А тут еще дом, что на склоне к пруду, хорошо разгорелся, не погасишь, хотя немцы вначале и пытались бороться с огнем, уж очень нужен был им этот невеликий дом из плотно спаянных кирпичей Пригодился бы он и батальону Мурашова, да что теперь сделаешь, не сумели сразу взять его, не хватило силенок. А вот пригорок захватить, освещенный пожаром сбоку, очень кстати - батальону дышать намного бы легче стало
Выдался момент, когда Мурашов, Пятницкий, Игнат Пахомов оказались вместе. Сгрудились в стойле, ближнем от входа в коровник - стойла были отделены друг от друга кирпичными перегородками, - запалили фонарь, накидали на металлическую поилку сена, покрыли плащ-палаткой Шимбуев с Клюкиным, вестовым Мурашова, устроили кое-что пожевать товарищам командирам. Мурашов вытянул из-за голенища карту, сложенную до размеров курительной книжечки, поднес ближе к свету. Черные прямоугольники домов и хозяйственных построек, кружочки и крапинки парка, изгибистая, в две линии, дорога, амебами - горизонтали рельефа. Отыскали все уплотняющиеся паутинки горизонталей высотку, что в двухстах метрах от пылающего дома
- Ну как? - спросил Мурашов.
Через головы, сдвигая Пахомову шапку на переносицу, протянулась рука Клюкина, поставила котелок с кусками мяса. Рядом Клюкин высыпал горсть соли, сказал извиняющимся голосом:
- Трофею забили, а не посолили Мечтательный повар попался.
Шимбуев передал искромсанную буханку.
Пахомов, не притрагиваясь к хлебу, изжевал кусок мяса, сказал первым:
- У них орудие там и десятка два автоматчиков.
- Это я знаю,- недовольно отозвался Мурашов, ожидавший от Пахомова чего-то другого.
- Я не для сведения, соображаю, как лучше
- Сколько можешь?
- От силы пять-шесть человек.
Мурашов стряхнул прилипшие к руке кристаллики соли, поцыкал зубом, сказал решительно:
- Мало.
Игнат Пахомов упрямо отозвался:
- В роте тридцать три гаврика, на кого я оставлю западную окраину?
Полчаса назад Рогозин доложил Пятницкому, что обзавелся несколькими ящиками фаустпатронов. Воспоминание об этом подбросило Пятницкому мыслишку. Притянул за полу Алеху Шимбуева, шепнул в ухо:
- За лейтенантом Рогозиным сбегай.
- Сколько у тебя людей, лейтенант? - спросил Мурашов у Пятницкого.
Тот прикинул в уме: в расчетах по шесть, управленцев восемь, значит двадцать. Хотя нет, еще шофер сгоревшей машины и лекарь Липатов.
- Двадцать четыре с офицерами,- ответил Роман
- Д-да, сила,- иронично произнес Мурашов.- Но вот что...
Говоря о численности гарнизона в окруженном Бомбене, Мурашов совсем упустил из виду дивизионных разведчиков, незнамо как оказавшихся в расположении его батальона. Двадцать сорвиголов под командой старшины Соловьева кое-что значили.
- Вот что,- повторил Мурашов, обращаясь к вестовому.- Видел ровики у центральной аллеи? Отыщи старшину Соловьева и немедленно сюда.
Игнат Пахомов понял командира батальона и сказал
- Ну, к Соловьеву, по правде, на драной козе не подъедешь.
И без того увеличенные в полумраке зрачки Мурашова еще больше расширились, франтоватые усики дернулись.
- Соловьев не баба, что его умасливать! - Остальное, что не сказал, на лице было написано: пусть попробует хвост задрать - долго жалеть будет.
Пятницкий был наслышан о Соловьеве и теперь с любопытством ожидал его прихода. Широкая молва обостряет воображение, а воображение у каждого по-своему развито, у иного оно и нимб к голове пристроит У Соловьева нимба не было. На арбузной голове пышущего здоровьем двадцатипятилетнего парня лихо сидела кубанка, стеганый ватник туго перепоясан офицерским ремнем без портупеи, к ремню, на немецкий лад - у левого паха, немецкий парабеллум в немецкой же кобуре, три гранаты с деревянными рукоятками, тоже немецкие, на ногах трофейные бурки. Только за спиной наш ППС с рожковым диском - автомат последней конструкции
Было бы к месту спросить, есть ли у Соловьева еще что русское, кроме автомата, но Мурашов вспомнил: старшина - башкир, вопрос прозвучал бы нелепо. Сказать это же как-то иначе расхотелось. Опять-таки нечего начинать с укусов. Мурашов показал на место рядом с собой:
- Садись, Соловьев, потолковать надо Каким тебя ветром сюда?
- В поиск пошли, вчера еще, нигде не преткнулись, хотели на вашем участке, а тут петрушка такая.,
- Помощь твоя нужна, Соловьев. Сработаем - языки будут, можешь в кадушках солить про запас.
- Какое дело? - спросил Соловьев с затаенной настороженностью: не собирается ли майор покуситься на его самостоятельность, на его особое положение?
Подошел Рогозин. Соловьев покосился на его шрам, на трубку роскошную. Рогозин с подозрительной галантностью поклонился. Он был явно предубежденно настроен по отношению к Соловьеву.
Мурашов объяснил задачу: скрытно подобраться к высотке - а это лучше, чем орлы старшины Соловьева, никто не сделает - и неожиданным ударом захватить ее. В случае неуспеха отход прикроет орудие сержанта Горькавенко, в случае успеха это орудие перебрасывается на бугор, который надо удержать во что бы то ни стало.
Командир прославленных разведчиков несогласно покачал головой:
- Нет, товарищ майор, это в наши планы не входит.
- Зато в мои входит! - вспылил Мурашов.
- Входит, так делайте! - мгновенно пробудился характер Соловьева.- При чем тут мои разведчики?
Лицо Мурашова пошло нездоровыми пятнами, над переносьем собрались тугие складки.
- При том, что здесь армия, а не шарашкина артель В данных обстоятельствах ты будешь выполнять, что я прикажу!
- Чего вы кипятитесь, майор, на хрена вам эта высотка. Мы с ребятами решили барский дом взять.
Офицеры ошеломленно переглянулись.
- Какой дом? - не веря услышанному, изумленно спросил Мурашов.Особняк этот? Кто позволил? Только посмей! Все планы наши загремят. В доме больше взвода автоматчиков, несколько пулеметов, подходы прикрыты тем орудием на бугорке... Возьмем и его, но всему свое время. Вот тебе мой сказ: ни шагу без моего ведома, не посмотрю, что ты Соловьев.
Старшина ожег ухмылкой, враз поднялся.
- Вот это уж зря... Как бы перед Глебом Николаевичем отвечать не пришлось...
Рогозин повелительно положил руку на плечо Соловьева, хотел резко повернуть к себе, но плечо ловко выскользнуло, и Рогозин напоролся на острый, язвительный взгляд. Скулы у Андрея Рогозина выпятились, шевельнули багрово потемневший шрам.
- Степной орел, князь удельный... Ишь ты, о генерале, как о родном дядюшке... Кубанка, бурки, часы на каждую руку... Носятся с вами, как с писаной торбой..
- Лейтенант! - вздумал Мурашов остановить Рогозина, но тот не унимался.
- Насмотрелся, пока в медсанбате лежал! Сходят в поиск - и дрыхнут до одури, дурех с погонами обхаживают, банно-прачечный в бардак превратили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Выдался момент, когда Мурашов, Пятницкий, Игнат Пахомов оказались вместе. Сгрудились в стойле, ближнем от входа в коровник - стойла были отделены друг от друга кирпичными перегородками, - запалили фонарь, накидали на металлическую поилку сена, покрыли плащ-палаткой Шимбуев с Клюкиным, вестовым Мурашова, устроили кое-что пожевать товарищам командирам. Мурашов вытянул из-за голенища карту, сложенную до размеров курительной книжечки, поднес ближе к свету. Черные прямоугольники домов и хозяйственных построек, кружочки и крапинки парка, изгибистая, в две линии, дорога, амебами - горизонтали рельефа. Отыскали все уплотняющиеся паутинки горизонталей высотку, что в двухстах метрах от пылающего дома
- Ну как? - спросил Мурашов.
Через головы, сдвигая Пахомову шапку на переносицу, протянулась рука Клюкина, поставила котелок с кусками мяса. Рядом Клюкин высыпал горсть соли, сказал извиняющимся голосом:
- Трофею забили, а не посолили Мечтательный повар попался.
Шимбуев передал искромсанную буханку.
Пахомов, не притрагиваясь к хлебу, изжевал кусок мяса, сказал первым:
- У них орудие там и десятка два автоматчиков.
- Это я знаю,- недовольно отозвался Мурашов, ожидавший от Пахомова чего-то другого.
- Я не для сведения, соображаю, как лучше
- Сколько можешь?
- От силы пять-шесть человек.
Мурашов стряхнул прилипшие к руке кристаллики соли, поцыкал зубом, сказал решительно:
- Мало.
Игнат Пахомов упрямо отозвался:
- В роте тридцать три гаврика, на кого я оставлю западную окраину?
Полчаса назад Рогозин доложил Пятницкому, что обзавелся несколькими ящиками фаустпатронов. Воспоминание об этом подбросило Пятницкому мыслишку. Притянул за полу Алеху Шимбуева, шепнул в ухо:
- За лейтенантом Рогозиным сбегай.
- Сколько у тебя людей, лейтенант? - спросил Мурашов у Пятницкого.
Тот прикинул в уме: в расчетах по шесть, управленцев восемь, значит двадцать. Хотя нет, еще шофер сгоревшей машины и лекарь Липатов.
- Двадцать четыре с офицерами,- ответил Роман
- Д-да, сила,- иронично произнес Мурашов.- Но вот что...
Говоря о численности гарнизона в окруженном Бомбене, Мурашов совсем упустил из виду дивизионных разведчиков, незнамо как оказавшихся в расположении его батальона. Двадцать сорвиголов под командой старшины Соловьева кое-что значили.
- Вот что,- повторил Мурашов, обращаясь к вестовому.- Видел ровики у центральной аллеи? Отыщи старшину Соловьева и немедленно сюда.
Игнат Пахомов понял командира батальона и сказал
- Ну, к Соловьеву, по правде, на драной козе не подъедешь.
И без того увеличенные в полумраке зрачки Мурашова еще больше расширились, франтоватые усики дернулись.
- Соловьев не баба, что его умасливать! - Остальное, что не сказал, на лице было написано: пусть попробует хвост задрать - долго жалеть будет.
Пятницкий был наслышан о Соловьеве и теперь с любопытством ожидал его прихода. Широкая молва обостряет воображение, а воображение у каждого по-своему развито, у иного оно и нимб к голове пристроит У Соловьева нимба не было. На арбузной голове пышущего здоровьем двадцатипятилетнего парня лихо сидела кубанка, стеганый ватник туго перепоясан офицерским ремнем без портупеи, к ремню, на немецкий лад - у левого паха, немецкий парабеллум в немецкой же кобуре, три гранаты с деревянными рукоятками, тоже немецкие, на ногах трофейные бурки. Только за спиной наш ППС с рожковым диском - автомат последней конструкции
Было бы к месту спросить, есть ли у Соловьева еще что русское, кроме автомата, но Мурашов вспомнил: старшина - башкир, вопрос прозвучал бы нелепо. Сказать это же как-то иначе расхотелось. Опять-таки нечего начинать с укусов. Мурашов показал на место рядом с собой:
- Садись, Соловьев, потолковать надо Каким тебя ветром сюда?
- В поиск пошли, вчера еще, нигде не преткнулись, хотели на вашем участке, а тут петрушка такая.,
- Помощь твоя нужна, Соловьев. Сработаем - языки будут, можешь в кадушках солить про запас.
- Какое дело? - спросил Соловьев с затаенной настороженностью: не собирается ли майор покуситься на его самостоятельность, на его особое положение?
Подошел Рогозин. Соловьев покосился на его шрам, на трубку роскошную. Рогозин с подозрительной галантностью поклонился. Он был явно предубежденно настроен по отношению к Соловьеву.
Мурашов объяснил задачу: скрытно подобраться к высотке - а это лучше, чем орлы старшины Соловьева, никто не сделает - и неожиданным ударом захватить ее. В случае неуспеха отход прикроет орудие сержанта Горькавенко, в случае успеха это орудие перебрасывается на бугор, который надо удержать во что бы то ни стало.
Командир прославленных разведчиков несогласно покачал головой:
- Нет, товарищ майор, это в наши планы не входит.
- Зато в мои входит! - вспылил Мурашов.
- Входит, так делайте! - мгновенно пробудился характер Соловьева.- При чем тут мои разведчики?
Лицо Мурашова пошло нездоровыми пятнами, над переносьем собрались тугие складки.
- При том, что здесь армия, а не шарашкина артель В данных обстоятельствах ты будешь выполнять, что я прикажу!
- Чего вы кипятитесь, майор, на хрена вам эта высотка. Мы с ребятами решили барский дом взять.
Офицеры ошеломленно переглянулись.
- Какой дом? - не веря услышанному, изумленно спросил Мурашов.Особняк этот? Кто позволил? Только посмей! Все планы наши загремят. В доме больше взвода автоматчиков, несколько пулеметов, подходы прикрыты тем орудием на бугорке... Возьмем и его, но всему свое время. Вот тебе мой сказ: ни шагу без моего ведома, не посмотрю, что ты Соловьев.
Старшина ожег ухмылкой, враз поднялся.
- Вот это уж зря... Как бы перед Глебом Николаевичем отвечать не пришлось...
Рогозин повелительно положил руку на плечо Соловьева, хотел резко повернуть к себе, но плечо ловко выскользнуло, и Рогозин напоролся на острый, язвительный взгляд. Скулы у Андрея Рогозина выпятились, шевельнули багрово потемневший шрам.
- Степной орел, князь удельный... Ишь ты, о генерале, как о родном дядюшке... Кубанка, бурки, часы на каждую руку... Носятся с вами, как с писаной торбой..
- Лейтенант! - вздумал Мурашов остановить Рогозина, но тот не унимался.
- Насмотрелся, пока в медсанбате лежал! Сходят в поиск - и дрыхнут до одури, дурех с погонами обхаживают, банно-прачечный в бардак превратили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58