Это так хорошо!).
Милая моя мамочка, ты даешь мне привыкнуть к дому после всего, даешь мне право на вдох и выдох, на длинные минуты, чтобы собраться, взять себя окончательно в руки: Наташа впилась ногтями в руку.
Наташа пошла на кухню. Господи! Их кухня, не Маринкина, а родная кухня, которую, оказалось, она любит, да, вот так вот - любит. Нужно было столько отсутствовать и столько пережить, чтобы понять это. Она постояла, посмотрела по сторонам, вздохнула, вернее, вдохнула знакомый, свой запах. Все забыть.
Наташа взяла чайник, блюдо с котлетами и пошла в столовую.
Светлана улыбнулась ей. Боже! Такое изможденное, несчастное, но жесткое лицо. Надо пока болтать, болтать, говорить, нести чепуху, все, что угодно, решила Светлана и сказала:
Ешь, ешь, поправляйся после курорта, - и не смогла сдержаться, вы что там, совсем не ели? Ты такая бледнющая и худющая, что ужас берет.
"...Начинается", - подумала Наташа и ответила спокойно:
У меня там все время желудок болел. Светлана метнулась в сторону медицины:
Да ты, наверное, слопала там что-то гадостное, ещё подхватила какую-нибудь инфекцию. Живот болит?
Болит, - устало ответила Наташа. Это ужасно, но все же лучше, чем молчание или сплошь фальшивое ничегонесказание.
Светлана снова убежала, теперь за лекарствами. Надо как-то уйти поскорее в свою комнату - переодеться, что ли? Но сейчас неудобно. Хотя почему неудобно? Она же дома. Привыкла за время у аринки, что все неудобно.
Вбежала Светлана (у нее, с приездом дочери, внутри будто заработал мотор, который не давал ей остановиться ни в разговоре ни о чем, ни в движениях, тоже неизвестно, нужных ли), неся лекарства. Наташа хотела было уже сказать, что все прошло, как входная дверь открылась, и вошел отец. Он просто глаза выкатил, увидев дочь:
Наташка! Что ж ты не сказалась, мы бы встретили! - и, как все мужчины, будучи бестактным и ничего не усекающим с ходу, он продолжил: - Наверное, фрукты перла! Как хоть? Самолетом?
Ответила Светлана, успела:
Поездом. И ничего она не перла! Будто здесь достать нельзя!
Наташа сказала:
Нет, я яблок по дороге купила (она купила их на последние затыренные три рубля прямо у дома Марины, с лотка, потому что подумала, что это хоть и глупое, но доказательство), они в чемодане, я сейчас достану.
Отец смутился:
Да разве нам надо, я так, всегда все прут, как идиоты, надса-живаются, - всякую муру с юга. - Он что-то начинал понимать.
Дочь сидела, как на приеме в коридоре у врача - прямо и устало. Лицо у неё было совершенно не загорелое, если не считать того, что она намазалась чем-то, но это же видно! Что там с ней было? - и у него засосало под ложечкой. Хорошо, что он сегодня купил бутылку вина, как-то вдруг захотелось немного расслабиться.
Ну вот, а я как раз купил винца сухенького. Вы, наверное, там его потребляли? - И он подмигнул Наташе, стараясь привести себя в норму и их тоже.
Но обе дамы отказались.
Александр Семенович хотел было шутливо расспросить, как дочь отдыхала, но увидел мгновенный взгляд Светланы замолчал.
Пусть Наташка отдохнет. - Сказала Светлана. - Иди, деточка моя, прими душик и в кроватку, да? - И она улыбнулась фальшиво донельзя.
Наташа с облегчением встала из-за стола и ушла сначала в ванну, потом в свою комнату, но прежде зашла в столовую, вывалила из какой-то кофточки с килограмм яблок, явно южных, но далеко не советских...
Светлана снова улыбнулась, а когда Наташа ушла, вздохнула и посмотрела на мужа.
Они просидели молча, наверное, с полчаса, пока не в комнате Наташи не наступила полная тишина. Тогда Александр Семенович попытался как-то успокоить жену.
Не придумывай ты, ради Бога, ничего криминального! Я, например, когда с юга приехал, - в первый раз, восемнадцать мне было, - так мать мне спецблюда готовила, мясо каждый день, хотя по тем временам это было ого!
Светлана перебила его с надрывом, но тихо:
Да ты посмотри на нее! Ты-то приехал пусть худой, но ЗАГОРЕЛЫЙ, верно? А она... Она, Сашка, как будто из больницы!
- Тьфу на тебя! - Прикрикнул тоже тихо Александр Семенович, хотя такая же мысль пришла ему в голову, которую он постарался отог-нать, и вот Светка её высказала... - Что ерунду говоришь! Какая больница! Сидели, наверное, в номере, в карты играли, выпивали, а вечером по барам - вот тебе и весь загар.
- Я просто не пойму, что с ней! Она же мне ничего не рассказала. Горестно воскликнула Светлана.
- Значит, роман у девчонки! - Заключил Александр Семенович. - Свет, да все в порядке с нашей Наташкой! Влюбилась ещё здесь, хотела уехать, забыть, не получилось и страдает она дальше. Что, не так?
- Все вроде бы похоже, - вздохнула Светлана, - но чует мое сердце, что все совсем не так, как мы с тобой хотим предс-тавить. Но что гадать, подождем. Может, сама со временем откроется...
Светлана тяжело поднялась со стула и ушла в свой кабинет.
Сначала она бездумно сидела за своим столом, но постепенно у неё сформировалась, как ей показалось, - гениальная идея: надо сделать Наташке роскошный подарок! Драгоценность! Наташка - юная красотка, а её мать копит драгоценности, как Гобсек. Иконку Поневежисской Божьей Матери, которая Наташке так понравилась.
Она открыла ящик стола и стала вынимать все свои богатства.
Все было на месте, но два кольца, завернутые в тряпочки (самые дорогие), лежавшие в дальнем конце ящика, показались ей слишком легкими. Тряпочки были пусты.
Светлана выдвинула ящик целиком, осмотрела, - там ничего не было. Она заглянула под стол, обыскала ящик, не веря глазам.
И наконец поверила: два дорогих перстня исчезли.
... Кто? Сашка? Ни в коем случае. Смешно! Остается одно. Наташа.
Вот почти и решение странностей дочери!..
Она влетела в столовую, плотно прихлопнув за собой дверь.
Сашка дремал на диване. Светлана резко потрясла его за плечо, и когда он открыл глаза, трагическим голосом произнесла:
Наташка - воровка. Молчи ( муж попытался что-то сказать)! Она украла два перстня у меня из стола.
Александр Семенович не смог взять в разум то, что она сказала: их Наташка, маленькая Наташка - воровка?! - Светка, охолонь. Поищи эти свои кольца... - Стараясь привести жену в какую-то норму, спокойно сказал он, Завалились они ку-да-нибудь.
Он-то знал истеричность жены, её мгновенные вспышки, необдуманные действия, безумные идеи и придумки, она может натворить такого!..
Не завалились! - В голосе Светланы уже слышалась истерика. - Я все обыскала! И прекрати мне мутить мозги! Хватит! Ты всегда все тряпочками обложишь, ваточкой обкрутишь и преподнесешь, как елочную игрушку! Дуру вечно из меня делаешь! Этой бабе деньги отдал, паспорта у неё не посмотрели! Я думаю, и кольца для нее! В какую-то поганую историю влезла Наташка и, может быть, её надо вызволять! Думай, что делать! Даю две минуты и через две минуты пойду к Наташке и устрою ей веселую жизнь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Милая моя мамочка, ты даешь мне привыкнуть к дому после всего, даешь мне право на вдох и выдох, на длинные минуты, чтобы собраться, взять себя окончательно в руки: Наташа впилась ногтями в руку.
Наташа пошла на кухню. Господи! Их кухня, не Маринкина, а родная кухня, которую, оказалось, она любит, да, вот так вот - любит. Нужно было столько отсутствовать и столько пережить, чтобы понять это. Она постояла, посмотрела по сторонам, вздохнула, вернее, вдохнула знакомый, свой запах. Все забыть.
Наташа взяла чайник, блюдо с котлетами и пошла в столовую.
Светлана улыбнулась ей. Боже! Такое изможденное, несчастное, но жесткое лицо. Надо пока болтать, болтать, говорить, нести чепуху, все, что угодно, решила Светлана и сказала:
Ешь, ешь, поправляйся после курорта, - и не смогла сдержаться, вы что там, совсем не ели? Ты такая бледнющая и худющая, что ужас берет.
"...Начинается", - подумала Наташа и ответила спокойно:
У меня там все время желудок болел. Светлана метнулась в сторону медицины:
Да ты, наверное, слопала там что-то гадостное, ещё подхватила какую-нибудь инфекцию. Живот болит?
Болит, - устало ответила Наташа. Это ужасно, но все же лучше, чем молчание или сплошь фальшивое ничегонесказание.
Светлана снова убежала, теперь за лекарствами. Надо как-то уйти поскорее в свою комнату - переодеться, что ли? Но сейчас неудобно. Хотя почему неудобно? Она же дома. Привыкла за время у аринки, что все неудобно.
Вбежала Светлана (у нее, с приездом дочери, внутри будто заработал мотор, который не давал ей остановиться ни в разговоре ни о чем, ни в движениях, тоже неизвестно, нужных ли), неся лекарства. Наташа хотела было уже сказать, что все прошло, как входная дверь открылась, и вошел отец. Он просто глаза выкатил, увидев дочь:
Наташка! Что ж ты не сказалась, мы бы встретили! - и, как все мужчины, будучи бестактным и ничего не усекающим с ходу, он продолжил: - Наверное, фрукты перла! Как хоть? Самолетом?
Ответила Светлана, успела:
Поездом. И ничего она не перла! Будто здесь достать нельзя!
Наташа сказала:
Нет, я яблок по дороге купила (она купила их на последние затыренные три рубля прямо у дома Марины, с лотка, потому что подумала, что это хоть и глупое, но доказательство), они в чемодане, я сейчас достану.
Отец смутился:
Да разве нам надо, я так, всегда все прут, как идиоты, надса-живаются, - всякую муру с юга. - Он что-то начинал понимать.
Дочь сидела, как на приеме в коридоре у врача - прямо и устало. Лицо у неё было совершенно не загорелое, если не считать того, что она намазалась чем-то, но это же видно! Что там с ней было? - и у него засосало под ложечкой. Хорошо, что он сегодня купил бутылку вина, как-то вдруг захотелось немного расслабиться.
Ну вот, а я как раз купил винца сухенького. Вы, наверное, там его потребляли? - И он подмигнул Наташе, стараясь привести себя в норму и их тоже.
Но обе дамы отказались.
Александр Семенович хотел было шутливо расспросить, как дочь отдыхала, но увидел мгновенный взгляд Светланы замолчал.
Пусть Наташка отдохнет. - Сказала Светлана. - Иди, деточка моя, прими душик и в кроватку, да? - И она улыбнулась фальшиво донельзя.
Наташа с облегчением встала из-за стола и ушла сначала в ванну, потом в свою комнату, но прежде зашла в столовую, вывалила из какой-то кофточки с килограмм яблок, явно южных, но далеко не советских...
Светлана снова улыбнулась, а когда Наташа ушла, вздохнула и посмотрела на мужа.
Они просидели молча, наверное, с полчаса, пока не в комнате Наташи не наступила полная тишина. Тогда Александр Семенович попытался как-то успокоить жену.
Не придумывай ты, ради Бога, ничего криминального! Я, например, когда с юга приехал, - в первый раз, восемнадцать мне было, - так мать мне спецблюда готовила, мясо каждый день, хотя по тем временам это было ого!
Светлана перебила его с надрывом, но тихо:
Да ты посмотри на нее! Ты-то приехал пусть худой, но ЗАГОРЕЛЫЙ, верно? А она... Она, Сашка, как будто из больницы!
- Тьфу на тебя! - Прикрикнул тоже тихо Александр Семенович, хотя такая же мысль пришла ему в голову, которую он постарался отог-нать, и вот Светка её высказала... - Что ерунду говоришь! Какая больница! Сидели, наверное, в номере, в карты играли, выпивали, а вечером по барам - вот тебе и весь загар.
- Я просто не пойму, что с ней! Она же мне ничего не рассказала. Горестно воскликнула Светлана.
- Значит, роман у девчонки! - Заключил Александр Семенович. - Свет, да все в порядке с нашей Наташкой! Влюбилась ещё здесь, хотела уехать, забыть, не получилось и страдает она дальше. Что, не так?
- Все вроде бы похоже, - вздохнула Светлана, - но чует мое сердце, что все совсем не так, как мы с тобой хотим предс-тавить. Но что гадать, подождем. Может, сама со временем откроется...
Светлана тяжело поднялась со стула и ушла в свой кабинет.
Сначала она бездумно сидела за своим столом, но постепенно у неё сформировалась, как ей показалось, - гениальная идея: надо сделать Наташке роскошный подарок! Драгоценность! Наташка - юная красотка, а её мать копит драгоценности, как Гобсек. Иконку Поневежисской Божьей Матери, которая Наташке так понравилась.
Она открыла ящик стола и стала вынимать все свои богатства.
Все было на месте, но два кольца, завернутые в тряпочки (самые дорогие), лежавшие в дальнем конце ящика, показались ей слишком легкими. Тряпочки были пусты.
Светлана выдвинула ящик целиком, осмотрела, - там ничего не было. Она заглянула под стол, обыскала ящик, не веря глазам.
И наконец поверила: два дорогих перстня исчезли.
... Кто? Сашка? Ни в коем случае. Смешно! Остается одно. Наташа.
Вот почти и решение странностей дочери!..
Она влетела в столовую, плотно прихлопнув за собой дверь.
Сашка дремал на диване. Светлана резко потрясла его за плечо, и когда он открыл глаза, трагическим голосом произнесла:
Наташка - воровка. Молчи ( муж попытался что-то сказать)! Она украла два перстня у меня из стола.
Александр Семенович не смог взять в разум то, что она сказала: их Наташка, маленькая Наташка - воровка?! - Светка, охолонь. Поищи эти свои кольца... - Стараясь привести жену в какую-то норму, спокойно сказал он, Завалились они ку-да-нибудь.
Он-то знал истеричность жены, её мгновенные вспышки, необдуманные действия, безумные идеи и придумки, она может натворить такого!..
Не завалились! - В голосе Светланы уже слышалась истерика. - Я все обыскала! И прекрати мне мутить мозги! Хватит! Ты всегда все тряпочками обложишь, ваточкой обкрутишь и преподнесешь, как елочную игрушку! Дуру вечно из меня делаешь! Этой бабе деньги отдал, паспорта у неё не посмотрели! Я думаю, и кольца для нее! В какую-то поганую историю влезла Наташка и, может быть, её надо вызволять! Думай, что делать! Даю две минуты и через две минуты пойду к Наташке и устрою ей веселую жизнь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85