Вот вам, подонки, вот! Хватайте, зашивайте, торгуйте в туалетах или где вы там торгуете! Вот, вот!
Он сначала онемел, потом схватил её за руку и, как-то вывернув, но без боли, отнял ножницы и положил себе в карман.
Она села на пол и зарыдала, зря она решила, что слезы навсег да оставили её. Он сел рядом с ней на пол, и еле прикасаясь к её руке, попросил:
- Прости меня! Я понимаю, что это невозможно, но - прости... - он почти плакал. - Я люблю тебя (она злобно от - толкнула его руку), я люблю тебя... Ты для меня не мать, ты это понимаешь? Ты - абстракция... Ну, как тебе объяснить? Женщина ниоткуда... Пришедшая с небес... Моя мать - это моя мама - Марья Павловна. То, что ты родила меня? Ну и что? Что во мне течет капля твоей крови? Наверное, именно из-за нее, этой капли, меня так тащит к тебе. Ты - для меня женщина. И все. Кто о нас знает? Марина? Она заткнется и не скажет ни слова... Не гони меня, Наташа! Не гони. Я умру, клянусь тебе, я это знаю. Я погибну, Наташа...
Она посмотрела на него. Искренность и мольба... Но все они хитрые продажные твари. Им что-то нужно от неё еще. Но зачем он привез вещи? Кто его знает? Может быть, он думает, что у неё по банкам в Швейцарии разложены доллары, так почему бы не отдать какие-то шубенки и золотишко?
А он говорил и говорил: Это предрассудки... Я понимаю, если бы ты была моей матерью всегда... Но тебя не было, мы узнали друг друга, как незнакомые люди... Почему мы должны...
- Мы ничего не должны, - сказала она ледяным тоном. - И уж ты мне ничего не должен теперь. Как и я. Ты - вырос. Каким?.. Это моя печаль.
Она была в состоянии странного холодного ледяного возбужде - ния. Перед ней сидел мальчик, глаза которого были наполнены слезами.
- Сандрик! - сказала она уже другим тоном, без ненависти, - Ты должен уйти. Сейчас же. Я больше не могу выносить этого все-го. Я должна быть одна.
Но ты же погибнешь одна! - почти закричал он. - Я тебе нужен! Нужен! Пойми! Ты такая незащищенная, тебя может обмануть, обидеть всякий! И ты мне Нужна! Пусть у нас больше ничего не будет... Но я буду рядом с тобой. Всегда.
- Неправда, Сандрик, это же неправда, милый, - сказала она почти ласково, как действительно своему сыну, но маленькому еще, ТОМУ - ты же сам понимаешь, что скоро уйдешь от меня. Я для тебя - ничто. Не мать. И если перестану быть женщиной, то и не стану для тебя необходимой.
Он потянулся поцеловать её в щеку, она чуть повернула голову, и губы его пришлись ей где-то возле уха и далекий отголосок того, что было сегодня, пронесся искрой между ними. Он посмотрел на неё с еле уловимой надеждой, мольбой, просьбой, но она сделала вид, что ничего не произошло, и поцеловала его спокойным поцелуем, легким, как дуновение.
- Прощай.
- Нет, - сказал он, - я не прощаюсь. Ты не дождешься этого от меня.
Но глаза её были холодны и спокойны. Как безветренные озерца в глуши леса.
- Если хочешь, - до свидания.
- Я позвоню, - снова упрямо сказал он. - Утром.
- Позвони, - разрешила она, - позвони... Утром.
Он ушел. Вот он подошел, медленно открыл дверцу машины и посмотрел наверх, в сторону её окон.
Она медленно отошла от окна и почувствовала вдруг, как же ус-тала за сегодняшний, - грозовой, непонятный, безумный, раздрызганный, - день. Она свалилась в кресло и не могла шевельнуть рукой, еле дотянулась до сигарет.
Один день, а произошло столько, сколько не происходит у мно - гих за всю жизнь. Она затянулась сигаретой и подумала о том, что решение все равно надо принимать, - честен с ней Сандрик или нет. уть в том, что у них тупиковая ситуация. Они не могут быть вместе ни как мать с сыном, ни как любовники. И ещё Марина! Которая не оставит их в покое.
Вот с кем ей хочется поговорить, - с его матерью (надо же! Она тоже называет эту чужую ему женщину - его матерью. А что? Ведь говорят в народе - не тот отец, что родил, а тот, что выкормил).
Перед тем, как исчезнуть, она постарается встретиться с этой
Марьей Павловной.. И потом нужно собраться с силами и уехать... Только вот куда?
... ... ...
В кафе было малолюдно как, впрочем, и всегда в этом ка - фе. Сюда приходили только свои люди и никто не обращал друг на друга внимания.
За одним из столиков сидела Марина. Перед ней стояла нераскры тая бутылка французского шампанского и бокал коктейля. Шампанское ждало Сандрика. Как и Марина.
Она нервничала. Неужели Сандрик все бросит ради этой?..
И тут же вошел Сандрик. Он сразу увидел Марину и улыбнулся ей. Марину отпустило, - кажется, обошлось. Не такой Сандрик парнишка,чтобы распускать слюни, - нет этого у него в заводе, значит, никогда и не будет. Она любовалась им, пока он подходил пружинистой походкой к её столу. Поигрался и хватит.
- Присаживайся, - сказала Марина, тоже улыбаясь, - ну, как ты? Не злишься?
Сандрик сел, огляделся, кивнул Костику, тот подскочил:
Водки, - сказал Сандрик, - погуляем маленько...
Марина усмехнулась: хочешь залить горюшко?
Сандрик мельком глянул на нее:
А как ты думала? Что, такое каждый день случается?
Марина покачала головой:
Да уж! Я про такое и не слышала. Ну, бывает, конечно, всякое, особо по пьянке... Ладно.
Костик принес водку, закуску.
Сандрик поднял рюмку, - Давай выпьем! - И разом выпил всю водку.
Марина вроде бы обиделась:ни слова доброго, ни тоста никакого. В конце концов, дело у нас выгорело. Все тихо... - Она посмотрела на него внимательно: - А ты не протрепался? Наташка ведь так только на вид придурошная, а хитрожопая и злая, как бес. Ментов наведет.
Сандрик выпил вторую рюмку, закусил лимоном и ответил: Я ничего не говорил. Сказал, что стажер в ментовке. Марине не нравился этот разговор, какой-то бесцветный...
Сандрик открыл шампанское, разлил по бокалам и спросил:
Почему ты мне сразу не сказала, к кому я иду и что за мать у меня?
Марина и сама не знала, что тут хотела выкрутить. Но одна мыслишка у неё была - Сандрика приспособить ещё для одного удара.
Сказать, что не умер и бедствует... Или матери Наташкиной позвонить, телефончик-то она узнала, не будь она Мариной! Но Сандрику про это говорить нельзя, он все-таки - бешеный, и она опять, юля и елозя, ответила: Сандрик, да если бы ты сразу все узнал, то мокруху мог бы сотворить.
А оно нам надо? Ты что! Если бы я рассказала тебе во всех подробностях, как она тебя бросила, как мать свою обобрала, как плюнула на все, а я тебя на ноги поднимала, пасла, деньги давала!..
Не дави на слезу, Марина, не выжмешь! - сказал как-то неприятно Сандрик - лучше давай - о деле. Я ведь ни от чего не отказываюсь. Ты сейчас иди, а я ещё посижу, попью чуть - чуть. И приду.
Марина расцвела: Останешься у меня? - Он кивнул. Она чмокнула его в щеку и вдруг сказала: - Я же тебя люблю, глупый ты, Сандрик, я же все из-за тебя делаю...
Марина шла по кафе, чуть покачивая бедрами в короткой, обтянутой, как перчатка, юбке, в голубом кожане с разными примочками, с красиво стриженной головой и все, кто был в кафе смотрели ей вслед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85