Наташа выскочила на улицу, минуту раздумывала, не взять ли такси, но тогда бы её сумма уменьшилась, а кто знает, что там с Мариной. С троллейбуса на троллейбус - и она уже на Горького, с бутылкой и касторкой в сумочке.
Позвонила в квартиру длинным звонком: вдруг бабка куда ушла, а Марине нехорошо (что с ней?) и она пока услышит, встанет.
Дверь открылась. У двери, скорчившись, стояла Марина, бледная, даже белая какая-то и по ногам её текла кровь.
Наташа схватилась за косяк: голова пошла кругом, в глазах по темнело, сознание куда-то уплывало. Но она каким-то образом, каким-то внутренним движением то ли встряхнула себя, то ли сдвинула что-то, - взяла себя в руки, подхватила Маринку под локоть и осторожно (почему-то?) повела в комнату.
Та сразу же плюхнулась на стул и слабо сказала.
- В комоде, во втором ящике возьми клееночку розовую и простыню и постели на тахту, а уж потом я лягу. Водку и касторку принесла?
Наташа кивнула.
- Отлично, - сказала уже окрепшим голосом Марина, когда Наташа сделала все, что она сказала. - Теперь неси лед из кухни. Да подожди! - видя, что Наташа уже бросается на кухню. - Лед в пакет полиэтиленовый положи. Да закрути хорошенько, чтоб не высыпался.
Наташа уже догадывалась, что произошло с Мариной, и была уверена, что надо срочно вызвать врача. Дочь врача, она считала, что только врач имеет на все право. Но вслух пока об этом не говорила.
- Теперь налей стакан водки и раскрой касторку. И дай мне. И ещё кусочек хлеба черного с солью.
Наташа сделала и это, но когда Марина взялась за стакан, она не смолчала.
- Мариш, может, врача? Я вызову?
- Никаких врачей-грачей, ты что, с ума сошла, я ж у бабки, ну, акушерки, тайно была, сейчас всех загребут и допрашивать станут. Нельзя. Да ты не боись. У меня это не в первый раз. Просто что-то раньше началось, а касторки и водки я не купила, не добрела. Вот и все. Сейчас выпью, закушу, - Марина попыталась ради успокоения Наташи улыбнуться, - а через некоторое время все и выскочит.
Наташе опять чуть не сделалось дурно, но она опять применила то движение и вроде все встало на места: и голова, и соображение.
Марина после водки порозовела и подобрела.
- Хочешь? Выпей, тебе тоже стоит, вон ты как позеленела.
Наташа заколебалась, она знала, что такое водка, но вместе с тем чувствовала, что долго так, на самовнушении, которое и пришло-то к ней час назад, она не протянет, и потому не отказалась: давай.
Марина обрадовалась: вроде бы вместе как-то веселей, а то сидит около нее, как на похоронах.
Наташа выпила водки, немного, но уже через пять минут потеплело в груди и страхи стали улетучиваться. Тогда она глотнула еще, противно, конечно, но помогает. Теперь она думала, что все обойдется, вон Маринка лежит, улыбается, не корежится. Сказала же она, как касторка с водкой подействуют, так и все.
Наташа закурила, потом спохватилась.
- Можно?
Марина улыбнулась.
Ведь я не ТБЦ, я и сама закурю, немного полегчало, может, от того, что ты рядом.
Тут Наташа решилась спросить.
- Это что, ты аборт делала?
Марина расхохоталась, насколько смогла.
- Ой, и наивняк ты, Наташка! Если бы аборт! А то ведь так, самоделкин. Но я на это легкая, ты не волнуйся. Завтра забуду, что и было. Конечно, не хотелось мне тебя с мирной жизни срывать... Напугаешься, девственницей останешься навеки!(Наташа низко наклонила голову, будто рассматривая что-то на полу. Но Марина этого не заметила. Ей стало полегче и хотелось говорить и высказаться). Может, твоя мама и права во всем, честно. Может, правильно, что ты этим козлам не даешь (о Боже, да что же это она завела за разговор? Как его вынести! Надо ещё выпить и курить, курить...)
А Марина разошлась.
- Все мужики по сути - сволочи. Сначала - какая ты прекрасная, а потом, - извини, деру. Трусы.
- А ты говорила - кайф? - Прошептала Наташа.
- Да мало ли что я говорила! Вспомнила! Хотя вообще-то кайф. Но запомни, Наталья, пока я жива (Наташа вздрогнула), - Марина заметила это, усмехнулась, - все под Ним ходим. Это хорошо, что ты - девственница! Ты королева, а они, котяры, ходят вокруг и облизываются, и каждый хочет первым урвать. Для этого они и на женитьбу готовы. Конечно, ты покупаешь кота в мешке, а развод на что? Вот деток сразу заводить не надо. А без детей год-два пожила, увидела, что говно, и хвостом махнула! Ты не возражай. Вот у нас с тобой какая разница. Ты сейчас сидишь и не трепыхаешься, а я валяюсь, как драная кошка... - Марина закуила. - Да-а, за все в этой жизни приходится платить. Никуда ты от этого не денешься.
- А кто... он?
Марина зорко лянула и беспечно сказала.
- Да так, один с телека, все жениться обещает, а сейчас в командировке... Ничего особенного. Мужик, как все...
Вдруг она поморщилась.
- Знаешь, подходит, крутить начало, я, пожалуй, поползу в туалет, проводи-ка.
Наташа вскочила. Марина приподнялась с тахты, и Наташа увидела, сколько крови натекло на простыню. Ее опять качнуло, но она крепко держалась одной рукой за косяк двери, другой - вела Марину. А за Мариной жуткий кровавый след.
Наташа, дрожа, спросила.
- Тебя там поддержать?
- На хрена, - грубо отрезала Марина. Больно было очень, и чуяло её сердце, что на этот раз не обойдется, - ты вот что. Дай мне сюда лед и простыню И пока сиди.
Наташа села на кухне, крепко сжав руки, так, ей казалось, она сильнее. Боже, какой это ужас! И как Марина может после этого снова с кем-то сходиться, - гулять, - как она говорит! Да Наташа умерла бы тут же, если бы такое с ней случилось!
Из туалета раздался сдавленный голос Марины.
- Слушай, ты не пугайся, но что-то мне это нынче не нравится.
Наташа вскочила. Наконец-то она позовет врача, и Марину отвезут в больницу, где сделают все, как надо. Так же невозможно! Они вдвоем, и она, Наташа, ничего не знает и не понимает!
- В "скорую", да? - Спросила она Марину.
- Иди ты, знаешь куда? В "скорую" она! Звони немедля этой холере, телефон в книжке на столе, на "а", - акушерка, Нина Васильевна. Она, стервь, конечно, будет отказываться, но ты скажи, чтобы ехала немедля и не одна, а со своим профессором, деньги, скажи, есть, и все будет оплачено, а то "скорую" вызываю. Она боится этого пуще пожара. Скорее!
Наташа уже, под оханья Марины, набрала номер.
Подошла какая-то женщина, оказалось, та именно, и Наташа скороговоркой все ей пересказала, но уже сообразила надавить на деньги, на "скорую", и обязательно профессора, - это сказала почти маминым голосом. Та что-то бормотала сначала, что никак не может, потом замолчала, видно, поняла, что выхода нет.
Приехали они быстро: скромного вида женщина лет сорока и толстый, старый, истинно профессор.
- Николай Николаевич, - представился он, спросив с удивлением Наташу, - а вы кто, прелестное дитя?
На что Наташа очень спокойно (теперь она успокоилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85