Как и многие хищники, щенята гиеновых собак начинают есть твердую пищу в очень раннем возрасте — примерно около месяца. Постепенно щенки все более жадно стараются урвать себе толику мяса, которое приносят им взрослые. Через два дня после того, как я видел первую кормежку щенков, маленький самец, Демон, сунул голову прямо в пасть Лилии, когда она открыла рот, чтобы отрыгнуть мясо. С невероятной поспешностью Демон схватил мясо, прежде чем оно успело выпасть, и сглотнул, так что остальным щенкам ничего не досталось. После этого щенята почти всегда совали головы прямо в открытые пасти взрослых.
Поначалу щенкам, видимо, трудно было справиться с большими кусками мяса, которые нельзя проглотить целиком. Начинались дикие свалки, в кусок разом вцеплялись несколько щенят и каждый тянул его к себе. Нередко в такую свалку вмешивалась Ведьма, и когда ей доставался кусочек, она его глотала, по тут же отрыгивала обратно. Как-то раз двое щенят тянули за разные концы кусок кожи, Демон помчался к ним, но впопыхах не заметил входа в нору и провалился.
С тех пор как щенята начали есть мясо, Юноне, должно быть, стало нелегко получать свою долю: все взрослые явно предпочитали кормить малышей. Каждый раз, когда стая возвращалась с охоты, Юнона бежала навстречу, отчаянно тыкалась носом в морду то одной, то другой собаке, скулила, повизгивала и виляла хвостом. Иногда кто-нибудь из охотников откликался на ее просьбы — чаще всего это был Чингиз, — но обычно собаки прыжками уходили от нее и спешили накормить щенят. Юноне, чтобы не голодать, приходилось вмешиваться в свалку щенят и таскать мясо у них. Как и следовало ожидать, за это ей то и дело влетало от Ведьмы или от Черной Феи.
Но не надо думать, что Юнона понапрасну выпрашивала пищу только потому, что занимала последнее место в стае, — в другой стае собак, за которой я наблюдал, кормящая мать занимала очень высокое место и, тем не менее, ей почти ничего не доставалось от других собак. Как и Юнона, мать охраняла у норы свой выводок, и ей приходилось точно так же врываться в кучу щенят, чтобы перехватить немного принесенного охотниками мяса. Однако она успевала нахватать больше, чем ей было нужно, потому что немного спустя обычно отрыгивала часть съеденного щенкам.
У этой собаки щенки родились в самый разгар миграции, когда равнины покрывала густая трава. Гиеновым собакам было обеспечено изобилие: все остальные собаки в стае — семеро самцов — охотились два раза в день, на рассвете и вечером, и почти всегда удачно. А это было необходимо, потому что у собаки был неслыханно большой помет, да и щенки росли не по дням, а по часам. Я считал и пересчитывал несколько дней, пока не уверился, что в логове не меньше шестнадцати щенят. Одна гиеновая собака принесла в неволе девятнадцать щенят, но трое родились мертвыми; вполне возможно, что в помете этой самки тоже были мертворожденные щенята.
У кормящей гиеновой собаки двенадцать-четырнадцать сосков, и шестнадцать щенят никак не могли сосать одновременно. Но я с удивлением заметил, что у них никогда не бывало драк за место. Несколько щенят держались поодаль, терпеливо дожидаясь, пока насосутся первые. Правда, зачастую мне казалось, что последние щенки не успевают наесться, как мать уже уходит: по времени эта мать кормила столько же, сколько матери с гораздо меньшими выводками, от двух с половиной до трех минут.
Самка гиеновой собаки обычно кормит щенят стоя, так что малышам приходится вставать на задние лапки, чтобы дотянуться до сосков. Иногда они держатся, перебирая передними лапками по брюху матери, а иногда опираясь на спину или голову другого щенка. Прекращая кормление, мать просто-напросто переступает через щенков и уходит. Но мать шестнадцати щенят, окруженная целой толпой, обычно, кончая кормить, прыгала прямо через их головы, так что на какую-то долю секунды можно было видеть такую картину: два ряда задранных вверх мордочек с разинутыми ртами, и кое-кто по инерции еще сосет воздух. Часто один или два щенка опрокидывались, теряя равновесие, когда соски, к которым они было присосались, внезапно вырывались у них изо рта и исчезали.
У собаки, о которой я говорю, все трудности возникали из-за огромного количества щенят в помете. У Юноны же были свои заботы. Первая сложность, как вы уже знаете, состояла в том, что Ведьма, доминирующая самка, прогоняла Юнону от ее собственных щенят. Тогда Юнона стала кормить их прямо в норе. Но щенята быстро росли, и, должно быть, там, внизу, во время кормежки становилось тесновато. Юноне пришлось снова кормить щенят наверху. Два дня все шло прекрасно — Ведьма, наверное, примирилась с тем, что Юнона должна исполнять свой материнский долг. Юнона подходила к норе, вызывала щенят тихим повизгиванием, как домашние собаки, и мирно кормила их. Но затем на нее появилась новая напасть — вместе со щенятами ее стали сосать Черная Фея и Ведьма. Сначала мы видели, как взрослые собаки облизывают соски после щенят, но немного погодя, насколько нам удалось заметить, они уже сосали как заправские сосунки. Когда подходила какая-нибудь из самок высшего ранга, Юнона растягивала губы в улыбке, виляла хвостом и покорно шлепалась на землю, а щенки и взрослые тут же присасывались к ее соскам и не давали ей подняться, пока не наедались. Два раза я видел, как Юнону сосет Баскервилль, иногда на это решалась и Лилия, четвертая самка. Однажды она прибежала раньше Ведьмы, но, увидев, что та несется со всех ног, струхнула и, стараясь поскорее убежать, нырнула прямо под брюхо Юноны, разметав сосавших щенков во все стороны.
Я никак не мог понять, почему взрослые собаки ведут себя так странно. Не потому ли, что стоит сухая, жаркая погода? За первые недели жизни щенков не выпало ни капли дождя, а до ближайшего источника воды — протухшей лужи, — по нашим сведениям, добрых полтора десятка километров. Конечно, это не такая уж даль для гиеновых собак, но они ни разу не пили, когда мы следовали за ними. Другой ученый, два месяца наблюдавший за стаей, в которой были щенки, тоже ни разу не видел, чтобы собаки пили. И все же один раз Юнона, по-видимому, уходила пить — когда мы утром приехали к логову, ее там не было, а часа через полтора она показалась на горизонте, рысцой возвращаясь со стороны протухшей лужи. Безусловно, кормящая мать нуждалась в возобновлении запасов жидкости гораздо больше, чем все остальные собаки; во время дождя Юнона жадно слизывала воду с собственной шерсти и с шерсти других собак. Но даже когда полил дождь, Ведьма и Черная Фея не перестали сосать: должно быть, это уже вошло у них в привычку.
От этой привычки страдала не только Юнона: Ведьма и Черная Фея занимали так много места, что некоторым щенкам не удавалось добраться до сосков, и обе самки порой почти скрывались под кучей ползающих и карабкающихся щенят, которые старались протиснуться к матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63