А Витька обреченно прислонился к стене и загоревал. "Налью-ка я в этот проклятый кувшин обыкновенной воды, - мелькнула у него смелая мысль. - Была не была!" Но из всех решений это было самое малодушное, и, собравшись с духом, Витька его мужественно отверг.
Часа через два Владимир Иванович, уже переставший думать о воде (не дождавшись посыльного, он напился в соседней каюте), пошел по кораблю с надеждой отыскать исчезнувшего Витьку, а заодно и кувшин. Витьку он нашел не сразу. Веснушкин (он же Судаков) стоял возле бачка с кипяченой водой и, все не решаясь наполнить свой сосуд, думал: "Вода кипяченая. Что бы это могло быть?"
ПАЯЛЬЩИК ОГУРЕЦ
Капитан "Ленинграда" только пожал плечами, когда пятеро монинцев (настоящих - заметим мы в скобках) поднялись к нему на борт. Ни одного свободного места на корабле не оставалось. Но ребята, конечно, не были виноваты в том, что руководство клуба не сумело толково разрешить этот вопрос. Поэтому капитан дал команду - ужаться, потесниться, но гостей разместить как следует. А сам вызвал своего радиста и сказал:
- С нашими подшефными какая-то неувязка получается. Ведь договорились же принимать их на "Москве". Там им специально места оставили, а ребята почему-то попали к нам. В чем дело, не понимаю. Наверно, опять какая-нибудь неувязка. В общем, свяжись с "Москвой", выясни этот вопрос. Пусть объяснят, почему решаем одно, а делается другое...
Между тем на "Москве" жизнь шла своим чередом. Лжемонинцы только вздрагивали, слыша про бимсы, брам-стеньги, брашпили, буйрепы, ванты, ватерлинии, дрейфы и деки. Казалось, этим мудреным словечкам не будет конца. Правда, взрослые пользовались ими не так уж часто и исключительно тогда, когда в них возникала нужда. Зато юнморы взахлеб говорили про бушприты, бакштовы, ахтерштевни, гафели, гюйсы, клюзы, кнехты, кранцы, лини, штаги и шкоты каждый раз, когда случайно или нарочно открывали рот.
- Как дела? - спросил Огурец, встретив Юрку, спешившего куда-то по своим делам.
- Как сажа бела.
Капитан Симашов поручил ему найти на спардеке механика Николая Васильевича Ножикова и попросить, чтобы он срочно зашел к нему. И вот Юрка начал методично прочесывать корабль сверху донизу и с носа до кормы. В конце концов механика он нашел. Но обретался ли Николай Васильевич в тот момент именно на спардеке или нет, на этот вопрос Юрка не смог бы ответить даже под пыткой, потому что для него было легче отыскать десять Ножиковых и столько же Ивановых, чем один спардек.
- Ну-ка, друзья, идите сюда! - позвал их Терентий Иванович. Какие у себя в клубе специальности изучали?
Ребята озадаченно переглядывались и молчали.
- Ну, кем вы хотите быть: судоводителем, радистом, мотористом, электриком?
- Судоводителем, - ответил Витька.
- Радистом, - изъявил желание Огурец. Юрка замешкался с ответом, и пришлось назваться мотористом - электричества он боялся как огня.
- С завтрашнего дня, - сказал Терентий Иванович, записывая все в блокнот, - начнете практику по-настоящему. А пока подойдите каждый к своему руководителю. Они вам подробно все объяснят.
- Смотри-ка, новобранец пришел! - обрадовался радист Родин, когда Огурец вошел к нему в радиорубку. - Как у тебя по части теории? Приемник и передатчик ты, конечно, знаешь?
- Угу, - не разжимая губ, буркнул Огурец. Не мог же он, можно сказать, лучший монинский юнмор, за кого он здесь себя пытался выдать, сознаться в своем невежестве.
- Паять умеешь?
- Умею. Я паяю хорошо, - сразу ожил Огурец. Скованность мигом слетела с него. Зимой отец паял прохудившийся чайник, и Женька вызвался ему помогать. Тогда-то он и постиг это искусство - паять. Отец его еще похвалил. Запаяли что надо! Не хуже, чем в мастерской.
- Приступай, - коротко сказал Родин, с первого взгляда распознав умельца в новом ученике. - Володя, покажи, что ему надо сделать.
Курносый шустрый Володя Давыдов - правая рука радиста - небрежно ткнул отверткой в приемник со снятой задней крышкой:
- Вот смотри: сопротивление и конденсатор. Чепуха в общем. Припаяешь - закрой крышку.
Родин с Володей ушли, а Огурец включил электропаяльник и с жаром принялся за работу. Хотя виду он не подавал, откровенно говоря, в сопротивлениях и конденсаторах Огурец был слаб. Зато сильно надеялся на свое умение паять. Чайник-то, между прочим, не течет до сих пор. Итак, заметив зачищенную проволочку, он припаял ее к другой - той, что нашлась поближе, закрыл крышку и пошел доложить, что работа исполнена в лучшем виде.
- Молодец, - похвалил его радист и взглянул на часы. - Пойдем в рубку. Сейчас у нас будет разговор с "Ленинградом". Будешь помаленьку привыкать к работе на рации.
В рубке приземистый добродушный Родин (Луна - так между собой за постоянную улыбку и круглое лицо звали его ребята) уселся на стул и засвистел мотивчик из оперетты "Плавучий театр".
Дым тает надо мной
Серой пеленой, пропел он и включил приемник.
Послышался сухой треск. Из приемника повалил дым. Резко запахло канифолью и сгоревшей резиной.
Это не слеза,
Дым попал в глаза по инерции пропел Родин.
- Что такое? Замыкание? Вот тебе раз! С какой стати? Отчего?
Он снял с приемника крышку, и ему тотчас все стало ясно, едва он увидел, что и как припаял умелец Огурец. Тот стоял ни жив ни мертв. Но вместо того чтобы ругаться, Родин согнулся в три погибели и затрясся в безудержном смехе.
В каждом деле бывают свои совершенно исключительные, уникальные происшествия, о которых годами ходит молва, перерастая в небылицы, легенды и анекдоты. Минометчики поведают о том, как их коллега, разозлившись, миной сбил фашистский самолет. Старые солдаты обязательно расскажут о козле, который, испугавшись стрельбы, побежал на сильно укрепленную высоту и своими рогами обратил в беспорядочное бегство целый немецкий взвод. Увы, подобных случаев из жизни радистов Родин не знал. Огурец восполнил этот пробел. Его работа с такой восхитительной откровенностью игнорировала все основы радиодела, что Родин не мог воспринять ее иначе как своего рода маленький шедевр.
- Ну и силен, бродяга! - закатывался радист. - Умру - отвечать будешь! Ей-ей! Такой пайки я, брат, за всю жизнь не встречал! Чудо, а не пайка! Теперь, видно, дня три разбираться.
"Паяльщик" с убитым видом стоял рядом, отнюдь не разделяя родинского веселья. И напрасно. Если бы он знал, какую телеграмму готовились в это время передать с "Ленинграда", он, наверно, не стал бы так самокритично относиться к своему вмешательству в радиодело.
ПРАКТИЧЕСКОЕ ОЗНАКОМЛЕНИЕ
С МОРСКИМИ ТРАДИЦИЯМИ
Витьку ожидало серьезное испытание - завтра ему предстояло встать за штурвал. Такого поворота дел он не ожидал. Все вокруг сразу показалось ему иным. "Москва" уже не плыла, а прямо-таки летела. Пролеты мостов казались опасно узкими, а тральщик - слишком широким и громоздким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Часа через два Владимир Иванович, уже переставший думать о воде (не дождавшись посыльного, он напился в соседней каюте), пошел по кораблю с надеждой отыскать исчезнувшего Витьку, а заодно и кувшин. Витьку он нашел не сразу. Веснушкин (он же Судаков) стоял возле бачка с кипяченой водой и, все не решаясь наполнить свой сосуд, думал: "Вода кипяченая. Что бы это могло быть?"
ПАЯЛЬЩИК ОГУРЕЦ
Капитан "Ленинграда" только пожал плечами, когда пятеро монинцев (настоящих - заметим мы в скобках) поднялись к нему на борт. Ни одного свободного места на корабле не оставалось. Но ребята, конечно, не были виноваты в том, что руководство клуба не сумело толково разрешить этот вопрос. Поэтому капитан дал команду - ужаться, потесниться, но гостей разместить как следует. А сам вызвал своего радиста и сказал:
- С нашими подшефными какая-то неувязка получается. Ведь договорились же принимать их на "Москве". Там им специально места оставили, а ребята почему-то попали к нам. В чем дело, не понимаю. Наверно, опять какая-нибудь неувязка. В общем, свяжись с "Москвой", выясни этот вопрос. Пусть объяснят, почему решаем одно, а делается другое...
Между тем на "Москве" жизнь шла своим чередом. Лжемонинцы только вздрагивали, слыша про бимсы, брам-стеньги, брашпили, буйрепы, ванты, ватерлинии, дрейфы и деки. Казалось, этим мудреным словечкам не будет конца. Правда, взрослые пользовались ими не так уж часто и исключительно тогда, когда в них возникала нужда. Зато юнморы взахлеб говорили про бушприты, бакштовы, ахтерштевни, гафели, гюйсы, клюзы, кнехты, кранцы, лини, штаги и шкоты каждый раз, когда случайно или нарочно открывали рот.
- Как дела? - спросил Огурец, встретив Юрку, спешившего куда-то по своим делам.
- Как сажа бела.
Капитан Симашов поручил ему найти на спардеке механика Николая Васильевича Ножикова и попросить, чтобы он срочно зашел к нему. И вот Юрка начал методично прочесывать корабль сверху донизу и с носа до кормы. В конце концов механика он нашел. Но обретался ли Николай Васильевич в тот момент именно на спардеке или нет, на этот вопрос Юрка не смог бы ответить даже под пыткой, потому что для него было легче отыскать десять Ножиковых и столько же Ивановых, чем один спардек.
- Ну-ка, друзья, идите сюда! - позвал их Терентий Иванович. Какие у себя в клубе специальности изучали?
Ребята озадаченно переглядывались и молчали.
- Ну, кем вы хотите быть: судоводителем, радистом, мотористом, электриком?
- Судоводителем, - ответил Витька.
- Радистом, - изъявил желание Огурец. Юрка замешкался с ответом, и пришлось назваться мотористом - электричества он боялся как огня.
- С завтрашнего дня, - сказал Терентий Иванович, записывая все в блокнот, - начнете практику по-настоящему. А пока подойдите каждый к своему руководителю. Они вам подробно все объяснят.
- Смотри-ка, новобранец пришел! - обрадовался радист Родин, когда Огурец вошел к нему в радиорубку. - Как у тебя по части теории? Приемник и передатчик ты, конечно, знаешь?
- Угу, - не разжимая губ, буркнул Огурец. Не мог же он, можно сказать, лучший монинский юнмор, за кого он здесь себя пытался выдать, сознаться в своем невежестве.
- Паять умеешь?
- Умею. Я паяю хорошо, - сразу ожил Огурец. Скованность мигом слетела с него. Зимой отец паял прохудившийся чайник, и Женька вызвался ему помогать. Тогда-то он и постиг это искусство - паять. Отец его еще похвалил. Запаяли что надо! Не хуже, чем в мастерской.
- Приступай, - коротко сказал Родин, с первого взгляда распознав умельца в новом ученике. - Володя, покажи, что ему надо сделать.
Курносый шустрый Володя Давыдов - правая рука радиста - небрежно ткнул отверткой в приемник со снятой задней крышкой:
- Вот смотри: сопротивление и конденсатор. Чепуха в общем. Припаяешь - закрой крышку.
Родин с Володей ушли, а Огурец включил электропаяльник и с жаром принялся за работу. Хотя виду он не подавал, откровенно говоря, в сопротивлениях и конденсаторах Огурец был слаб. Зато сильно надеялся на свое умение паять. Чайник-то, между прочим, не течет до сих пор. Итак, заметив зачищенную проволочку, он припаял ее к другой - той, что нашлась поближе, закрыл крышку и пошел доложить, что работа исполнена в лучшем виде.
- Молодец, - похвалил его радист и взглянул на часы. - Пойдем в рубку. Сейчас у нас будет разговор с "Ленинградом". Будешь помаленьку привыкать к работе на рации.
В рубке приземистый добродушный Родин (Луна - так между собой за постоянную улыбку и круглое лицо звали его ребята) уселся на стул и засвистел мотивчик из оперетты "Плавучий театр".
Дым тает надо мной
Серой пеленой, пропел он и включил приемник.
Послышался сухой треск. Из приемника повалил дым. Резко запахло канифолью и сгоревшей резиной.
Это не слеза,
Дым попал в глаза по инерции пропел Родин.
- Что такое? Замыкание? Вот тебе раз! С какой стати? Отчего?
Он снял с приемника крышку, и ему тотчас все стало ясно, едва он увидел, что и как припаял умелец Огурец. Тот стоял ни жив ни мертв. Но вместо того чтобы ругаться, Родин согнулся в три погибели и затрясся в безудержном смехе.
В каждом деле бывают свои совершенно исключительные, уникальные происшествия, о которых годами ходит молва, перерастая в небылицы, легенды и анекдоты. Минометчики поведают о том, как их коллега, разозлившись, миной сбил фашистский самолет. Старые солдаты обязательно расскажут о козле, который, испугавшись стрельбы, побежал на сильно укрепленную высоту и своими рогами обратил в беспорядочное бегство целый немецкий взвод. Увы, подобных случаев из жизни радистов Родин не знал. Огурец восполнил этот пробел. Его работа с такой восхитительной откровенностью игнорировала все основы радиодела, что Родин не мог воспринять ее иначе как своего рода маленький шедевр.
- Ну и силен, бродяга! - закатывался радист. - Умру - отвечать будешь! Ей-ей! Такой пайки я, брат, за всю жизнь не встречал! Чудо, а не пайка! Теперь, видно, дня три разбираться.
"Паяльщик" с убитым видом стоял рядом, отнюдь не разделяя родинского веселья. И напрасно. Если бы он знал, какую телеграмму готовились в это время передать с "Ленинграда", он, наверно, не стал бы так самокритично относиться к своему вмешательству в радиодело.
ПРАКТИЧЕСКОЕ ОЗНАКОМЛЕНИЕ
С МОРСКИМИ ТРАДИЦИЯМИ
Витьку ожидало серьезное испытание - завтра ему предстояло встать за штурвал. Такого поворота дел он не ожидал. Все вокруг сразу показалось ему иным. "Москва" уже не плыла, а прямо-таки летела. Пролеты мостов казались опасно узкими, а тральщик - слишком широким и громоздким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23