– Пошли, Менолли, побродим, – Пьемур схватил девочку за руку и потянул в толпу неторопливо прогуливающихся людей. – Я уже отсюда слышу, как пахнет пончиками! – мечтательно сказал он, избавившись от приятелей. – Остается только держать нос по ветру…
– Пончики? – Мастер Робинтон тоже упоминал про них.
– Тебя я, разумеется, угощу – ведь ты впервые на ярмарке, – поспешно добавил мальчуган, испугавшись, как бы она не обиделась, – но пойми, не могу же я кормить всех этих дармоедов!
– Мы только что пообедали…
– Торговаться – нелегкая работенка, – он облизнул губы в предчувствии любимого лакомства. – Сейчас самое время отведать сладенького. Знаешь, какая вкуснятина эти пончики – повидло в них так и пузырится! Сама попробуешь, вот только проберемся через толпу…
Он ловко прокладывал курс через людскую гущу. Наконец они поравнялись с широким разрывом в шеренге прилавков. Оттуда открывался вид на реку и зеленый луг, где паслись стреноженные скакуны торговцев. По всем дорогам тянулись вереницы гостей, съезжающихся из дальних горных и равнинных холдов. Их разноцветные платья и камзолы яркими пятнами пестрели на фоне свежей весенней зелени.
«Славный выдался денек, – подумала Менолли, – самый что ни на есть ярмарочный». – Пьемур снова схватил ее за руку, ворча, чтобы она не отставала.
– Не могли же они успеть продать все пончики, – засмеялась девочка.
– Зато они могут остыть, а я люблю, чтобы были горяченькие, пузырчатые!
Именно такими они и оказались – пекарь только что вынул их из печки, и они рядами лежали на подносе, хрусткая румяная корочка аппетитно поблескивала застывающим ягодным соком и сахарным сиропом.
– О, Пьемур! Что-то ты сегодня раненько! Только сначала покажи денежки.
Изобразив на лице крайнюю степень возмущения, Пьемур извлек из кармана тридцать вторую и предъявил недоверчивому пекарю.
– Здесь на шесть пончиков. – Шесть? Так мало? – на рожице мальчугана было написано полное отчаяние. – Ведь это все, что нам с товарищами по комнате удалось наскрести, – жалобно пробормотал он.
– Расскажи это своей бабушке, сорванец, – насмешливо фыркнул пекарь. – Я-то знаю, что ты все слопаешь один, а товарищам даже понюхать не оставишь.
– Мастер Палим…
– Лестью от меня ничего не добьешься. Ты отлично знаешь мое звание, так же, как и я твое. Шесть штук за тридцать вторую – и дело с концом! – Подмастерье – а именно такой значок украшал его камзол – снял с подноса шесть пончиков. – А кто этот долговязый паренек? Один из тех товарищей, которыми ты вечно морочишь мне голову?
– Никакой это не паренек, а Менолли.
– Менолли? – удивился пекарь. – Та самая девочка, которая написала песенку про файров? – К шести пончикам добавился седьмой.
Менолли стала рыться в карманах в поисках своей монеты.
– Вот тебе, Менолли, пончик для знакомства, и учти: как только у тебя заведется лишнее яйцо… – он не закончил фразы и, лукаво подмигнув, расплылся в улыбке, показывая, что шутит.
– Эй, Менолли, – Пьемур дернул девочку за руку и, вытаращив глаза, уставился на ее монету. – Откуда у тебя такое богатство?
– Мастер Робинтон дал утром. Сказал, чтобы я купила себе поясок и пончиков. Так что возьмите, подмастерье, я хочу расплатиться сама.
– Ни в коем случае! – бурно вознегодовал Пьемур, отталкивая протянутую руку Менолли. – Я же сказал: угощаю по случаю твоей первой ярмарки. К тому же я знаю, что это твоя первая в жизни монета. Так что не вздумай тратить ее на меня. – Отвернувшись, чтобы пекарь не заметил, мальчуган подмигнул Менолли.
– Ох, Пьемур, я не знаю, что бы делала без тебя все эти дни! – воскликнула девочка, стараясь обойти его, чтобы отдать Палиму деньги. – Я просто настаиваю…
– И слушать не хочу. Мое слово – закон.
– Ну так и держи его при себе, Пьемур, – вмешался потерявший терпение Палим, – ты загораживаешь мой прилавок, – и он указал на неуклюже проталкивающегося к ним Камо.
– Камо! Куда же ты запропастился? – радостно завопил Пьемур. – Мы тебя везде ищем. Вот, держи пончики.
– Пончики? – Дурачок ринулся вперед, протягивая огромные ручищи и облизываясь. На нем была свежая рубаха, лицо блестело чистотой, даже вечно взъерошенная копна волос приглажена. Видимо, дразнящий аромат пончиков притягивал его не меньше Пьемура.
– Они самые. Я ведь тебе обещал. – Пьемур передал Камо пару пончиков. – Так, значит, ты не дурил мне голову, когда говорил, что угощаешь товарищей по комнате? Правда, я не совсем понимаю, как Менолли с Камо…
– Вот, держи свои деньги, – с некоторой надменностью произнес Пьемур, отдавая деньги Палиму. – Надеюсь, сегодня пончики не хуже, чем обычно.
Менолли чуть не вскрикнула от удивления: на прилавке лежало уже девять пончиков!
– Три тебе, Камо, – Пьемур передал ему третий. – Смотри, язык не обожги! Три тебе, Менолли. – Тесто было такое горячее, что жгло ладони. – И три мне. Спасибо, Палим, сегодня ты щедр, как никогда. Я уж постараюсь, чтобы все узнали: твои неподражаемые пончики… – несмотря на обжигающую корочку, Пьемур так вгрызся в пончик, что алый сок закапал по подбородку, – как всегда на высоте… – закончил он и удовлетворенно вздохнул. Потом обратился к своим спутникам: – Пошли, да поживее. – Обернувшись, он помахал рукой пекарю. – Пока, Палим! – и только, отойдя подальше, радостно расхохотался.
– Мы заплатили за шесть, а получили целых девять! – озадаченно проговорила Менолли.
– То-то и оно! И в следующий раз я тоже получу девять: ведь он подумает, что я снова поделюсь с Камо. Здорово я его провел!
– Ты хочешь сказать…
– А ты тоже очень кстати размахивала своей монетой. Он все равно не мог бы дать сдачи – еще слишком рано. Надо будет попробовать этот фокус еще раз – я имею в виду, прихватить монету покрупнее.
– Пьемур! – воскликнула девочка, пораженная его коварством.
– Ну что? – безмятежно осведомился он, не отрываясь от пончиков. – Правда, вкусные?
– Правда-то правда, да только ты… совершенно невозможный тип. А как ты торгуешься…
– А что тут такого? Зато все довольны. Особенно в начале года. Потом все надоест, и мне не поможет даже то, что я такой маленький. Ох, Камо, – с укором проговорил мальчик, – вечно-то ты весь обляпаешься… – Пончики вкусные! – Камо засунул в рот все три сразу. Его рубаху украшали свежие пятна, лицо лоснилось от жира, варенье размазалось по щекам.
– Нет, Менолли, ты только взгляни на него! Он ведь опозорит весь Цех. Нельзя ни на минуту спускать с него глаз. Ну-ка, пошли!
Пьемур поволок Камо за прилавки, туда, где висел бурдюк с водой. Он заставил дурачка сложить руки ковшиком и умыться. Менолли отыскала не слишком грязный обрывок ткани и постаралась оттереть с рубахи Камо самые заметные пятна.
– Ну вот, чтоб тебе, Камо, ни скорлупы, ни осколков, – смачно выругался Пьемур, принимаясь за третий пончик, – совсем остыл!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69