Хотел крикнуть на бегу, извиниться, но к этому моменту они уже были далеко позади, а он все бежал вверх, вверх, и вот, наконец, перед ним предстала Галерея Шепотов. Огороженная перилами круговая галерея под куполом. Где-то посередине, напротив, стояли его жена и дочь. Эймос крикнул: «Лайла!» Она обернулась, а он помчался к ней, прямо на нее, и она отшатнулась, отступая, страх отразился на лице, и этот страх ему понравился и прибавил сил и скорости, вот он уже рядом, схватил жену за плечи и затряс жестоко, выплевывая яростные слова ей прямо в лицо:
– Никогда больше, слышишь, никогда! Не смей называть меня так! Еще раз назовешь меня неженкой, Лайла, и я не отвечаю за себя, поверь, это так…
Лайла попыталась остановить его:
– Ты сошел с ума, сумасшедший, сумасшедший…
Но он не слушал и продолжал трясти ее еще яростней и при этом орал:
– Я не шучу, Лайла! Боже мой, Лайла, я еще никогда в жизни не был так серьезен, и если ты даже в мыслях назовешь меня снова неженкой, я узнаю об этом, и я достану тебя, клянусь…
– ОНИ СЛУШАЮТ!
Даже не громкость, не внезапная сила в голосе дочери, – он слышал и раньше ее крик, что-то другое заставило Эймоса остановиться. Это был ужас в ее голосе. Он взглянул на нее, выпустил плечи жены, хотел опуститься перед дочерью на колени, чтобы уговорить, успокоить, сказать, что все в порядке, но ее следующие слова остановили его, и он застыл на месте.
– Они все слушают тебя! – сказала Джессика. Эймос осмотрелся и увидел множество лиц, повернутых к ним. Все смотрели на него с удивлением и ужасом, и вдруг он понял, почему эта галерея носит такое название, понял, потому что внезапно услышал шепот всех этих людей, они говорили о нем… Он посмотрел вниз и подумал, что теперь для тех, кто внизу, уже он представляет собой маленькую игрушечную фигурку, и помахал им. Никто не помахал ему в ответ.
– Это просто немыслимо, немыслимо, о чем вы, люди, только думаете…. – услышал Эймос и увидел приближавшегося к ним не то священника, не то монаха, фигуру в церковной одежде, тот спешил к ним, качая с осуждением головой.
– Я… – Эймос хотел сказать, что он сожалеет, но священнослужитель не дал договорить.
– Вы, все трое, немедленно покиньте это место. Пойдемте, пойдемте, мы не можем допустить такого безобразия здесь. Идите за мной.
Им пришлось последовать за ним, минуя всех остальных, в основном сидевших на круговой скамье. И каждый смотрел на них во все глаза.
«Это не я, это происходит не со мной», – думал Эймос, следуя во главе семейства, уводя его за собой.
– В эту дверь, потом направо и увидите лестницу, по ней спуститесь вниз, – сказал монах.
Эймос тупо кивнул и пошел, куда было приказано. Около лестницы он подождал жену и дочь.
– Послушай… – Но она только резко тряхнула головой, приказывая ему замолчать, и Эймос подумал, что она должна видеть, что теперь напуган он.
Они стали спускаться.
Все молчали, Джессика опять шла впереди, потом Лайла, Эймос замыкал шествие. Круг за кругом, вниз по спирали, и когда ему показалось, что прошло немыслимо много времени, он окликнул:
– Эй, Джад?
– Что? – отозвалась Джессика.
– Если я тебе передам послание, ты передашь той, как ее зовут?
– Ты имеешь в виду, мамочке?
– Я имею в виду мамочку.
– Не надо, – сказала Лайла, – замолчи…
– Скажи мамочке, что я…
– Замолчи! Эймос замолчал.
– «Эй, Силвер, прочь!» – крикнула Джессика, и, повернувшись, посмотрела на родителей, но они промолчали, и она снова стала спускаться. Потом, глядя перед собой, громко запела.
– Заткнись, Джессика, – сказала Лайла. И Джессика подчинилась приказу.
* * *
Жара ошеломила после прохлады собора. Эймос постоял, щурясь на ярком свету. Снизу донесся голос успевшей спуститься на несколько ступеней Лайлы.
– Ну, что, берем такси или поедем на метро?
– Ты верна себе, никогда не сдаешься, – отозвался Эймос.
– Я просто думала о твоей спине, Элвис, тебе будет гораздо легче, если ты сразу сядешь в такси.
– Послушай, у нас прекрасно получалось, когда мы молчали. – Эймос опять закипел, глубоко раздосадованный, что она назвала его Элвисом, это имя она приберегала для специальных случаев, с тех пор, как два года назад Пресли исполнил одну из песен Эймоса в своем альбоме. Это принесло Эймосу немалую сумму денег, но навряд ли обогатило душу. Спина теперь болела гораздо меньше, боль, во всяком случае, стала вполне терпимой, не шла ни в какое сравнение с той, что терзала его, когда он, разъяренный, несся по винтовой лестнице. Смущенный этим обстоятельством, Эймос все-таки продолжал легонько массировать поясницу, пока они спускались вниз. Эймос обратился к стоявшему на нижней ступени полисмену:
– Прошу прощения, сэр, как нам добраться до метро?
– Ничего не может быть проще.
– Отлично.
Бобби указал направление:
– Через двор, спускаетесь вниз до подножия, повернете налево и вы на месте.
– Большое спасибо. – Эймос повернулся к семье. – Что ж, вперед.
– Ммммм, ммммм, – промычала Джессика, прижимая к губам палец.
– Говори, что тебе надо, Джерко.
Но Джессика замотала отрицательно головой и снова замычала.
Позади раздался голос Лайлы:
– Она заперла рот на ключ и выбросила ключ.
Эймос взглянул на дочь:
– Это правда?
Джессика так же энергично замотала головой, теперь утвердительно.
Эймос сделал вид, что вынимает ключ из кармана, потом повернул мнимый ключ у ее губ.
– Ммммм, – прозвучало теперь с отчаянием.
И снова Лайла:
– Этот ключ не подходит.
Джессика снова кивнула.
Эймос достал другой «ключ» и повернул около губ дочери.
– Можно я буду первой? – сразу выпалила она. Эймос величественным жестом указал в сторону, куда указывал полисмен.
Джессика резво побежала вперед они едва успевали за ней.
– Постойте-ка, – сказал Эймос, когда они почти пересекли церковный двор. – Я не вижу никакого холма.
– Нам не нужен холм, нам нужна станция метро, – отрезала Лайла.
– Полицейский сказал, что она находится у подножия, и, если не возражаете, я должен вас туда доставить.
– Все слушайте отважного Кортеса, – сказала Лайла.
– Сюда, Джером. – Он взял за руку Джессику и, повернув направо, пересек Уотлинг-стрит, лавируя между машинами. Держа дочь за руку, двинулся по Уотлинг-стрит, сзади шла Лайла.
– Я не вижу никаких поездов метро, папочка.
– Думаешь, он должен был сказать – идите по Уотлинг-стрит? – Эймос ускорил шаг, пот так и струился по его лицу, и он усиленно поморгал, сгоняя капли с глаз.
– Я так быстро не могу идти, папочка.
– Прости меня. И Эймос обратился к джентльмену в котелке: – Мы ищем метро.
Джентльмен указал направление своим зонтиком:
– Идите по Уотлинг-стрит до Врэд-стрит, потом направо, и вы на месте.
– Благодарю вас.
– Вы не сможете пропустить. Она просто огромная – Мэншн Хауз Стэйшн, сразу увидите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Никогда больше, слышишь, никогда! Не смей называть меня так! Еще раз назовешь меня неженкой, Лайла, и я не отвечаю за себя, поверь, это так…
Лайла попыталась остановить его:
– Ты сошел с ума, сумасшедший, сумасшедший…
Но он не слушал и продолжал трясти ее еще яростней и при этом орал:
– Я не шучу, Лайла! Боже мой, Лайла, я еще никогда в жизни не был так серьезен, и если ты даже в мыслях назовешь меня снова неженкой, я узнаю об этом, и я достану тебя, клянусь…
– ОНИ СЛУШАЮТ!
Даже не громкость, не внезапная сила в голосе дочери, – он слышал и раньше ее крик, что-то другое заставило Эймоса остановиться. Это был ужас в ее голосе. Он взглянул на нее, выпустил плечи жены, хотел опуститься перед дочерью на колени, чтобы уговорить, успокоить, сказать, что все в порядке, но ее следующие слова остановили его, и он застыл на месте.
– Они все слушают тебя! – сказала Джессика. Эймос осмотрелся и увидел множество лиц, повернутых к ним. Все смотрели на него с удивлением и ужасом, и вдруг он понял, почему эта галерея носит такое название, понял, потому что внезапно услышал шепот всех этих людей, они говорили о нем… Он посмотрел вниз и подумал, что теперь для тех, кто внизу, уже он представляет собой маленькую игрушечную фигурку, и помахал им. Никто не помахал ему в ответ.
– Это просто немыслимо, немыслимо, о чем вы, люди, только думаете…. – услышал Эймос и увидел приближавшегося к ним не то священника, не то монаха, фигуру в церковной одежде, тот спешил к ним, качая с осуждением головой.
– Я… – Эймос хотел сказать, что он сожалеет, но священнослужитель не дал договорить.
– Вы, все трое, немедленно покиньте это место. Пойдемте, пойдемте, мы не можем допустить такого безобразия здесь. Идите за мной.
Им пришлось последовать за ним, минуя всех остальных, в основном сидевших на круговой скамье. И каждый смотрел на них во все глаза.
«Это не я, это происходит не со мной», – думал Эймос, следуя во главе семейства, уводя его за собой.
– В эту дверь, потом направо и увидите лестницу, по ней спуститесь вниз, – сказал монах.
Эймос тупо кивнул и пошел, куда было приказано. Около лестницы он подождал жену и дочь.
– Послушай… – Но она только резко тряхнула головой, приказывая ему замолчать, и Эймос подумал, что она должна видеть, что теперь напуган он.
Они стали спускаться.
Все молчали, Джессика опять шла впереди, потом Лайла, Эймос замыкал шествие. Круг за кругом, вниз по спирали, и когда ему показалось, что прошло немыслимо много времени, он окликнул:
– Эй, Джад?
– Что? – отозвалась Джессика.
– Если я тебе передам послание, ты передашь той, как ее зовут?
– Ты имеешь в виду, мамочке?
– Я имею в виду мамочку.
– Не надо, – сказала Лайла, – замолчи…
– Скажи мамочке, что я…
– Замолчи! Эймос замолчал.
– «Эй, Силвер, прочь!» – крикнула Джессика, и, повернувшись, посмотрела на родителей, но они промолчали, и она снова стала спускаться. Потом, глядя перед собой, громко запела.
– Заткнись, Джессика, – сказала Лайла. И Джессика подчинилась приказу.
* * *
Жара ошеломила после прохлады собора. Эймос постоял, щурясь на ярком свету. Снизу донесся голос успевшей спуститься на несколько ступеней Лайлы.
– Ну, что, берем такси или поедем на метро?
– Ты верна себе, никогда не сдаешься, – отозвался Эймос.
– Я просто думала о твоей спине, Элвис, тебе будет гораздо легче, если ты сразу сядешь в такси.
– Послушай, у нас прекрасно получалось, когда мы молчали. – Эймос опять закипел, глубоко раздосадованный, что она назвала его Элвисом, это имя она приберегала для специальных случаев, с тех пор, как два года назад Пресли исполнил одну из песен Эймоса в своем альбоме. Это принесло Эймосу немалую сумму денег, но навряд ли обогатило душу. Спина теперь болела гораздо меньше, боль, во всяком случае, стала вполне терпимой, не шла ни в какое сравнение с той, что терзала его, когда он, разъяренный, несся по винтовой лестнице. Смущенный этим обстоятельством, Эймос все-таки продолжал легонько массировать поясницу, пока они спускались вниз. Эймос обратился к стоявшему на нижней ступени полисмену:
– Прошу прощения, сэр, как нам добраться до метро?
– Ничего не может быть проще.
– Отлично.
Бобби указал направление:
– Через двор, спускаетесь вниз до подножия, повернете налево и вы на месте.
– Большое спасибо. – Эймос повернулся к семье. – Что ж, вперед.
– Ммммм, ммммм, – промычала Джессика, прижимая к губам палец.
– Говори, что тебе надо, Джерко.
Но Джессика замотала отрицательно головой и снова замычала.
Позади раздался голос Лайлы:
– Она заперла рот на ключ и выбросила ключ.
Эймос взглянул на дочь:
– Это правда?
Джессика так же энергично замотала головой, теперь утвердительно.
Эймос сделал вид, что вынимает ключ из кармана, потом повернул мнимый ключ у ее губ.
– Ммммм, – прозвучало теперь с отчаянием.
И снова Лайла:
– Этот ключ не подходит.
Джессика снова кивнула.
Эймос достал другой «ключ» и повернул около губ дочери.
– Можно я буду первой? – сразу выпалила она. Эймос величественным жестом указал в сторону, куда указывал полисмен.
Джессика резво побежала вперед они едва успевали за ней.
– Постойте-ка, – сказал Эймос, когда они почти пересекли церковный двор. – Я не вижу никакого холма.
– Нам не нужен холм, нам нужна станция метро, – отрезала Лайла.
– Полицейский сказал, что она находится у подножия, и, если не возражаете, я должен вас туда доставить.
– Все слушайте отважного Кортеса, – сказала Лайла.
– Сюда, Джером. – Он взял за руку Джессику и, повернув направо, пересек Уотлинг-стрит, лавируя между машинами. Держа дочь за руку, двинулся по Уотлинг-стрит, сзади шла Лайла.
– Я не вижу никаких поездов метро, папочка.
– Думаешь, он должен был сказать – идите по Уотлинг-стрит? – Эймос ускорил шаг, пот так и струился по его лицу, и он усиленно поморгал, сгоняя капли с глаз.
– Я так быстро не могу идти, папочка.
– Прости меня. И Эймос обратился к джентльмену в котелке: – Мы ищем метро.
Джентльмен указал направление своим зонтиком:
– Идите по Уотлинг-стрит до Врэд-стрит, потом направо, и вы на месте.
– Благодарю вас.
– Вы не сможете пропустить. Она просто огромная – Мэншн Хауз Стэйшн, сразу увидите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30