И что и соседка у нее, хоть и в возрасте, а тоже по тому же поводу мается и что они все время раздумывают, взять ли из Дома ребенка но боятся, что будет дебил какой-нибудь.
И даже Марине намекнула, что если, мол, вдруг какой-нибудь случай, ну, мало ли, - сказала она, - будет, то пусть немедленно звонит ей.
Марина горячим потом пошла от этого воспоминания. Ох, не дура ты, все-таки, Маришка, и память у тебя ого-го! Если что, подложит чадо под дверь, ночью. И пусть разбираются, а потом как-нибудь позвонит этой бабе. Лера её зовут, спекулянтку, потреплется с ней о тряпках, и узнает: жив ли, нет ли. нашли ли...
Наташа тоже не спала, - решалась на разговор с Мариной, - она будет рожать. ТОТ там так стучался, будто говорил ей: мама, я тут! Я хочу жить.
Утром каждая из них смотрела на другую очень внимательно, когда та или другая не смотрела, но стоило кому-нибудь глянуть прямо, как вторая отводила глаза.
Первой не выдержала Наташа.
- Марин, - сказала с запинкой она, - знаешь, я решила, не сразу, мне было очень трудно, но решила рожать. Не могу я его убить, когда он там шевелится и ножками бьет, - и Наташа горько заплакала.
- Ладно, - вроде бы спокойно ответила Марина, - я тебе не судья. Рожай. Только объясни мне, как и где ты это будешь делать? У меня? Еще два с половиной месяца жить? А я ходить на работу, где меня может каждый достать? И куда ты с ребеночком отправишься? И как будешь рассказывать, где ты его произвела на свет?
Наташа плакала и ничего не говорила.
- Слушай, дурочка. Ты понимаешь сама, что девять месяцев, ну, просто невозможно, понимаешь?
Наташа кивнула, да, теперь она понимала. Ночью - нет.
Но я вот что придумала сегодня ночью. (Наташа обрадовалась, значит, Марина думает о ней ...)
- Ты слушай и молчи! Я тебе предлагаю самый, что ни на есть вариант. Рожай, хрен с тобой! Роды ранние - легче, и ребенок маленький. Значит уже не девять месяцев, а скажем - семь или... Потом мы быстро отдадим его одной очень хорошей женщине. Они с мужем мечтают о ребенке. А у самих не получается. Я о ней ночью вспомнила.
Это надо будет сделать сразу после родов, не медля, - пока ты ещё к нему не привыкла. Ты, даст Бог, будешь себя прилично чувствовать и отправишься домой. На думы и размышления - день, два. И тогда звони мне, я - той женщине. Что, мол, - отказ, верните. И ребеночек у тебя. Только опять придется платить.
Наташа спросила:
- А-а, если все-таки ОН... умрет?.. Такой маленький... - и слезы снова хлынули ручьем из её глаз.
Марина протяжно вздохнула:
Ну, если... Будем надеяться, что живой (а сама подумала наоборот). Если нет, значит, такая судьба, и против этого лекарства нет.
...Все-таки, подумала Марина, если он не будет живой - все проще и спокоййней. Отдаст Нинке, куда она его денет, не её забота.
В субботу явилась Нинка. Наташа лежала с какими-то непонятны - ми болями, отказалась пить принесенные Нинкой таблетки, ложиться в ванну, как ни заставляли её бабы. Марина наорала даже на нее.
Но Наташа стояла на своем: у неё жуткие боли внизу живота и, может быть, все произойдет само. Пусть они подождут до завтра.
Делать нечего, не хватать же её и не переть на себе в ванну.
Нинка и Марина сели в комнате выпивать. А Наташа осталась лежать на диванчике в холле.
Марина решила подождать, вдруг, действительно, она сама выкинет. Они пили, закусывали и ругали Наташку: какая она упрямая.
Так они провели субботний день.
Марина уговорила Нинку остаться на ночь: она боялась, что вдруг у Наташки "начнется", ведь понапихали они её всем, что ни попадя, - здорово. И что Марина одна с ней будет делать. Нинку не пришлось долго уговаривать, потому что в таком состоянии она до дому, может, и не добралась бы. Они завалились спать, а Наташа всю ночь промучилась тянущими болями. Под утро она забылась и проснулась от того, что сильно захотела писать - думала, не добежит и, еле всунув ноги в тапки, потащилась в туалет.
Нинка ночью ходила за водой на кухню и ливанула на пол. Прямо перед дверью туалета растянулась Наташа, ударившись головой о дверь и упав боком на пол. На какое-то мгновение она даже потеряла сознание, а когда очнулась, то первое, что почувствовала - под ней лужа, и она с ужасом подумала, что не добежала и... Она приподнялась и почувствовала теперь уже настоящую боль в животе, острую и страшную. ТОТ молчал. Она убила своего ребенка! От страха она закричала. Но крик её никто не услышал. Она все продолжала кричать страшным голосом, - уже и от непрекращающейся боли.
Наконец Марина сквозь тяжелый сон услышала этот дикий крик.
Посмотрела на часы. Пять утра! Она вышла в холл и увидела Наташку, скорчившуюся на полу.
Она бросилась в комнату. Стала трясти Нинку. Плеснула ей в лицо воды из стакана, та ошалело вскинулась и заорала:
Ты что, дурная?
- Наташка рожает, на полу, в коридоре! Нинка села на тахте, моргая обалдело глазами: да ведь рано еще... Сколько у нее? Поди так, ложные, - и зевнула (она столько перевидала всего этого, что ни страха, ни чувства опасности, ни жалости, - ничего не осталось, а скорее всего, - и не было).
Марина налетела на неё коршуном:
- Хочешь, чтобы она подохла там или ещё что! Медработник! После этой тирады и, услышав, наконец, Наташины вопли,
Нинка сказала деловито: ладно, полей водки на руки и пошли. Нинка подошла к лежащей на боку Наташе, откинула рубаху и завопила: Господи, да головка уже видна, воды отошли! Давай простыню. Чайник ставь, водку сюда, лей мне на руки, не жалей. Она довольно ловко повернула Наташу на спину, та уже ничего не соображая, смотрела куда-то в потолок.
Марина лила на руки Нинке и бормотала:
Слушай, перенести её не надо, а? Что ж на полу-то...
Нинка строго заявила: куда это мы её потащим и как? Тут но - силки на колесах нужны. Ничего. У нас в роддоме рожают и на полу, а бывает, и в машине. И она стала говорить ласковым голосом прямо в ухо Наташе: тужься, милая, тужься.
Наташа как-то это услышала да и само получалось, ноги ей раздвинула Нинка, прихватила что-то там внутри, и Марина увидела, как выскочил крошечный малюсенький человечек, с черной мокрой гривкой на маленькой головке, с ножками, ручками...
- Со всеми делами! Мальчик! - гордо сказала Нинка, будто сама сейчас родила. - Смотри, недоносок, а большой. - И вдруг заорала:ножницы дай, так твою так! Только облей их водкой. - Ей нравилась эта её роль.
Марина быстро принесла ножницы. Нинка отрезала пуповину и вдруг ребенок запищал. Слабенько, жалобно. Марина сползла по стенке на пол. Живой!.. Она все-таки была уверена, что помер он давно от таблеток.
Наташа открыла глаза, взгляд был осмысленным. Она шепотом спросила: умер?..
Марина хотела крикнуть, - да! Нинка опередила её и сказала: Живой, только так. Здоровенький, ну как всамделишный, посмотри, мамаша, сама! Она забыла, что и где она находится и действовала профессионально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85