Но даже этот источник в скором времени должен был иссякнуть: США уже нажимали на союзников, чтобы те провели аналогичные законы, запрещающие ЛСД. Тим Скалли особенно пылко ратовал за то, что им надо побыстрее запасти как можно больше сырья. Кроме того, его увлекала идея Билли Хичкока о покупке острова, лучше всего где-нибудь на Карибах, и организации там офшорной лаборатории по изготовлению наркотиков. После того как они посмотрели фильм про Джеймса Бонда, план получил рабочее название «Доктор Ноу». Билли Хичкок, кстати, советовал химикам, занимавшимся производством кислоты, образовать картель — так, чтобы они смогли объединять ресурсы в общий фонд, контролировать продукцию, устанавливать цены, в общем, организовать все, как в нормальном бизнесе.
Оусли об этой идее знал, но она его не очень привлекала.
Хотя ему нравилось быть «Большим человеком в Сан-Франциско», как назвал его один из помощников, молодой Тини Вини Дини осенью 1967 года, и он был «вполне доволен собой и своим положением в кислотнопроизводящей отрасли», Оусли быстро утомился от напряженной гонки, сопутствующей статусу Большого человека. Постоянные преследования утомили его. У него начала развиваться легкая паранойя, в частности он начал верить, что федералам его не поймать, потому что его защищают некие божественные силы.
Однако за несколько дней до Рождества 1967 года его все-таки поймали. В операции участвовали тринадцать федеральных агентов из Управления по борьбе с наркотиками. Это произошло в калифорнийском городке Оринда, где Оусли в одиночку как раз занимался превращением в таблетки очередной партии ЛСД из денверской лаборатории Скалли. У него обнаружили 217 граммов ЛСД, или 750 тысяч доз. Спустя два года на суде адвокат Оусли доказывал, что все это предназначалось для личного употребления. Во время суда Оусли отказывался общаться с журналистами, заявляя, что он — просто фантом, созданный прессой. «То есть вы имеете в виду, что вы просто досужий вымысел нашего воображения?» — спросил один из репортеров. «Верно», — хмыкнул тот. Если бы историю можно было переиграть, Оусли предпочел бы лучше образ призрака, тени, чем Робина Гуда Его присудили к трем годам тюрьмы и трем тысячам долларов штрафа.
Но хотя арест Оусли временно и лишил психоделическое движение одного из ключевых персонажей, на потоке ЛСД это никак не отразилось. Его стали производить даже больше, и львиную долю поставлял недавно созданный картель. Сам картель не имел названия, но впоследствии его называли иногда именем организации, с ним достаточно тесно связанной, — Братством вечной любви. Так называла себя группка серферов и малолетних преступников из Лагуна-Бич в Калифорнии, которые глотали кислоту и «грокали» истину. В Лагуна-Бич они владели магазином «Мистические ремесла». Кроме того, часть из них жила коммуной на ранчо в пустынном районе штата. Однако главнейшим их занятием была контрабанда. Члены Братства вечной любви были, наверное, лучшими контрабандистами наркотиков в Америке. В определенной среде они были почти так же знамениты, как Оусли. Когда Лири судился в Техасе, Братство внесло в организованный в его защиту Фонд десять тысяч долларов. Тим, который достаточно близко знал Братство и особенно их вожака, утонченного хиппи Джона Григгса, назвал их как-то «реинкарнацией бродячей шайки португальских пиратов».
«Тимоти Лири мертв? Нет, он снаружи, заглядывает к нам внутрь!»
Братство в основном специализировалось на марихуане и гашише. Они никогда не делали денег на ЛСД, а, напротив, занимались благотворительностью, распространяя это «священное» вещество бесплатно. Большую часть ЛСД они получали от картеля, сформированного Тимом Скалли и еще несколькими химиками, в частности молодым Ником Сэндом, чей грузовик-лаборатория в свое время так встревожил директора ФДА Годдарда.
Однако, если Братство переняло у Оусли эстафету по снабжению Америки ЛСД, оно также получило в наследство и преследования со стороны властей и стало врагом номер один Бюро контроля за злоупотреблениями наркотиками. Иногда, работая в своей лаборатории, Тим Скалли представлял себя на суде. Он испытывал резкое внезапное предчувствие надвигающейся беды. Его преследовали слова судьи Сэмюэла Конти: «Как это ни называйте, психоделическим движением, Братством вечной любви, чудесным движением Ангелов Ада, как бы вам ни хотелось это называть, все это кончается одним. Все кончается деградацией человечества и деградацией общества».
Что возвращает нас, наконец, опять к Тиму Лири. В последние два года Лири непрерывно занимался вдохновенной, но грозящей окончиться довольно печально игрой с властями. В общей сложности его арестовывали раз десять, хотя, может, и больше. Когда в 1968 году «Скотопромышленная компания Хичкоков» выселила его из Миллбрука, он сказал в интервью, что уже подумывает, не уйти ли ему в подполье, хотя бы ради того, чтобы избавиться от преследований полиции. И со своей обычной усмешкой добавил, что когда-нибудь его признают одним из мудрейших людей двадцатого столетия.
Но играть в подполье было не в характере Тима. Он всегда любил быть на виду, на публике. И кроме того, он понимал: в том, чтобы прятаться, нет ни особой чести, ни смысла — нельзя так долго играть в учителя, а затем просто взять и исчезнуть.
Весной 1968 года он со своим старым приятелем Чарлзом Слэком на буксире внезапно появился в Сан-Франциско. Слэк, временно отошедший от психологии, работал сейчас журналистом в одном из нью-йоркских журналов. Они столкнулись с Лири в Виллидж-Гэйт, где несколько друзей Тима устроили тому прощальную вечеринку. Слэка очень заинтересовало, действительно ли его бывший коллега стал (как следовало из слов секретаря Лири) Богом. Но обнаружил, что Лири остался тем же стариной Тимом (ну по крайней мере почти тем же). Обаятельным и крайне убедительным Тимом, который настоял, чтобы старый друг немедленно все бросил и поехал с ним в Калифорнию.
И Слэк поехал. К тому времени он уже прочитал много манифестов Лири, так что Новое Видение не явилось для него чем-то неожиданным: «Первыми к нему приходят дети. Они и так уже все понимают. Затем — обычные работяги, которые пашут с девяти до пяти и поэтому тоже «включаются» очень быстро. Затем специалисты — доктора, юристы и т. д. Очень важно, чтобы в процессе и после ЛСД-трипа человек не потерял связи со своей профессией».
Но к чему Слэк оказался не готов, так это к тому обожанию, с которым к Лири относилась доверчивая молодежь. Как только они сошли с самолета в Сан-Франциско, их окружила толпа жаждущих его слов поклонников.
«Я приехал, чтобы организовать новое государство, — обратился Лири к молодежи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Оусли об этой идее знал, но она его не очень привлекала.
Хотя ему нравилось быть «Большим человеком в Сан-Франциско», как назвал его один из помощников, молодой Тини Вини Дини осенью 1967 года, и он был «вполне доволен собой и своим положением в кислотнопроизводящей отрасли», Оусли быстро утомился от напряженной гонки, сопутствующей статусу Большого человека. Постоянные преследования утомили его. У него начала развиваться легкая паранойя, в частности он начал верить, что федералам его не поймать, потому что его защищают некие божественные силы.
Однако за несколько дней до Рождества 1967 года его все-таки поймали. В операции участвовали тринадцать федеральных агентов из Управления по борьбе с наркотиками. Это произошло в калифорнийском городке Оринда, где Оусли в одиночку как раз занимался превращением в таблетки очередной партии ЛСД из денверской лаборатории Скалли. У него обнаружили 217 граммов ЛСД, или 750 тысяч доз. Спустя два года на суде адвокат Оусли доказывал, что все это предназначалось для личного употребления. Во время суда Оусли отказывался общаться с журналистами, заявляя, что он — просто фантом, созданный прессой. «То есть вы имеете в виду, что вы просто досужий вымысел нашего воображения?» — спросил один из репортеров. «Верно», — хмыкнул тот. Если бы историю можно было переиграть, Оусли предпочел бы лучше образ призрака, тени, чем Робина Гуда Его присудили к трем годам тюрьмы и трем тысячам долларов штрафа.
Но хотя арест Оусли временно и лишил психоделическое движение одного из ключевых персонажей, на потоке ЛСД это никак не отразилось. Его стали производить даже больше, и львиную долю поставлял недавно созданный картель. Сам картель не имел названия, но впоследствии его называли иногда именем организации, с ним достаточно тесно связанной, — Братством вечной любви. Так называла себя группка серферов и малолетних преступников из Лагуна-Бич в Калифорнии, которые глотали кислоту и «грокали» истину. В Лагуна-Бич они владели магазином «Мистические ремесла». Кроме того, часть из них жила коммуной на ранчо в пустынном районе штата. Однако главнейшим их занятием была контрабанда. Члены Братства вечной любви были, наверное, лучшими контрабандистами наркотиков в Америке. В определенной среде они были почти так же знамениты, как Оусли. Когда Лири судился в Техасе, Братство внесло в организованный в его защиту Фонд десять тысяч долларов. Тим, который достаточно близко знал Братство и особенно их вожака, утонченного хиппи Джона Григгса, назвал их как-то «реинкарнацией бродячей шайки португальских пиратов».
«Тимоти Лири мертв? Нет, он снаружи, заглядывает к нам внутрь!»
Братство в основном специализировалось на марихуане и гашише. Они никогда не делали денег на ЛСД, а, напротив, занимались благотворительностью, распространяя это «священное» вещество бесплатно. Большую часть ЛСД они получали от картеля, сформированного Тимом Скалли и еще несколькими химиками, в частности молодым Ником Сэндом, чей грузовик-лаборатория в свое время так встревожил директора ФДА Годдарда.
Однако, если Братство переняло у Оусли эстафету по снабжению Америки ЛСД, оно также получило в наследство и преследования со стороны властей и стало врагом номер один Бюро контроля за злоупотреблениями наркотиками. Иногда, работая в своей лаборатории, Тим Скалли представлял себя на суде. Он испытывал резкое внезапное предчувствие надвигающейся беды. Его преследовали слова судьи Сэмюэла Конти: «Как это ни называйте, психоделическим движением, Братством вечной любви, чудесным движением Ангелов Ада, как бы вам ни хотелось это называть, все это кончается одним. Все кончается деградацией человечества и деградацией общества».
Что возвращает нас, наконец, опять к Тиму Лири. В последние два года Лири непрерывно занимался вдохновенной, но грозящей окончиться довольно печально игрой с властями. В общей сложности его арестовывали раз десять, хотя, может, и больше. Когда в 1968 году «Скотопромышленная компания Хичкоков» выселила его из Миллбрука, он сказал в интервью, что уже подумывает, не уйти ли ему в подполье, хотя бы ради того, чтобы избавиться от преследований полиции. И со своей обычной усмешкой добавил, что когда-нибудь его признают одним из мудрейших людей двадцатого столетия.
Но играть в подполье было не в характере Тима. Он всегда любил быть на виду, на публике. И кроме того, он понимал: в том, чтобы прятаться, нет ни особой чести, ни смысла — нельзя так долго играть в учителя, а затем просто взять и исчезнуть.
Весной 1968 года он со своим старым приятелем Чарлзом Слэком на буксире внезапно появился в Сан-Франциско. Слэк, временно отошедший от психологии, работал сейчас журналистом в одном из нью-йоркских журналов. Они столкнулись с Лири в Виллидж-Гэйт, где несколько друзей Тима устроили тому прощальную вечеринку. Слэка очень заинтересовало, действительно ли его бывший коллега стал (как следовало из слов секретаря Лири) Богом. Но обнаружил, что Лири остался тем же стариной Тимом (ну по крайней мере почти тем же). Обаятельным и крайне убедительным Тимом, который настоял, чтобы старый друг немедленно все бросил и поехал с ним в Калифорнию.
И Слэк поехал. К тому времени он уже прочитал много манифестов Лири, так что Новое Видение не явилось для него чем-то неожиданным: «Первыми к нему приходят дети. Они и так уже все понимают. Затем — обычные работяги, которые пашут с девяти до пяти и поэтому тоже «включаются» очень быстро. Затем специалисты — доктора, юристы и т. д. Очень важно, чтобы в процессе и после ЛСД-трипа человек не потерял связи со своей профессией».
Но к чему Слэк оказался не готов, так это к тому обожанию, с которым к Лири относилась доверчивая молодежь. Как только они сошли с самолета в Сан-Франциско, их окружила толпа жаждущих его слов поклонников.
«Я приехал, чтобы организовать новое государство, — обратился Лири к молодежи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150