Мать мгновенно вскочила и, опустив голову, бросилась на Ясона. Шакал больше не делал попыток напасть на теленка, но все это меня озадачило: Ясон был бесспорно храбрым шакалом, но ведь даже ему не могло взбрести в голову охотиться на теленка гну, по крайней мере в три раза тяжелее его самого, да еще лежащего рядом с матерью. Вообразите нашу лисицу, нападающую на теленка, который стоит рядом с матерью, — разница только в том, что самка гну куда подвижнее коровы.
Через два дня я стал догадываться о возможной причине столь странного поведения Ясона. В этот день Ясон и Яшма отправились на охоту вместе — в первый раз после появления на свет щенков. Я уже говорил, что обыкновенный шакал, как правило, одинокий охотник. Пробежав немного рысью среди пасущихся гну, Ясон внезапно остановился, принюхался и — бок о бок с Яшмой — стал уверенно двигаться в сторону самки с крохотным теленком. Когда мать повернулась и, опустив рога, пугнула их, Ясон и Яшма отбежали, но тут же вернулись и потрусили за уходящей матерью с теленком. И полчаса спустя шакалы все еще следовали по пятам за этой парой, чем вызывали у меня все большее недоумение.
Вдруг самка гну забеспокоилась, легла, и у нее вышел послед. Значит, теленок, хотя он и успел обсохнуть, родился всего несколько часов назад. Ясон и Яшма знали — очевидно, по запаху, — что плацента еще не вышла, и их терпение было наконец вознаграждено.
Это помогло мне объяснить нападение Ясона на новорожденного теленка. Наверное, запах околоплодных вод был настолько силен, что на какой-то момент ввел шакала в заблуждение, и тот схватил за ногу теленка, решив, что это послед.
На протяжении следующих двух недель, в разгар периода отела, шакалы досыта наедались плацентами. Часто, наблюдая, как Ясон и Яшма отдыхают возле норы, я видел, что они внезапно настораживались и начинали вглядываться в небо. Потом и я замечал крохотный силуэт грифа, который все увеличивался по мере того, как птица снижалась. Установив направление полета птицы, шакалы во всю прыть неслись по равнине и прибегали порой с опозданием всего на несколько секунд, так что успевали отвоевать себе львиную долю последа.
Как раз вскоре после начала периода размножения у гну, когда щенкам Ясона было чуть больше четырех недель, они стали есть твердую пищу. Шакалы, как и гиеновые собаки, кормят своих детенышей отрыжкой: в первый раз мы увидели это, когда Ясон подбежал к щенкам, отрыгнул мясо на землю и стал есть вместе с ними. Спустя какое-то время точно так же поступила Яшма. Щенки, охотно поедавшие новую пищу, все же в первые дни оставляли часть ее на земле. В это время Яшма еще кормила их примерно три раза в день; проведя несколько ночных дежурств, мы поняли, что в темное время они кормятся еще раза два, хотя с уверенностью это нельзя было утверждать — луна то и дело скрывалась за облаками.
Дни шли за днями, и несмотря на то, что щенки регулярно получали молоко, они все более жадно поглощали отрыгнутое мясо и вскоре уже встречали возвращающихся к норе родителей, вскакивая, виляя хвостами и облизывая губы и морду взрослых, — так ведет себя взрослый шакал, приветствуя более сильного. Нам даже стало казаться, что родители отрыгивают мясо все с большим трудом — они отворачивались от назойливых детей, открывали рты, но щенки были тут как тут, прыгали и лизались. Родители вновь отворачивались: должно быть, щенки мешали взрослым опустить голову достаточно низко, чтобы можно было отрыгнуть. Я видел, как Яшма однажды крутилась волчком, отрыгивая мясо, и куски разлетались у нее изо рта, как искры от праздничной шутихи.
Если щенок продолжал приставать, выпрашивая добавки уже после того, как кто-нибудь из родителей раз или два отрыгнул мясо, случалось, что взрослый шакал, обернувшись, кусал юнца за нос — у всех трех видов шакалов, как и у гиеновых собак, это самая обычная форма наказания. Бедняжка Синда, как назло, чаще других подворачивалась под такие укусы, потому что при первой отрыжке ей удавалось пробиться к родителям только после того, как почти все мясо было съедено. И очень часто она, не получив ни крошки, утешалась тем, что вылизывала траву в том месте, где упало мясо.
Был период, когда возле логова Ясона появилось на свет довольно много телят гну — шакалы приносили куски последа в зубах. Вот тогда-то мы и оценили все преимущества отрыгивания как способа кормления щенят. Пять раз мы видели, как степные орлы пикировали на шакалов, несущих еду в зубах, и три раза птицы ударяли шакалов в спину когтями. Один раз Яшма, видимо с перепугу, бросила мясо и не успела обернуться, как степной орел уже схватил его и был таков. В другой раз Яшма выронила большой кусок мяса, когда за ней погналась гиена.
Случались дни, когда пищи хватало с избытком. Как-то раз Ясон, вернувшись к логову, отрыгнул не один, а четыре раза подряд. Щенкам просто не под силу было справиться с обедом «из четырех блюд», и они оставили на земле несколько кусочков недоеденного мяса. Вдруг все щенки разом кинулись в нору, а Ясон в тот же миг взвился в воздух, щелкая зубами, — над мясом снижался черный коршун. Меня это нисколько не удивило — эти коршуны хоть и невелики, но ужасно нахальны. В городах я видел, как они выхватывают кости буквально изо рта у собак: как-то раз, когда мама Джейн каталась на лодке по озеру Виктория, один из этих отчаянных смельчаков лихо спикировал вниз и вцепился в ее прическу — должно быть решил, что это какой-нибудь коричневый зверек. Ясон четыре раза подпрыгивал и щелкал зубами, пока птица не убралась. Меня во всей этой истории очень позабавил Руфус: преодолев первый страх, он осторожно высунул нос из норы, — надо же было узнать, что творится снаружи.
Шакалы обычно закапывают остатки пищи, как это делают лисицы, волки, медведи и многие другие хищники. Ясон и Яшма всегда зарывали каждый кусочек мяса отдельно, так что их «кладовка» занимала солидную площадь. Я понял, почему они так делают, увидев однажды, как гиена медленно и методично разыскивает маленькие кусочки мяса на одном из «складов» Ясона: когда мясо «рассредоточено», воровка может и проглядеть кое-какие куски. Лисице не приходится так осторожничать, и она обычно хранит свои припасы в единственном месте — на одном таком лисьем «складе» оказался заяц, куропатка и десяток мышей.
Период размножения гну — единственное время года, когда мы видели, что обыкновенные шакалы пищу больше подбирают, чем добывают охотой; в обычное время они пользуются чужой добычей, только когда более крупные хищники убивают жертву на их охотничьем участке. Именно эти случаи и дали мне возможность получше узнать характер Ясона — никогда не приходилось мне видеть шакала, который сравнялся бы с ним смелостью и агрессивностью при разделе добычи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63