Главных дорог, на которых действовали парашютисты Старчака, было четыре. Я отыскал их на карте. Это шоссе Клин - Волоколамск, Волоколамск - Лотошино, Клин - Ново-Петровское и железная дорога Шаховская - Ново-Петровское...
С пятнадцатого по двадцать пятое декабря эти пути были преграждены парашютистами. Вот по какой причине, а не потому что замерзла вода в радиаторах, вражеские машины не смогли выбраться из Волоколамска, взятого нашими войсками двадцатого декабря.
Старчак, рассказывая о делах отряда, назвал лишъ ту технику, которая была захвачена парашютистами в бою. Но ведь доля десантников была и в тех трофеях, которые достались нашим войскам, наступавшим с фронта.
Несколько позже, в январе сорок второго года, я возвращался из Калуги. И тогда еще и шоссе, и большаки, о проселки - все дороги были загромождены танками, автомашинами, мотоциклами, орудиями разных калибров и назначений, начиная с тяжелых пушек и кончая скорострельными зенитками. Немецкое железо валялось под пушистым русским снегом. Из сугробов торчали сотни велосипедов, на которых немецкие самокатчики намеревались проехаться по брусчатке Красной площади.
10
В одной из бесед Старчак сказал, что декабрьские бои внесли много нового в его прежние представления о десантных операциях.
Прежде всего - сроки. По теории считалось, что парашютисты должны пробыть в тылу два, ну, пусть три дня, а затем сомкнуться со своими наступающими войсками или же выбраться к своим через линию фронта. Группа Старчака пробыла в тылу вражеских армий одиннадцать суток...
Второе расхождение теории с практикой. Предусматривалось, что парашютисты пойдут навстречу своим войскам, чтобы скорее соединиться с ними. Старчак же, после того как наши части приблизились к Волоколамску, не пошел в город. Десантники направились на запад, стремясь по-прежнему оставаться в тылу врага.
Старчак рассказывает:
- Жаль было покидать базу, устроенную нами в лесу между Ильинским и Вертковом. Отсюда мы могли отлично контролировать дороги Клин - Лотошино и Клин - Волоколамск.
В ночь на восемнадцатое декабря мы перешли по льду Ламу и остановились в лесу между Лотошином и Новоникольским.
По пути нам повстречались крестьяне из деревень Старицы и Зубцово. Под охраной пятнадцати конвоиров они заготовляли лес для укреплений, которые немцы спешно возводили на Ламе.
Конвой был уничтожен, а крестьяне вместе с нами пришли на нашу новую базу. Они просили лишь об одном _ дать оружие, и мы поделились с ними трофейными автоматами и винтовками. Командиром нового партизанского отряда стал учитель Киселев.
Когда мы пришли на новую базу, Киселев попросил, чтобы я направил к нему в отряд нескольких сержантов из числа освобожденных нами пленных. Мы посоветовались со Щербиной и решили выполнить эту просьбу.
Прежде чем дать задание партизанскому отряду, мы привели его бойцов к присяге. После чего всем им вручили оружие, а Киселев зачитал приказ номер один - о том, что отряд создан и готов сражаться.
Получив от Старчака задание - помешать немцам строить укрепления в верховьях Волги, партизанский отряд в ту же ночь ушел.
Проводив партизан, Старчак вернулся к кострам. Он дал группам задание на завтрашний день и велел парашютистам отдыхать.
Капитан спал впервые за трое суток, и бойцы разговаривали тихо, чтобы не разбудить его. Но как и тогда, после юхновского сражения, он был настолько утомлен, что ничего не чувствовал и, конечно, спал без сновидений.
Глубокой ночью дежурный разбудил командира:
- Товарищ капитан, вы приказали в два часа...
Чтобы прогнать остатки сна, Старчак растер лицо и виски снегом. Потом посмотрел на спавших у костров бойцов и скомандовал: "Подъем!"
Костры были засыпаны снегом, и парашютисты - кто вдвоем, кто втроем, а кто и в одиночку - отправились на свои нелегкие, опасные задания.
11
Бурову Старчак приказал пробраться в деревню Минино и выявить силы противника, который, по данным командования, готовился к обороне.
Уже больше часа шел Буров, с трудом вытаскивая ноги из глубокого снега, то и дело проваливаясь в припорошенные ямы или спотыкаясь о замерзшие кротовые холмики. Падая, он поднимал над головой автомат, чтобы снег не попал в ствол. Так ровно полгода назад, в памятный воскресный день двадцать второго июня, переплывая тихую светлую речку Нерль, он греб одной рукой, а другой держал над водой узелок с одеждой. Если бы тогда ему сказали, что он будет здесь, у самой Москвы, разведывать расположение вражеских войск, он бы счел это злой шуткой.
Совсем рядом дорога. Наверно, хорошо, легко идти по ней. Пожалуй, километров пять в час сделаешь - и не устанешь. Не то что здесь: полтора часа, а от леска едва-едва отошел.
Если пригнуться пониже, можно увидеть этот лесок. На фоне светлого неба он кажется пилой-ножовкой. Там, в лесу, капитан Старчак, там Борис Петров и другие товарищи. Ждут, минуты высчитывают. Капитан, наверно, уже жалеет, что послал Бурова.
Лес уже не виден. С трех сторон - сзади, спереди и справа - бескрайнее снежное поле, а слева, за придорожным кустарником и щитами, заваленными сугробами, - шоссе. Еще с вечера здесь прошел танк с угольником из бревен. Следом за ним прошли бронемашины, грузовики, мотоциклы. Они идут и сейчас.
Сколько шел он по снежному полю? Три с половиной часа. Устал так, как не уставал никогда в жизни. Лыжи бы теперь, да не хватило на всех.
Над полем, над его кромкой, взлетела ракета, и Буров увидел неподалеку строения. Он постоял, не шевелясь, пока ракета, шипя, не воткнулась совсем рядом в сугроб, и пошел дальше.
Строения, которые Буров принял за избы, оказались фермой, а до деревни было еще с полкилометра.
Oн шел огородами. Встревоженные псы надсадно лаяли в своих конурах. Стоило Бурову остановиться, как они замолкали.
Он шел улицей, прижимаясь плечом к плетням, хотя понимал, что безопасней идти по самой середине дороги... Безопасней, но заметней.
Смутно темнели избы. Буров знал, что в каждой из них немцы. Вот в этой наверняка танкисты: их машина въехала в хлев, проломив стену и нахлобучив на себя соломенную крышу... А здесь - артиллеристы: вон два тягача с орудиями...
Когда разведчик дошел до переулка, на него неожиданно набросились, свалили на землю и, подталкивая прикладами, повели к дому, стоявшему в самом центре деревни.
Его провели через сени в большую комнату, и он на секунду зажмурился от яркого света аккумуляторного фонаря. Сидевший за столом офицер что-то отмерял циркулем по карте.
Патрульные доложили офицеру о пленном, тот оторвался от карты, посмотрел на Бурова и спросил довольно чисто по-русски:
- Кто ты? Из какой части? Кто тебя послал? Где ваши? Отвечай!
Буров молчал.
Его ударили чем-то по голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36