— Благодарю, Мэри, но где ни живи, этих досадных мелочей не миновать. И когда ты поселишься в городе и я приеду тебя навестить, будут они, наверно, и у тебя, несмотря на садовника и торговца домашней птицей, а пожалуй что, как раз из-за них. Ты будешь горько сетовать на их отдаленность и необязательность, либо на непомерные цены и мошенничество.
— Я намерена стать достаточно богатой, чтоб не иметь поводов для подобных жалоб. Из всего, что мне доводилось слышать, самый верный залог счастья — большой доход. Уж он-то упасет от неприятностей из-за миртов и индеек.
— Вы хотите стать очень богатой? — сказал Эдмунд и, как показалось Фанни, бросил на мисс Крофорд взгляд исполненный значенья.
— Разумеется. А вы разве нет? А мы все разве не хотим?
— Я не могу хотеть ничего, что было бы в такой степени не в моей власти. Мисс Крофорд дано выбрать, сколь велико будет ее состояние. Ей стоит лишь определить для себя, сколько тысяч в год она желает, и они, без сомненья, будут к ее услугам. Мои намерения не идут далее того, чтоб не оказаться в бедности.
— Благодаря умеренности и экономии, и согласуя свои желания со своим доходом, и прочее такое. Я вас понимаю, и для человека в ваши лета, при таких ограниченных средствах и без влиятельных знакомств, это весьма подходящее намерение. Чего вы можете желать, кроме приличного содержания? Времени вам остается немного, а положение ваших родных не таково, чтоб они могли что-нибудь для вас сделать или унизить вас сравнением со своим богатством или местом, какое сами занимают в обществе. Будьте честны и бедны, сделайте милость, но я не стану вам завидовать. Я даже не уверена, что стану вас уважать. Я куда больше уважаю тех, кто честен и богат.
— Степень вашего уважения к тому, кто честен, богат ли он или беден, как раз нисколько меня не занимает. Я не намерен быть бедняком. Я решительно против бедности. Единственное, что меня тревожит, чтоб вы не смотрели свысока на того, кто честен и занимает среднее положение между бедностью и богатством.
— Но если он мог бы занимать более высокое положение, а предпочел удовольствоваться более скромным, я, конечно же, буду смотреть на него свысока. Я не могу не смотреть свысока на все, что довольствуется безвестностью, когда могло бы возвыситься до степеней почетных.
— Но как возвыситься? Как, к примеру, моя честность может возвыситься до каких-то почетных степеней?
Отвечать на этот вопрос было не так-то просто, за протяжным «О-о» у прекрасной девы не сразу нашлось что прибавить:
— Вы должны были войти в парламент или еще десять лет назад пойти служить в армию.
— Об этом что сейчас толковать? Ну, а парламента, думаю, мне придется подождать до особого собрания представителей от младших сыновей, которым не на что жить. Нет, мисс Крофорд, — прибавил Эдмунд серьезнее, — есть отличия, которых я хотел бы достичь, и чувствовал бы себя несчастным, если б не имел на то никакой надежды, решительно никакой надежды или возможности, — но они совсем иного свойства.
Понимание, которое увидела Фанни в его взгляде, когда он говорил, и то, которое она ощутила в том, как, смеясь, отвечала ему мисс Крофорд, было горестной пищей для ее наблюдений; и почувствовав, что не в состоянии как должно внимать миссис Грант, с которой она шла сейчас следом за теми двоими, она уже почти решилась немедленно уйти домой и только ждала, когда наберется мужества объявить о том, но тут большие часы в Мэнсфилд-парке пробили три, и, услыхав их, она поняла, что и вправду отсутствовала из дому куда долее обыкновенного, и потому недавние сомнения, надобно ли уйти прямо сейчас или нет и как лучше это сделать, быстро кончились. С полным сознанием своей правоты она тотчас же начала прощаться; а Эдмунд в это самое время припомнил, что леди Бертрам о ней справлялась и что пошел он в пасторат именно затем, чтоб привести ее домой.
Фанни и вовсе заторопилась и, нисколько не надеясь, что Эдмунд будет ее сопровождать, готова была поспешить к усадьбе одна; но все тоже ускорили шаг и вместе с нею вошли в дом, чрез который надо было пройти. В прихожей оказался доктор Грант, все остановились и заговорили с ним, и по тому, как держался Эдмунд, ей стало ясно, что он все же намерен идти с нею. Он тоже прощался. И Фанни не могла не быть ему благодарна. Напоследок доктор Грант пригласил Эдмунда завтра отобедать с ним, и не успело еще в Фанни шевельнуться от этого неприятное чувство, как миссис Грант, вдруг вспомнив, повернулась к ней и попросила и ее доставить им удовольствие и тоже отобедать с ними. Такое внимание было ей внове, и само приглашение так было внове, что она и чрезвычайно удивилась, и смутилась, и бормоча, что весьма обязана, «но не уверена, что это будет возможно», смотрела на Эдмунда в ожиданье его мнения и помощи. Но Эдмунд, в восторге от того, что ей выпала такая радость, с полувзгляда и с полуслова убедившись, что она бы не против, да не уверена в согласии тетушки, не мог представить, чтоб его маменька не пожелала ее отпустить, и потому решительно и без колебаний посоветовал принять приглашение; и хотя даже при его поддержке Фанни не отважилась бы на такой дерзкий порыв независимости, вскоре условлено было, что, если миссис Грант не сообщат ничего иного, она может ожидать Фанни к обеду.
— И знаете, что будет на обед? — с улыбкою сказала миссис Грант — Индейка, и уж наверняка преотличная. Потому что знаешь, дорогой, — поворотилась она к мужу, — кухарка настаивает, что индейку надобно готовить завтра.
— Прекрасно, прекрасно! — воскликнул мистер Грант. — Тем лучше. Рад слышать, что дома есть такая прелесть. Но, должен сказать, мисс Прайс и мистеру Эдмунду предстоит пойти на риск. Мы не желаем наперед знать меню. Мы рассчитываем на дружескую встречу, а вовсе не на роскошный обед. Чем бы вы или ваша кухарка ни вздумали нас попотчевать — индейкой, или гусем, или бараньей ногой.
Фанни и Эдмунд отправились домой вдвоем; и, сразу же обсудив приглашение, о котором Эдмунд говорил с самым горячим удовлетворением, полагая его особенно желательным при той дружбе, что установилась меж Фанни и мисс Крофорд и очень его радует, — они далее шли молча, ибо, покончив с этим разговором, Эдмунд задумался и уже не расположен был беседовать ни о чем другом.
Глава 5
- Но почему это миссис Грант пригласила Фанни? — сказала леди Бертрам. — Почему ей вздумалось пригласить Фанни?.. Ты ведь знаешь, Фанни никогда на таких обедах там не бывает. Не могу я без нее обойтись, и я уверена, она вовсе не хочет туда идти… Ведь правда же ты не хочешь, Фанни?
— Если вы так ставите пред нею вопрос, — воскликнул Эдмунд, не давая кузине заговорить, — Фанни немедля ответит «нет», но я уверен, дорогая маменька, что ей хотелось бы пойти, и не вижу причин, почему бы ей не пойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131