Но рано). И нечего было мне раздеваться на потеху публике. Тогда, может, кто-нибудь подумал бы, что эта книга о душе. Он сказал, что работать на потеху публике – это проституция.
Тут я просто расхохоталась.
Я сказала, что не нам бы об этом говорить.
И всех нас точно прорвало под этим чертовым газовым фонарем!
Потому что все мы когда-то решили внедрять прекрасное посредством великой силы четвертой власти. А?потом начали снимать реалити-шоу (тоже, в общем, с хорошими намерениями). Но как-то так незаметно получилось, что вместо хорошего мы показывали «всю подноготную». Мы хотели показывать красоту человеческого духа, драматизм борьбы, высоту человеческих отношений на грани выживания! НО! мы уступали «требованиям самых разнообразных (но похожих, как близнецы-братья) каналов»! Да! И?это были требования обнаженной натуры, прекрасных зрелых форм и зрелых взрослых отношений. Потому что там, на самом верху каналов, сидят какие-то медиумы, которые запросто могут забраться в башку некоему «Среднестатистическому зрителю». А у этого зрителя в башке, оказывается, самые похабные мыслишки! И этот зритель, оказывается, не довольствуется честной борьбой – он интересуется интригой, подлым заговором, предательством. И ему неприятно, что просто женщина просто мужчине может просто помочь – ясно, что там дело нечисто. И он, этот поганый «среднестатистический» не верит, что есть просто мужская дружба. Он прям нутром чует, что за этой дружбой кроется какая-то противоестественная связь!
И – обнаженная натура, натура, натура. (Я сама помню, как некий режиссер по окончании проекта разочарованно спросил: «Что? Они так и не трахнулись?! Ну тогда никто смотреть не будет!»)
И мало того, что мы в той или иной степени «уступали» этим требованиям! Мы еще играли в опасные игры с людьми, которые хотели (и с готовностью кидались) это все вытворять. А люди, пришедшие в реалити-шоу,?– это особые люди! Потому что они очень демонстративные. И они сами не замечали, как пересекали черту, которую пересекать вроде бы нельзя, чтобы не превратиться в экранного эксгибициониста. И вместо того, чтобы сказать им – остановись, что ты творишь!?– мы наблюдали камерой с глазком, как они, визжа, бегут в баню с представителями другой расы, как они, раздухарившись, поносят друг друга, как они что-то там делают ночью. (Повторяю – я говорю не об одном конкретном шоу, а о разных! Точнее, о тенденции!)
А потом кочуют из реалити в реалити, потому что уже не могут остановиться в кураже самодемонстрации. А мы это поощряем. Потому что нам же нужны «объекты» съемок различных форматов.
Это значит, мы их совсем развратили, поощрили их стриптиз? И ни разу не крикнули, что король – не король?! И что он – голый (то есть крикнули. Но не с омерзением. А с удовлетворением. А потом с удовлетворением добавили «стоп, снято»).
Значит, мы б…ди, похуже многих раздевшихся на экране.
Но это еще не все.
Потому что тут на авансцену выходит зритель. И этот нормальный зритель потихоньку начинает превращаться в того «среднестатистического», которого выдумали на верху каналов. И он начинает думать, глядя на все экранные выкрутасы, что так это все и бывает. Что отношения между людьми – такие. И у него вырабатывается рефлекс, что секс – это грязь и паскудство под одеялом, снятое скрытой камерой, что все просто, как мычание. Раз это все умещается в сериал длиною в три-четыре-восемь недель!!!
И ЧТО ВЫХОДИТ? Что одной рукой мы пишем (снимаем кино, рисуем, сочиняем и играем музыку) для испуганных и потерянных душ. А другой рукой создаем среду, в которой стыдно и неприлично быть ранимым, тонким, влюбленным, в которой не верят, что секс?– это всего-навсего желание двух любящих людей быть максимально близко и радовать друг друга изо всех своих возможностей, ограниченных рамками плоти.
Вот!
И тут мы под угаром газового фонаря начали пенять друг другу, кто из нас бoльшая б…дь. Кто больший враг: кто согласился первым раздеться? Кто лез в телевизор любой ценой? Кто заказал «сиськи»? Кто это снял на камеру? Кто это все вытряс в интервью? Кто потом склеил по фразам в монтаже? Или тот, кто перекрыл это все склеенное по словам убедительной и будоражащей картинкой?!!!
Мы орали друг на друга, а Ку прошептал, уронив голову на руку: «Каждый несет свой крест».
Это факт.
Мы все оказались предателями-врагами, но все-таки мы отчасти были людьми. И поэтому малодушно хотели свалить это на других. И оправдывались своими текстами-картинами-фильмами и программами, сделанными для души. Или хотя бы чтобы «было не стыдно».
Кто будет читать-смотреть-слушать сделанное для души и от чистого сердца?! В свете всего вышеперечисленного?
Что «закажут» сверху в следующем реалити-шоу?
Чем еще постараются удивить и заинтересовать среднестатистического? Какой чудовищной новинкой из жизни кроликов?
Что тянет под чужое одеяло?
Почему люди с такой готовностью кидаются на экран? Почему эти люди (взрослые!) думают, что КТО-ТО ДРУГОЙ (а точнее – толпа рефлексивных людей с камерами и своими тараканами) изменит ИХ жизнь?!
И почему из вечного и красивого, которое замысливалось вначале, плодятся эти бесконечные близнецы-выродки на каждом канале?
Неужели мы во всем виноваты? Неужели мы враги?
Все-таки хорошо, что наши друзья купили газовый фонарь, а не газовую камеру. А то вообще непонятно, чем бы это все кончилось.
Клуб недобитых сердец
Говорят, сегодня утром шел снег. Слава богу, мне хватило здравого смысла проспать это омерзительное явление природы. Слава богу, я еще обладаю нехитрым спасительным даром спать и видеть сны о чем-то большем. К сожалению, недолгим. Потому что утром меня разбудил звонком о природном катаклизме мой приятель. И?я?совершенно не могу понять, зачем его черти подняли в такую рань. Потому что до полночи мы с ним ругались в кинематографе по поводу «Парфюмера», а потом еще три часа провели за изнурительной процедурой «поужинать вместе». Во время горячего мой приятель страстно говорил о своей возобновленной любви, а к десерту (который по времени стал опасно приближаться к процедуре «позавтракать вместе») он не менее страстно и сокрушенно жаловался, что эта любовь «не мычит, не телится».
Короче, он пребывал в страшной депрессии, и снег спозаранку был в этой ситуации совершенно кстати, чтоб довести картину страданий до абсурда. Или до совершенства.
– Представляешь, – шептал он зловеще, – был даже лед! У одного мужика, когда он резко тронулся на светофоре, с крыши съехал тонкий, как стекло, кусок льда!!!
– И что отрезал? – поинтересовалась я (потому что в таком ужасном мире, где в бархатный сезон на крышах самодвижущихся средств стихийно образуется лед, все должно быть доведено до зловещего конца).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Тут я просто расхохоталась.
Я сказала, что не нам бы об этом говорить.
И всех нас точно прорвало под этим чертовым газовым фонарем!
Потому что все мы когда-то решили внедрять прекрасное посредством великой силы четвертой власти. А?потом начали снимать реалити-шоу (тоже, в общем, с хорошими намерениями). Но как-то так незаметно получилось, что вместо хорошего мы показывали «всю подноготную». Мы хотели показывать красоту человеческого духа, драматизм борьбы, высоту человеческих отношений на грани выживания! НО! мы уступали «требованиям самых разнообразных (но похожих, как близнецы-братья) каналов»! Да! И?это были требования обнаженной натуры, прекрасных зрелых форм и зрелых взрослых отношений. Потому что там, на самом верху каналов, сидят какие-то медиумы, которые запросто могут забраться в башку некоему «Среднестатистическому зрителю». А у этого зрителя в башке, оказывается, самые похабные мыслишки! И этот зритель, оказывается, не довольствуется честной борьбой – он интересуется интригой, подлым заговором, предательством. И ему неприятно, что просто женщина просто мужчине может просто помочь – ясно, что там дело нечисто. И он, этот поганый «среднестатистический» не верит, что есть просто мужская дружба. Он прям нутром чует, что за этой дружбой кроется какая-то противоестественная связь!
И – обнаженная натура, натура, натура. (Я сама помню, как некий режиссер по окончании проекта разочарованно спросил: «Что? Они так и не трахнулись?! Ну тогда никто смотреть не будет!»)
И мало того, что мы в той или иной степени «уступали» этим требованиям! Мы еще играли в опасные игры с людьми, которые хотели (и с готовностью кидались) это все вытворять. А люди, пришедшие в реалити-шоу,?– это особые люди! Потому что они очень демонстративные. И они сами не замечали, как пересекали черту, которую пересекать вроде бы нельзя, чтобы не превратиться в экранного эксгибициониста. И вместо того, чтобы сказать им – остановись, что ты творишь!?– мы наблюдали камерой с глазком, как они, визжа, бегут в баню с представителями другой расы, как они, раздухарившись, поносят друг друга, как они что-то там делают ночью. (Повторяю – я говорю не об одном конкретном шоу, а о разных! Точнее, о тенденции!)
А потом кочуют из реалити в реалити, потому что уже не могут остановиться в кураже самодемонстрации. А мы это поощряем. Потому что нам же нужны «объекты» съемок различных форматов.
Это значит, мы их совсем развратили, поощрили их стриптиз? И ни разу не крикнули, что король – не король?! И что он – голый (то есть крикнули. Но не с омерзением. А с удовлетворением. А потом с удовлетворением добавили «стоп, снято»).
Значит, мы б…ди, похуже многих раздевшихся на экране.
Но это еще не все.
Потому что тут на авансцену выходит зритель. И этот нормальный зритель потихоньку начинает превращаться в того «среднестатистического», которого выдумали на верху каналов. И он начинает думать, глядя на все экранные выкрутасы, что так это все и бывает. Что отношения между людьми – такие. И у него вырабатывается рефлекс, что секс – это грязь и паскудство под одеялом, снятое скрытой камерой, что все просто, как мычание. Раз это все умещается в сериал длиною в три-четыре-восемь недель!!!
И ЧТО ВЫХОДИТ? Что одной рукой мы пишем (снимаем кино, рисуем, сочиняем и играем музыку) для испуганных и потерянных душ. А другой рукой создаем среду, в которой стыдно и неприлично быть ранимым, тонким, влюбленным, в которой не верят, что секс?– это всего-навсего желание двух любящих людей быть максимально близко и радовать друг друга изо всех своих возможностей, ограниченных рамками плоти.
Вот!
И тут мы под угаром газового фонаря начали пенять друг другу, кто из нас бoльшая б…дь. Кто больший враг: кто согласился первым раздеться? Кто лез в телевизор любой ценой? Кто заказал «сиськи»? Кто это снял на камеру? Кто это все вытряс в интервью? Кто потом склеил по фразам в монтаже? Или тот, кто перекрыл это все склеенное по словам убедительной и будоражащей картинкой?!!!
Мы орали друг на друга, а Ку прошептал, уронив голову на руку: «Каждый несет свой крест».
Это факт.
Мы все оказались предателями-врагами, но все-таки мы отчасти были людьми. И поэтому малодушно хотели свалить это на других. И оправдывались своими текстами-картинами-фильмами и программами, сделанными для души. Или хотя бы чтобы «было не стыдно».
Кто будет читать-смотреть-слушать сделанное для души и от чистого сердца?! В свете всего вышеперечисленного?
Что «закажут» сверху в следующем реалити-шоу?
Чем еще постараются удивить и заинтересовать среднестатистического? Какой чудовищной новинкой из жизни кроликов?
Что тянет под чужое одеяло?
Почему люди с такой готовностью кидаются на экран? Почему эти люди (взрослые!) думают, что КТО-ТО ДРУГОЙ (а точнее – толпа рефлексивных людей с камерами и своими тараканами) изменит ИХ жизнь?!
И почему из вечного и красивого, которое замысливалось вначале, плодятся эти бесконечные близнецы-выродки на каждом канале?
Неужели мы во всем виноваты? Неужели мы враги?
Все-таки хорошо, что наши друзья купили газовый фонарь, а не газовую камеру. А то вообще непонятно, чем бы это все кончилось.
Клуб недобитых сердец
Говорят, сегодня утром шел снег. Слава богу, мне хватило здравого смысла проспать это омерзительное явление природы. Слава богу, я еще обладаю нехитрым спасительным даром спать и видеть сны о чем-то большем. К сожалению, недолгим. Потому что утром меня разбудил звонком о природном катаклизме мой приятель. И?я?совершенно не могу понять, зачем его черти подняли в такую рань. Потому что до полночи мы с ним ругались в кинематографе по поводу «Парфюмера», а потом еще три часа провели за изнурительной процедурой «поужинать вместе». Во время горячего мой приятель страстно говорил о своей возобновленной любви, а к десерту (который по времени стал опасно приближаться к процедуре «позавтракать вместе») он не менее страстно и сокрушенно жаловался, что эта любовь «не мычит, не телится».
Короче, он пребывал в страшной депрессии, и снег спозаранку был в этой ситуации совершенно кстати, чтоб довести картину страданий до абсурда. Или до совершенства.
– Представляешь, – шептал он зловеще, – был даже лед! У одного мужика, когда он резко тронулся на светофоре, с крыши съехал тонкий, как стекло, кусок льда!!!
– И что отрезал? – поинтересовалась я (потому что в таком ужасном мире, где в бархатный сезон на крышах самодвижущихся средств стихийно образуется лед, все должно быть доведено до зловещего конца).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73