И за это я тебе от души благодарен, не из-за кресла, из самолюбия.
«Так я думаю»… И тут пытается обхитрить, старый черт. Он весь разговор, наверное, по буквам изучил… Вот только кто ему, опальному, донёс?
– Не важно, как оно было. Беда в другом. Я планировал взять вас главным экспертом, в щадящем режиме, разумеется, чтобы вы и для себя пожили…
– Да-да, интересно! Не вышло? Вероятно, Сам зарубил?
– Точно так. «И ещё, – говорит – Дэниел, о тебе рассказывают, что окружил ты себя всяким старичьём. Консультанты-фигультанты – духу их чтобы не было в Департаменте». Мол, молодым деревьям солнце заслоняют… Такие дела.
– Для себя он, видимо, сделает исключение, когда и если доживёт… Что ж, буду осваивать рыбную ловлю и пешие прогулки в деревенский сортир…
– Ну уж! Я лично осматривал: все удобства, включая ванну и телефон…
– Ладно, Дэнни, это я так шучу. Пойдём, пора уже. Знаешь такую пословицу: «Старость – не радость»? Это не оттого, что смерть близка и ты уже чего-то не можешь, нет. Это от того, что другие, которые временно молодые, уже не берут тебя в расчёт. Ты ещё есть, но загляни им в глаза – и не увидишь своего отражения: тебя уже нет для них. Ты – лишний на этом свете, потому что морщин много и мышцы дряблые… Да, твои аналитики сообщали тебе, что предположительно в районе Фолклендов существуют потенциально огромные нефтеносные слои?… Ну все, пойдём, это я тебе на прощание дарю…
* * *
– …Том, ты? Езжай ко мне, я про эту падаль Ларея кое-что выяснил. Жду.
Букварь не любил бывать у своего шефа: вечно тот шпынял его при всех, обрывал на полуслове. Никогда он не был доволен – хоть на ушах пройдись – вечные придирки и нудеж. Штаб-квартира у Дяди Грега располагалась в пузатом двухэтажном особнячке на краю парка, ближайшего к заливу. Обширная территория, полукругом примыкающая к дому, была огорожена двухметровой решёткой из фигурного чугуна. Летом были видны старания садовников придать газонам и кустарникам аристократический британский стиль. Падаль вообще был помешан на старой доброй Англии и себя, наверное, видел этаким эсквайром в твидовом костюме.
Букварь оставил своего адъютанта сидеть в моторе, с водилой, а сам с тяжёлым вздохом двинулся в особняк. Дверь ему, конечно же, открыл одетый в ливрею Башка, никчема и неумёха, за безропотность произведённый Падалью в камердинеры.
– А-а, Том, наконец-то. Долго едешь, мне чуть было не пришлось дожидаться…
Если бы на месте Букваря был Гек, он легко бы вспомнил, что напыщенная фраза эта украдена у Людовика XIV. Но Гека не было здесь, хотя речь пошла именно о нем.
За большим овальным столом орехового дерева в полутёмной зале, освещаемой зимним солнцем в окне, сидели трое: Дядя Грег, Мураш из соседнего квартала и Кот Сандро, недавно освобождённый по амнистии (и даже Господин Президент, земля ему пухом, тоже может на что-то полезное сгодиться!). Букварь знал его ещё до отсидки, недолюбливал и побаивался: Кот Сандро слыл отчаянным парнем с мухами в голове, с ним было трудно ладить, но легко воевать бок о бок, – Сандро сам лез на рожон, служа прикрытием для более осторожных.
– Урки к нам припожаловали! Слыхал? Сандро, расскажи ещё раз!
– Да что там рассказывать, Ларей в «Пентагоне» объявился по странному делу: ходка за побег из «Пентагона», откуда никто никогда не бегал, а ходка – первая! Так не бывает. Уж врали про него, такие параши носили… Мол, и цепи-то он рвёт, и сидел он в секретных подвалах президентских… Говорили, что и шпион черт те чей… Знаю одно: сидеть он – не новичок. И шустрый больно: я хотел его пощупать однова, моргнул не вовремя – и без зубов остался. Он не дурак, не стал моего удара дожидаться, первым врезал. До драки у нас с ним не дошло в тот раз, но, может, оно и к лучшему. Был у нас один здоровенный лоб, ну… очень здоровый, так ушёл инвалидом на волю, Ларей его поломал в две минуты. А сам – ничего из себя, с меня ростом, в плечах – нормально, теперь ему лет пятьдесят должно быть. Все, наверное.
– А манеры, наколки? Рожай, не тяни…
– Ну что, говорил же. По наколкам, говорят, козырный урка, я сам не видел и наколок ихних не знаю. А все, кто его знал, говорят, опять же я с ним не сидел, так говорят, что все его боялись – надзиралы, сокамерники, даже кум наш пентагонный. Тот его трамбовал целый год в карцере, а Ларею хоть бы что – воздухом, что ли, питался.
– Так боялся, что из карцера не выпускал? – усмехнулся Букварь. – Не дай бог всем нам такого испуга в нашу сторону.
– Шути, шути, попадёшь – поймёшь. Он, Ларей, кума избил под конец – тягуны мамой клялись – сами видели, а ему всего год набросили и на периферию угнали, в родные места. Что дальше – мы не знали, а он вот где объявился, значит. Я просто горю, мечтаю его повидать.
– Я видел невдалеке. За сорок ему, точно, но полтинника не будет, лет сорок пять от силы.
– Ну, видать, зона в тук пошла. Я все своё рассказал, шеф. Замочу его – с весёлым удовольствием.
– Штаны не замочи. – Дядя Грег неторопливо открыл ящичек, инкрустированный слоновой костью, оторвал по перфорированному краю лоскут папиросной бумаги правильной формы, так же неторопливо ухватил в щепоть пахучие ленточки табака, с помощью специального приборчика свернул самокрутку. Молчаливый Мураш почтительно поднёс зажжённую спичку (известный подхалим: Падаль не жалует зажигалок, так вот, пожалуйста, спичечку поднесём – тьфу! Букварю был антипатичен и Мураш).
Все это время подручные Дяди Грега хранили тишину: тот старится помаленьку, ожирел на своих виллах, хватка уже не та, но его ещё очень даже боялись: убивать строптивых – не поленится, хоть ночью разбуди.
– Леон, ты что скажешь?
Мураш неопределённо качнул головой:
– Это Букварь его на территорию допустил, вот он пусть и решает. Будь он хоть кто: одного человека заделать – не подвиг. Скажешь мне – я решу проблему. Но Букварь и сам не маленький.
– Зови меня Томас, сучий ты потрох! У себя в квартале хоть раком стань, а меня не учи, понял! У меня пятеро ребят как под воду ушли – один он там был, нет? Пятеро, а я с их матерями да жёнами разбираться должен. Решу… Шеф, Мураш тут на хрен не нужен, с его советами… У…
– Помолчи. Вот так. Кто нужен, кто не нужен… Пятеро ребят, как ты говоришь, на твоей совести. Или нет? Мураш виноват? Смотри, Том, Сандро у меня от безделья мается, может, ему передать твои заботы?
– Пусть попробует… вставными зубами… Что-о, что ты на меня щеришься, мяукнуть собрался?… – Кот Сандро в ответ уже улыбался Букварю с налитыми кровью глазами…
– Ну, дурдом! – Дядя Грег заколыхал животом в приступе смеха. – В волосы друг другу вцепитесь, глаза повыцарапайте… Сандро, цыц. Том… Томас, ты уже одной ногой в морге, с такой манерой спорить. Я тебе кто – мальчик? Или нянечка – сопли вытирать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248
«Так я думаю»… И тут пытается обхитрить, старый черт. Он весь разговор, наверное, по буквам изучил… Вот только кто ему, опальному, донёс?
– Не важно, как оно было. Беда в другом. Я планировал взять вас главным экспертом, в щадящем режиме, разумеется, чтобы вы и для себя пожили…
– Да-да, интересно! Не вышло? Вероятно, Сам зарубил?
– Точно так. «И ещё, – говорит – Дэниел, о тебе рассказывают, что окружил ты себя всяким старичьём. Консультанты-фигультанты – духу их чтобы не было в Департаменте». Мол, молодым деревьям солнце заслоняют… Такие дела.
– Для себя он, видимо, сделает исключение, когда и если доживёт… Что ж, буду осваивать рыбную ловлю и пешие прогулки в деревенский сортир…
– Ну уж! Я лично осматривал: все удобства, включая ванну и телефон…
– Ладно, Дэнни, это я так шучу. Пойдём, пора уже. Знаешь такую пословицу: «Старость – не радость»? Это не оттого, что смерть близка и ты уже чего-то не можешь, нет. Это от того, что другие, которые временно молодые, уже не берут тебя в расчёт. Ты ещё есть, но загляни им в глаза – и не увидишь своего отражения: тебя уже нет для них. Ты – лишний на этом свете, потому что морщин много и мышцы дряблые… Да, твои аналитики сообщали тебе, что предположительно в районе Фолклендов существуют потенциально огромные нефтеносные слои?… Ну все, пойдём, это я тебе на прощание дарю…
* * *
– …Том, ты? Езжай ко мне, я про эту падаль Ларея кое-что выяснил. Жду.
Букварь не любил бывать у своего шефа: вечно тот шпынял его при всех, обрывал на полуслове. Никогда он не был доволен – хоть на ушах пройдись – вечные придирки и нудеж. Штаб-квартира у Дяди Грега располагалась в пузатом двухэтажном особнячке на краю парка, ближайшего к заливу. Обширная территория, полукругом примыкающая к дому, была огорожена двухметровой решёткой из фигурного чугуна. Летом были видны старания садовников придать газонам и кустарникам аристократический британский стиль. Падаль вообще был помешан на старой доброй Англии и себя, наверное, видел этаким эсквайром в твидовом костюме.
Букварь оставил своего адъютанта сидеть в моторе, с водилой, а сам с тяжёлым вздохом двинулся в особняк. Дверь ему, конечно же, открыл одетый в ливрею Башка, никчема и неумёха, за безропотность произведённый Падалью в камердинеры.
– А-а, Том, наконец-то. Долго едешь, мне чуть было не пришлось дожидаться…
Если бы на месте Букваря был Гек, он легко бы вспомнил, что напыщенная фраза эта украдена у Людовика XIV. Но Гека не было здесь, хотя речь пошла именно о нем.
За большим овальным столом орехового дерева в полутёмной зале, освещаемой зимним солнцем в окне, сидели трое: Дядя Грег, Мураш из соседнего квартала и Кот Сандро, недавно освобождённый по амнистии (и даже Господин Президент, земля ему пухом, тоже может на что-то полезное сгодиться!). Букварь знал его ещё до отсидки, недолюбливал и побаивался: Кот Сандро слыл отчаянным парнем с мухами в голове, с ним было трудно ладить, но легко воевать бок о бок, – Сандро сам лез на рожон, служа прикрытием для более осторожных.
– Урки к нам припожаловали! Слыхал? Сандро, расскажи ещё раз!
– Да что там рассказывать, Ларей в «Пентагоне» объявился по странному делу: ходка за побег из «Пентагона», откуда никто никогда не бегал, а ходка – первая! Так не бывает. Уж врали про него, такие параши носили… Мол, и цепи-то он рвёт, и сидел он в секретных подвалах президентских… Говорили, что и шпион черт те чей… Знаю одно: сидеть он – не новичок. И шустрый больно: я хотел его пощупать однова, моргнул не вовремя – и без зубов остался. Он не дурак, не стал моего удара дожидаться, первым врезал. До драки у нас с ним не дошло в тот раз, но, может, оно и к лучшему. Был у нас один здоровенный лоб, ну… очень здоровый, так ушёл инвалидом на волю, Ларей его поломал в две минуты. А сам – ничего из себя, с меня ростом, в плечах – нормально, теперь ему лет пятьдесят должно быть. Все, наверное.
– А манеры, наколки? Рожай, не тяни…
– Ну что, говорил же. По наколкам, говорят, козырный урка, я сам не видел и наколок ихних не знаю. А все, кто его знал, говорят, опять же я с ним не сидел, так говорят, что все его боялись – надзиралы, сокамерники, даже кум наш пентагонный. Тот его трамбовал целый год в карцере, а Ларею хоть бы что – воздухом, что ли, питался.
– Так боялся, что из карцера не выпускал? – усмехнулся Букварь. – Не дай бог всем нам такого испуга в нашу сторону.
– Шути, шути, попадёшь – поймёшь. Он, Ларей, кума избил под конец – тягуны мамой клялись – сами видели, а ему всего год набросили и на периферию угнали, в родные места. Что дальше – мы не знали, а он вот где объявился, значит. Я просто горю, мечтаю его повидать.
– Я видел невдалеке. За сорок ему, точно, но полтинника не будет, лет сорок пять от силы.
– Ну, видать, зона в тук пошла. Я все своё рассказал, шеф. Замочу его – с весёлым удовольствием.
– Штаны не замочи. – Дядя Грег неторопливо открыл ящичек, инкрустированный слоновой костью, оторвал по перфорированному краю лоскут папиросной бумаги правильной формы, так же неторопливо ухватил в щепоть пахучие ленточки табака, с помощью специального приборчика свернул самокрутку. Молчаливый Мураш почтительно поднёс зажжённую спичку (известный подхалим: Падаль не жалует зажигалок, так вот, пожалуйста, спичечку поднесём – тьфу! Букварю был антипатичен и Мураш).
Все это время подручные Дяди Грега хранили тишину: тот старится помаленьку, ожирел на своих виллах, хватка уже не та, но его ещё очень даже боялись: убивать строптивых – не поленится, хоть ночью разбуди.
– Леон, ты что скажешь?
Мураш неопределённо качнул головой:
– Это Букварь его на территорию допустил, вот он пусть и решает. Будь он хоть кто: одного человека заделать – не подвиг. Скажешь мне – я решу проблему. Но Букварь и сам не маленький.
– Зови меня Томас, сучий ты потрох! У себя в квартале хоть раком стань, а меня не учи, понял! У меня пятеро ребят как под воду ушли – один он там был, нет? Пятеро, а я с их матерями да жёнами разбираться должен. Решу… Шеф, Мураш тут на хрен не нужен, с его советами… У…
– Помолчи. Вот так. Кто нужен, кто не нужен… Пятеро ребят, как ты говоришь, на твоей совести. Или нет? Мураш виноват? Смотри, Том, Сандро у меня от безделья мается, может, ему передать твои заботы?
– Пусть попробует… вставными зубами… Что-о, что ты на меня щеришься, мяукнуть собрался?… – Кот Сандро в ответ уже улыбался Букварю с налитыми кровью глазами…
– Ну, дурдом! – Дядя Грег заколыхал животом в приступе смеха. – В волосы друг другу вцепитесь, глаза повыцарапайте… Сандро, цыц. Том… Томас, ты уже одной ногой в морге, с такой манерой спорить. Я тебе кто – мальчик? Или нянечка – сопли вытирать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248