочными перегородками.
5. Дело командира поставить задачу, а как ее выполнять и где взять материалы для этого - проблемы подчиннных. Хотя он с радостью займется "выбиванием" из Петербурга всего, чего нет во Владивостоке.
6. На "Громобое" необходимо подготовить фундаменты для установки еще трех новых восьмидюймовок1 на верхней палубе (на вопрос "А откуда они возьмутся?" последовал невозмутимый ответ - снимут с "Храброго" и еще одну с полигона. Самое странное, что через месяц все заказанные орудия были доставленны во Владивосток)
7. "Россию" необходимо добронировать в окончностях, но вооружение усилить только шестеркой шестидюймовок на верхней палубе. На вопрос командира "России" Арнаутова: "А почему мне не достанется дополнительных восьмидюймовок и чем я хуже "Громобоя"?" его успокоили, что ему предстоит роль флагмана. То есть он примет на себя огонь всего отряда Камимуры, и к этому надо достойно подготовиться. А больше восьмидюймовых орудий с длиной ствола сорок пять калибров в России просто нет. Их "забыли произвести", вернее, решили сэкономить. Теперь довооружать "Россию" просто нечем (каламбур присутствующим понравился).
8. Начать демонтаж ВСЕХ минных аппаратов на "России", "Громобое" и "Рюрике". Сдать в порт их и все запасные самодвижущиеся мины.
Пункт, вызвавший у командиров кораблей максимальное неприятие.
9. До окончания боевых действий снять с крейсеров все миноноски, минные и паровые катера, баркасы и шлюпки, оставив только по одному разъездному ялику и паровому катеру на корабль. А также срубить все шлюпбалки для них, ибо они сильно увеличивают вероятность того, что снаряды, пролетевшие бы мимо крейсеров, разорвутся, задев их, на верхней палубе, вызвав лишние пожары и осколочные поражения.
На бурю вопросов по поводу того, как свозить команды на берег, как завозить провизию, уголь и снаряды на крейсера и главное - как спасать команды, если крейсера потонут во время боя, последовали продуманные, но уж очень необычные по своей точке зрения ответы. После чего буря негодования если не утихла, то стала не столь неистовой. Действительно, зачем постоянно таскать на каждом крейсере дополнительные пару сотен тонн гребных судов, если снабжаются крейсера только во Владивостоке, где этого добра и так хватает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91