Ешь-ешь, не ломайся. Только вот позвольте мне сказать небольшой тост, раз уж мы здесь собрались…
Дон произнёс небольшую цветистую речь о дружбе, сделал изрядный глоток из бокала, пододвинул поближе первое блюдо, и ужин начался. Ни проглоченный ранее тюремный ужин, ни тревога на сердце не помешали Геку отдать должное обильной и очень вкусной жратве; только вино он прихлёбывал очень аккуратно, запивая острую и жирную пищу, – за столом он всегда все запивал, даже суп. И сейчас ему хотелось пить, а попросить воды было неловко. На столе же было только вино – чёрное, красное, белое, жёлтое и ещё черт знает какое. ѓекатор выбрал жёлтое – менее противное, по его мнению, чем остальные.
– Кстати, Тони, спасибо тебе за услугу – хотя и непрошенную, а все же полезную.
Старый дон стремительно покончил с очередным блюдом и, видимо, вознамерился сделать небольшой перерыв.
– Извините меня великодушно, дон Паоло, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
– Не притворяйся, скромник, я о тех двух негодяях, которых ты отделал… Карате, а? Или что другое, как оно там называется?
– Клянусь Мадонной, дон Паоло, я тут ни при чем! – Гек покосился на сотрапезников. – Я ничего не видел и не…
– Ладно, – построжал дон Паоло, – хватит! Ещё будешь комедию ломать! Тут не дурачки перед тобою, всему знай меру. Иначе твои достоинства, прямо скажем, далёкие от совершенства, обернутся недостатками… Тебе, по-моему, уже говорили, что неумно клясться по всякому поводу, да ещё святыми вещами. – Дон перекрестился. – Итак, чья работа была?
– Моя, дон Паоло… – Гек опустил голову.
Дон выждал несколько секунд во всеобщем молчании, хлюпнул из бокала, подцепил кувшин и сам долил себе почти до краёв. Парнишка вновь озадачил его: смущение, отнюдь не гордость за лихой поступок, чувствовалось в нем. Все, кто докладывал дону Паоло об этом самом Тони, отмечали его необычность, непохожесть на сверстников. Сила и жестокая решительность сочетались в нем с терпением и скромностью в словах и поступках. Дон Паоло ещё помнил те времена, когда эти качества, плюс голова на плечах, считались идеалом для центральной и западной Сицилии, а умение стрелять и личное богатство играли куда менее важную роль в глазах простых людей, населяющих села и провинциальные городки. И не такими ему представлялись уроженцы Бабилона.
– Поначалу я подумал, что ты очень уж бойкий паренёк, из тех, кто тянет саженец за ветки, чтобы рос быстрее. Но похоже все-таки, что ты парень скромный и не дурак. Хотелось бы в это верить… И люди, которые знают тебя, неплохо о тебе отзывались. Да, они передают тебе привет.
Гек с готовностью кивнул и слегка приподнял голову, но глаза его по-прежнему были опущены долу.
– В тебе заметно хорошее воспитание: ты не наглец, уважаешь старших, не болтун и не строишь из себя пуп земли… Ты, должно быть, хороший сын. Надеюсь, ты чтишь и уважаешь своих родителей?
– У меня нет никого родных, дон Паоло.
– Ах, да! Ты из Бабилона, по рождению, а родители умерли. Извини, сынок, что потревожил их память… Они что, родом с севера были? Сордже… Сордже… Что-то я слышал о них; я правильно фамилию называю?
– Дон Паоло, – в замешательстве споткнулся Гек, – дело в том… я бы хотел…
– Что мнёшься, – удивился дон Паоло, – в туалет надо, что ли?
– Дон Паоло, я бы хотел, если возможно, поговорить об этом с вами наедине.
– Наедине? Но ведь я не духовное лицо, Антонио. Я не знаю, что ты собираешься рассказать, в каких грехах покаяться, если они у тебя есть. Ты можешь смело высказываться в присутствии этих людей. Они мои друзья, мне нечего скрывать от них, и тебе также не след от всех нас таиться. Поверь моему слову – все они честные и достойные люди…
«Особенно вон тот, с мордой палача!» – подумалось Геку.
– Так говори, что у тебя, Антонио?
– Дело в том, что я не Сордже. Меня действительно зовут Антонио, но моя настоящая фамилия – Руссо, а не Сордже.
– Как так, – ещё больше удивился дон Паоло, – а мне казалось…
– По моим нынешним документам я Сордже, а на самом деле – Руссо.
– Да, я понял уже… А зачем и у кого ты взял чужие документы?
– Свои документы я потерял, а эти мне помог выправить один человек, которого я уважаю, – сдавленно пояснил Гек. – С моей стороны было бы чёрной неблагодарностью рассказывать о нем и его делах без разрешения… Но если вы требуете…
– Я ничего не требую, интересуюсь – вот и все.
– Спрашивайте, дон Паоло, отвечу как на духу!
– Ну уж, как на духу… Ешь давай, а то остынет. Ешь да рассказывай. Руссо – известная фамилия, у тебя есть родственники у нас, на Сицилии?
– Нет. А может быть, и есть, я не знаю. Мне родители ничего не говорили об этом.
– А ты действительно сирота, или только по документам?
– Да. Отец давно уже умер, я ещё маленький был, а матушка в прошлом году.
– Печально… А братья, сестры?
– Младшая сестрёнка была, она в два годика умерла, почти сразу после отца. Так они вместе лежат, на кладбище Святого Серафима, – мы же католики.
– И мать там же?
– Нет, мама в другом городе. Мы до этого не так давно в Иневию перебрались жить, мама думала, легче будет…
– А матушка отчего умерла?
– Она через полгода умерла, в больнице. Только мы обживаться стали… И так быстро все случилось: вечером в больницу отвёл, а наутро пришёл – она уже скончалась… Врачи мудрёную какую-то болезнь назвали, но я так понял, что от сердца…
– Стенокардия?
– Вроде того, да я и не запоминал – что толку?
– Сочувствую тебе… И ты один остался… Сочувствую. Несладко пришлось одному?
– Всяко бывало. Работы не найти. Родители ни в каких профсоюзах не состояли, страховок не платили, да и сбережений не оставили. Подрабатывал где придётся… А потом решил: рвану в Европу, в Неаполь, авось заработаю.
– А почему не в Штаты? Там и сицилийцев, и бабилонцев полно.
– Не знаю, сюда проще…
– Но в Неаполь-то зачем? В этой помойке можно прожить сто лет, если не зарежут, и не встретить ни одного приличного человека из местных. Прости меня, Пресвятая Дева, но это сущая правда! Хотя, между нами, ваш Бабилон… Говорят, что у вас без пулемёта средь бела дня на улицу не выйти… Уж коли ты Руссо, да сицилиец…
– Наполовину, дон Паоло…
– Нельзя быть наполовину другом, наполовину верным нельзя быть, сицилийцем – то же самое! Или оно есть – или его нет. Запомни покрепче. Ну, дальше?
– А дальше спёрли у меня сумку с документами в Марселе – я ведь через Францию добирался…
– Нелегально?
– Почему нелегально, у нас с ними соглашение…
Последний опасный поворот сошёл более или менее гладко – не полезут же они проверять французское консульство. Гек уже начал рассказывать о знакомстве с моряками, но дон его остановил.
– Дальше я знаю твою историю, Антонио; с тобой поступили несправедливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248
Дон произнёс небольшую цветистую речь о дружбе, сделал изрядный глоток из бокала, пододвинул поближе первое блюдо, и ужин начался. Ни проглоченный ранее тюремный ужин, ни тревога на сердце не помешали Геку отдать должное обильной и очень вкусной жратве; только вино он прихлёбывал очень аккуратно, запивая острую и жирную пищу, – за столом он всегда все запивал, даже суп. И сейчас ему хотелось пить, а попросить воды было неловко. На столе же было только вино – чёрное, красное, белое, жёлтое и ещё черт знает какое. ѓекатор выбрал жёлтое – менее противное, по его мнению, чем остальные.
– Кстати, Тони, спасибо тебе за услугу – хотя и непрошенную, а все же полезную.
Старый дон стремительно покончил с очередным блюдом и, видимо, вознамерился сделать небольшой перерыв.
– Извините меня великодушно, дон Паоло, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
– Не притворяйся, скромник, я о тех двух негодяях, которых ты отделал… Карате, а? Или что другое, как оно там называется?
– Клянусь Мадонной, дон Паоло, я тут ни при чем! – Гек покосился на сотрапезников. – Я ничего не видел и не…
– Ладно, – построжал дон Паоло, – хватит! Ещё будешь комедию ломать! Тут не дурачки перед тобою, всему знай меру. Иначе твои достоинства, прямо скажем, далёкие от совершенства, обернутся недостатками… Тебе, по-моему, уже говорили, что неумно клясться по всякому поводу, да ещё святыми вещами. – Дон перекрестился. – Итак, чья работа была?
– Моя, дон Паоло… – Гек опустил голову.
Дон выждал несколько секунд во всеобщем молчании, хлюпнул из бокала, подцепил кувшин и сам долил себе почти до краёв. Парнишка вновь озадачил его: смущение, отнюдь не гордость за лихой поступок, чувствовалось в нем. Все, кто докладывал дону Паоло об этом самом Тони, отмечали его необычность, непохожесть на сверстников. Сила и жестокая решительность сочетались в нем с терпением и скромностью в словах и поступках. Дон Паоло ещё помнил те времена, когда эти качества, плюс голова на плечах, считались идеалом для центральной и западной Сицилии, а умение стрелять и личное богатство играли куда менее важную роль в глазах простых людей, населяющих села и провинциальные городки. И не такими ему представлялись уроженцы Бабилона.
– Поначалу я подумал, что ты очень уж бойкий паренёк, из тех, кто тянет саженец за ветки, чтобы рос быстрее. Но похоже все-таки, что ты парень скромный и не дурак. Хотелось бы в это верить… И люди, которые знают тебя, неплохо о тебе отзывались. Да, они передают тебе привет.
Гек с готовностью кивнул и слегка приподнял голову, но глаза его по-прежнему были опущены долу.
– В тебе заметно хорошее воспитание: ты не наглец, уважаешь старших, не болтун и не строишь из себя пуп земли… Ты, должно быть, хороший сын. Надеюсь, ты чтишь и уважаешь своих родителей?
– У меня нет никого родных, дон Паоло.
– Ах, да! Ты из Бабилона, по рождению, а родители умерли. Извини, сынок, что потревожил их память… Они что, родом с севера были? Сордже… Сордже… Что-то я слышал о них; я правильно фамилию называю?
– Дон Паоло, – в замешательстве споткнулся Гек, – дело в том… я бы хотел…
– Что мнёшься, – удивился дон Паоло, – в туалет надо, что ли?
– Дон Паоло, я бы хотел, если возможно, поговорить об этом с вами наедине.
– Наедине? Но ведь я не духовное лицо, Антонио. Я не знаю, что ты собираешься рассказать, в каких грехах покаяться, если они у тебя есть. Ты можешь смело высказываться в присутствии этих людей. Они мои друзья, мне нечего скрывать от них, и тебе также не след от всех нас таиться. Поверь моему слову – все они честные и достойные люди…
«Особенно вон тот, с мордой палача!» – подумалось Геку.
– Так говори, что у тебя, Антонио?
– Дело в том, что я не Сордже. Меня действительно зовут Антонио, но моя настоящая фамилия – Руссо, а не Сордже.
– Как так, – ещё больше удивился дон Паоло, – а мне казалось…
– По моим нынешним документам я Сордже, а на самом деле – Руссо.
– Да, я понял уже… А зачем и у кого ты взял чужие документы?
– Свои документы я потерял, а эти мне помог выправить один человек, которого я уважаю, – сдавленно пояснил Гек. – С моей стороны было бы чёрной неблагодарностью рассказывать о нем и его делах без разрешения… Но если вы требуете…
– Я ничего не требую, интересуюсь – вот и все.
– Спрашивайте, дон Паоло, отвечу как на духу!
– Ну уж, как на духу… Ешь давай, а то остынет. Ешь да рассказывай. Руссо – известная фамилия, у тебя есть родственники у нас, на Сицилии?
– Нет. А может быть, и есть, я не знаю. Мне родители ничего не говорили об этом.
– А ты действительно сирота, или только по документам?
– Да. Отец давно уже умер, я ещё маленький был, а матушка в прошлом году.
– Печально… А братья, сестры?
– Младшая сестрёнка была, она в два годика умерла, почти сразу после отца. Так они вместе лежат, на кладбище Святого Серафима, – мы же католики.
– И мать там же?
– Нет, мама в другом городе. Мы до этого не так давно в Иневию перебрались жить, мама думала, легче будет…
– А матушка отчего умерла?
– Она через полгода умерла, в больнице. Только мы обживаться стали… И так быстро все случилось: вечером в больницу отвёл, а наутро пришёл – она уже скончалась… Врачи мудрёную какую-то болезнь назвали, но я так понял, что от сердца…
– Стенокардия?
– Вроде того, да я и не запоминал – что толку?
– Сочувствую тебе… И ты один остался… Сочувствую. Несладко пришлось одному?
– Всяко бывало. Работы не найти. Родители ни в каких профсоюзах не состояли, страховок не платили, да и сбережений не оставили. Подрабатывал где придётся… А потом решил: рвану в Европу, в Неаполь, авось заработаю.
– А почему не в Штаты? Там и сицилийцев, и бабилонцев полно.
– Не знаю, сюда проще…
– Но в Неаполь-то зачем? В этой помойке можно прожить сто лет, если не зарежут, и не встретить ни одного приличного человека из местных. Прости меня, Пресвятая Дева, но это сущая правда! Хотя, между нами, ваш Бабилон… Говорят, что у вас без пулемёта средь бела дня на улицу не выйти… Уж коли ты Руссо, да сицилиец…
– Наполовину, дон Паоло…
– Нельзя быть наполовину другом, наполовину верным нельзя быть, сицилийцем – то же самое! Или оно есть – или его нет. Запомни покрепче. Ну, дальше?
– А дальше спёрли у меня сумку с документами в Марселе – я ведь через Францию добирался…
– Нелегально?
– Почему нелегально, у нас с ними соглашение…
Последний опасный поворот сошёл более или менее гладко – не полезут же они проверять французское консульство. Гек уже начал рассказывать о знакомстве с моряками, но дон его остановил.
– Дальше я знаю твою историю, Антонио; с тобой поступили несправедливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248